— Без паники, — ответил я, пытаясь вспомнить, что в таких случаях нужно делать.
Найти мох и посмотреть на него? Вид мха неплохо успокаивает.
— Там вроде тропа была, — неуверенно произнес Генка.
Я глянул в сторону, в которую он показывал. Присмотрелся. Вроде действительно похоже. Кивнул:
— Хорошо, пошли.
Мы двинули обратно, прошли десять метров, двадцать, пятьдесят… но тропа все не появлялась, а сама местность изменилась до неузнаваемости.
— Нет, точно заблудились, — озвучил мои нехорошие догадки Генка.
Я уже хотел отругать спутника за упаднические настроения, как вдруг до моего слуха донесся какой-то звук. Я прислушался. Похоже на журчание.
— Там — ручей! — показал я.
И двинул в нужном направлении.
Генка непонимающе глянул на меня, но спорить не стал, послушно пошел следом. Потом и сам, пройдя пару десятков метров, услышал веселое журчание ручейка. А там, где вода, как известно, там и жизнь. Наверняка можно найти какое-нибудь село поблизости. Там и узнаем, где мы и помощи попросим в поисках друзей.
— Парни! — выкрикнул кто-то, и я аж вздрогнул от неожиданности занеся дубинку для удара.
— Ёшкин кот! Ты чего орешь? — выругался Генка.
Я обернулся. К нам из чащи вышел Артем.
— Да как тут не орать? Медведь чуть нас не сожрал!
— Видел кого-нибудь еще? — спросил я, опуская дубинку.
— Нет.
— А куда все побежали, видел? — спросил Генка.
Артем вновь покачал головой.
— Кто куда рванул. Тут уж не до всех, самому бы спастись.
— Вот именно, — раздраженно ответил Генка. — Кто куда. А нужно было стоять, как Володька говорил.
— Ага, и ждать, когда медведь всех по очереди сожрет! Сам-то чего тогда побежал? Ну и стоял бы, глядишь, одним тобой бы и обошлось.
Такой аргумент Генке нечем было крыть, он лишь что-то проворчал в ответ и отвернулся.
— Ладно, давайте разбор полетов потом устроим, когда всех найдем? — сказал я. — А сейчас пошли к ручью.
Мы довольно скоро вышли в низину, где располагался родник. Напившись из него стылой воды, двинули по ручейку, который уходил по низине в сторону деревьев. Сквозь них что-то проглядывалось, но я не мог понять, что именно. По пути встретили еще несколько родников, которые подпитывали ручеек и тот превращался в мощный поток и настоящую реку.
Размытая глинистая почва берега перемежалась валунами и камнями, отчего речушка часто петляла, образуя излучины, карманы и небольшие заводи.
И везде по берегу грунт был взрыхлен чьими-то руками, а точней лопатой, которую мы вскоре и обнаружили, сломанную у самого полотна.
— Это хороший знак, — улыбнулся Артем. — Значит, кто-то тут есть, кто может нам помочь.
Только вот я не разделил радость со своим спутником. Напротив, мне стало тревожно. Что-то нехорошее закралось под сердцем, только я не мог понять, что именно меня так смутило, и лишь смотрел на сломанную лопату, как на убитого бойца.
Мы продолжили путь вдоль ручья, обогнули низину, вышли к зарослям, за которыми открывалась еще одна опушка. На ней разместился деревянный дом.
— Вот это повезло! — обрадовался Артем. — Есть поселенцы! Они точно помогут!
Одноэтажный бревенчатый сруб, стоящий в конце узкой, полузаросшей тропы, казался нежилым. Забор покосился, некоторые секции и вовсе отсутствовали, калитка сиротливо висела на единственной проржавевшей петле. Серые брёвна стен рассохлись и растрескались. Одно единственное окошко было выбито.
— Думаешь, здесь еще кто-то остался? — спросил Генка, с сомнением поглядывая на просевшую в двух местах крышу, сквозь которую проклевывались молодые побеги кустов.
— Давай проверим?
Мы вошли во двор.
— Эй, есть кто-нибудь? Нам помощь нужна! Есть кто живой?
Двор соответствовал дому и тоже зарос почти весь, с одного его края поднялось буйно крапива, с другого — двухметровая полынь. Ближе к дому травы было меньше, угадывалась когда-то тропинка, по которой ходили. Впрочем, если присмотреться, то сорная луговая тропа была примята от тяжелых сапог.
