я проверил. И во дворе никто не спит.
– Если ты так хорошо все разведал, может, знаешь, и как в дом забраться?
– Ну, немного знаю, – сказал Галимов. – Из этого двора, что под нами, если выйти, попадешь в тупик. Туда выходит стена нужного нам двора. Возле сарая есть место, которое с крыши не видно. Можно спокойно перелезть.
– Хорошо, – сказал майор. После чего поманил к себе бойцов и отдал приказ: – Пойдем парами. Первые Галимов с Ляйнером, затем я с Таракановым, потом Куликов с Лебедевым и последними – Разуваев с Мусагалиевым. Этими парами будем действовать и дальше. Пошли!
Сержант поманил к себе напарника, подошел к стене и одним движением переполз через нее, словно ящерица. Ляйнер последовал за ним, может, не так ловко, как сержант, но тоже быстро и бесшумно. Майор перебрался третьим. Впереди он видел Ляйнера, скрывшегося за углом дома, а позади слышал шорох – это спускался по стене Тараканов. Переверзев шагнул вперед…
Вдруг открылась дверь, и на пороге показался высокий старик. Как видно, ему приспичило по малой нужде. Он пока не видел чужих людей у себя во дворе. И надо было, чтобы он их не увидел. Иначе сразу бы возникли проблемы.
Майор возблагодарил высшие силы за то, что он еще не вышел из тени от стены. Он поднял руку с растопыренными пальцами – знак, что движение у него за спиной должно замереть. И оно замерло: Куликов, уже лежавший на стене, так и застыл на ней, а Тараканов – под ней. Не раздавалось ни звука, слышно было только шарканье стоптанных сандалий старика. Он скрылся в одной из построек и не выходил оттуда довольно долго – Переверзеву показалось, что целую вечность. Но вот наконец ночной ходок появился снова, он пересек двор и скрылся в доме.
Майор выждал еще пару секунд и направился вперед, где их ждали Галимов с Ляйнером. Спустя несколько минут к ним присоединились остальные. Майор подал знак сержанту, тот открыл калитку, и группа, все так же парами, выбралась на улицу.
Галимов свернул за угол, Переверзев последовал за ним. Вот и нужный им двор. Стена у него была выше, чем та, через которую они только что перелезли. В одном месте сержант остановился, сделал знак своему напарнику. Ляйнер присел возле стены, сложил руки. Сержант оперся о них и взлетел на стену, оттуда подал руку рядовому. Три другие пары проделали ту же операцию.
Теперь они находились в углу нужного двора. Стена сарая скрывала их от глаз часового на крыше. Справа виднелась стена дома, в ней – узкое окно. Галимов показал на него майору, шепнул едва слышно:
– Здесь комната мужчин. Дальше женская.
Переверзев кивнул. Нечего было и думать проникнуть в комнату через это окно. Его нельзя было открыть тихо – только выломать с треском. Галимов между тем показал пальцем на крышу дома.
– Он сидит вон там, в двух шагах, – шепнул он. – Я залезу, но надо как-то его отвлечь.
Майор снова кивнул. Задача была понятна. Он выглянул из-за угла – двор был пуст. Неслышно перебежал двор, прижался к стене. Поманил к себе Галимова, потом Ляйнера с Таракановым. Когда они четверо собрались у стены, майор жестом показал рядовым, чтобы они были наготове и помогли сержанту быстро забраться на крышу. А сам заглянул за угол. Ага, вот и вход в дом. Дверь закрыта, но вряд ли заперта – ведь боевикам надо хотя бы раз за ночь сменить часового. Майор подобрал небольшой камешек и бросил его в дальний угол двора.
В ночной тишине камешек ударился с громким стуком. И сразу же у них над головами послышался шорох: это часовой двинулся к дальней стене дома, откуда донесся непонятный звук.
Майор не давал сержанту никакого сигнала, он бы просто не успел это сделать. В ту секунду, как сверху послышался шорох, Галимов был уже на крыше. Послышался короткий сдавленный стон – и снова тишина. Внезапно прямо над головой майора показались ноги сержанта. Миг – и тот мягко спрыгнул на землю. Заметив вопросительный взгляд майора, кивнул: все в порядке. После чего шагнул на крыльцо, чуть тронул ручку двери. Она легко подалась. Не закрыта!
Но тут Переверзев предостерегающе поднял ладонь: погоди! Шагнул назад и поманил четверых, еще остававшихся за сараем. Сам он с Ляйнером и Таракановым переместился по одну сторону двери, четверо заняли позицию по другую сторону. После этого командир подал сержанту знак: открывай!
Галимов чуть приоткрыл дверь и скользнул в проем. Наверное, так могла бы прошмыгнуть разве что кошка. Секунда – и из-за двери раздался еще один сдавленный стон. Потом появилась рука сержанта – он манил группу к себе.
Переверзев скользнул в темноту прихожей. Свет сюда проникал только из приоткрытой двери, и майору потребовалось время, чтобы разглядеть два коридора – один вел направо, другой налево. А еще он разглядел темную кучу на полу – это был второй часовой, попавший под нож Галимова.
Сержант показал направо и первым двинулся туда, майор за ним. Здесь виднелись две двери. Сержант подергал одну, потом вторую, покачал головой. Переверзев понял: заперто. Тогда он вернулся в прихожую и поманил к себе Мусагалиева: тот был в группе специалистом по замкам. Ринат протиснулся в дверь, достал из кармана связку отмычек. Пока он возился с замком, Переверзев и Галимов вернулись в прихожую, сержант шагнул в коридор, ведущий налево.
Он был длиннее, тут было не две, а четыре двери. Две из них были приоткрыты, и у сержанта возникло предположение, что именно здесь спят боевики. Он оглянулся на Переверзева. Его взгляд выражал вопрос: а может, попробовать? Если бы удалось уничтожить боевиков в этом доме, это значительно ослабило бы банду. Возможно, тогда их вообще бы не стали преследовать.
Однако майор решительно покачал головой: нет! Риск был слишком велик.
Тут кто-то тронул его за локоть. Обернувшись, он увидел Мусагалиева – тот манил майора за собой. Это означало, что он открыл замки. Переверзев вместе с Мусагалиевым вернулись в правый коридор. Они вместе зашли в первую комнату. Тьма стояла непроглядная, ничего нельзя было разобрать. Между тем действовать нужно было наверняка: надо было разбудить пленников так, чтобы они не издали ни малейшего звука.
Поэтому майор прикрыл дверь и включил крохотный фонарик – «точку». В его слабом свете Переверзев различил на полу две кучи каких-то тряпок. Одна из куч заворочалась, человек повернулся на другой бок, показалось заросшее щетиной лицо. Ага, значит, это была комната, в которой спали мужчины.
Майор сделал знак рядовому, они склонились над лежащими и одновременно крепко закрыли