Я присел на корточки, изучил внимательней следы. Вот затоптанный борщевик, тут поникший дикий чеснок, здесь — мятый клевер. На небольшой участке голой земли виднелся четкий отпечаток кончика ботинка, подбитого гвоздями. Протектор старый, стертый.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
След вел в сторону постройки.
— Здесь и вправду кто-то обитает, — произнес я, вновь поднимаясь на ноги.
Обнаруженный дом тоже не вызывал во мне радости, а только усиливать тревогу. Что не так? Что смутило? Я не знал.
Было видно, что дом держался из последних сил, ещё противился напору леса, упрямо вцепляясь в землю нижними венцами, но век его уже был не долог. Еще пара лет — и посыплется трухлявое дерево, заскрипят опорные балки. А может и того раньше. Гроза, молния, искра, всепожирающий огонь — и нет жилья.
— Проклятый старый дом, — буркнул я себе под нос.
— Не по себе мне как-то от всего этого, — произнес Генка, поежившись.
— Пошли! — проворчал Артем.
И первым вошел в дверь. Генка умоляюще глянул, но я лишь пожал плечами — нужна помощь. Парень неохотно пошел вперед, неуклюже споткнулся о высокий порог, выругался. Я двинул следом.
Внутри было темно и прохладно. Узкие тесные сени не давали развернуться, и мы то и дело толкали друг друга локтями.
Пахло тут не так, как в покинутых домах — пылью, плесенью, голубиным пометом. Запах стоял вполне обжитой, но противный — вареного, явно не кастрированного мяса, махорочного духа и кислятина застарелого пота.
В углу виднелась одежда — грязные, все в глинистой земле, штаны и куртка, такая же чумазая.
— Геологи тут что ли живут? — почти шепотом спросил Генка.
Ему никто не ответил. Вроде бы вполне хорошая рабочая версия про геологов не хотела ложиться в увиденное. Было во всей этой неухоженности и грязи, тошнотворном запахе и мраке что-то, что никак не связывалось с учеными.
— Скорее свиньи, — едко заметил Артем.
И вновь двинул первым.
— Эй, есть тут кто-нибудь?
— Наглость — второе счастье! — заметил Генка, кивнув на своего спутника.
Мы вошли в комнату. Запах тут был сильней и некоторое время пришлось к нему привыкать. Живот мой скрутило узлом, и я держался, чтобы не опорожнить желудок. Генка тоже морщился и фыркал носом. И только Артем чувствовал себя в полном порядке, по-хозяйски осматривая полки и округу, иногда что-то бормоча себе под нос.
Комната была обставлена по-спартански — посередине стоял грубо вырубленный стол и два стула. На столе покоилась чугунная сковородка с объедками темного мяса, рядом консервная банка из-под кильки, полная окурков. У дальней стены висела полка, так же наспех сделанная из неотесанных досок.
— Точно, геологи, — сказал Артем, показывая молоточек с заостренным концом. — Это специальный, геологический, для откалывания образцов породы. Я в передаче видел, в «Клубе путешественников».
Парень принялся махать им, показывая, как им пользоваться.
— Положи на место! — сказал я. — Это чужое, нельзя брать!
Артем состроил кислую мину, с явной неохотой вернул инструмент на полку.
— Никого тут нет, — констатировал я. — Пойдем на улицу.
— Верно, — согласился Генка. — Не хорошо это без хозяина дома лезть к нему в жилище. Подождем на улице. Подожди, а это что такое?
Парень направился в другой угол.
— Ребята, смотрите что нашел!
И с гордостью продемонстрировал нам огромная бутыль, литров на тридцать, заполненная бурой жидкостью. На горло бутыли была надета резиновая медицинская перчатка, от чего в полумраке комнаты казалось, что это настоящая человеческая кисть, вздувшаяся от какой-то злокачественной опухоли.
— Бражка!
— И что с того? — сказал я. — Собираешься пить это?
Генка, который видимо и в самом деле до сего момента собирался хлебнуть браги, вдруг сморщил нос.
— Да, ты прав. Лучше не рисковать. Вдруг, там отрава? Пошли лучше на улицу?
Мы направились к выходу, и только Артем продолжал стоять у полок, повернувшись к нам спиной и что-то рассматривая.