пояса толстый канат, подошел к реке.
– Подожди, надо всем подготовиться, – сказал майор.
Момент наведения переправы был опасным. Доплыв до другого берега без оружия, Разуваев оставался совершенно беззащитным от врагов, если бы они там оказались. Да и на этом берегу могли появиться нежелательные гости. Следовало принять защитные меры. Переверзев поставил сержанта Галимова и Куликова с автоматами наготове следить за другим берегом, а Тараканов и Лебедев должны были стеречь их берег. После этого он дал команду ефрейтору идти в воду.
Едва Разуваев вошел в реку, поток сразу же подхватил его. Ляйнер, Мусагалиев и сам Переверзев изо всех сил держали канат, не давая реке унести пловца вниз. Разуваев изо всех сил выгребал к противоположному берегу. Поначалу это давалось ему с трудом – он практически не продвигался. Тогда он крикнул, чтобы канат немного стравили, и стал плыть наискосок, уходя вниз по течению. Так он смог продвинуться немного вперед.
Переверзев понимал, как трудно сейчас приходится ефрейтору. Вода была ледяной, долго находиться в ней нельзя. Но и остальным было нелегко. Непрерывный дождь сделал канат скользким, держать его становилось все труднее.
«Неужели ничего не получится? – мелькнула мысль в голове майора. – Может, надо прекратить переправу? Но что тогда делать? Искать мост? Где?»
В этот момент Разуваев удвоил свои усилия, приблизился к противоположному берегу и вдруг встал в полный рост. Он нащупал дно, он доплыл!
Однако его порядочно снесло вниз, метров на тридцать. Ефрейтор размотал канат и, держа его в руках, вернулся к тому месту, которое они наметили для переправы. Переверзев представлял, как тяжело ему приходится: даже в непромокаемой накидке было зябко стоять под дождем, а он там оставался без одежды.
Однако Разуваев, казалось, не замечал непогоды. Он закрепил канат на скале, проверил его на прочность. Что-то ему не понравилось, он переделал, привязал канат чуть выше. Потом махнул рукой: натягивайте! Мусагалиев с Ляйнером натянули веревку как можно туже и закрепили вокруг одного из валунов.
Теперь можно было переправляться. Мусагалиев собрал одежду Разуваева, привязал к поясу веревку потоньше, обхватил висевший над рекой канат ногами и быстро пополз вперед. Через минуту он был уже на той стороне. Привязанную к карабину веревку протащили назад, с ее помощью переправили на другой берег все вещмешки. Потом переправили раненого Терехина. К счастью, он опять чувствовал себя немного лучше и справился с этой задачей.
Наконец на западном берегу реки остался один Переверзев. Он подошел к ишаку Грише, отвязал его от камня, к которому животное привязали на ночь, и легонько шлепнул по крупу.
– Все, Гриша, кончилась твоя служба у нас, – сказал он. – Теперь придется тебе жить одному, без хозяев.
После этого он привязал тонкую веревку к узлу каната, сам перекинул ноги через канат, схватился за него и быстро пополз через реку. Теперь все были в сборе. Дернув за веревку, развязали узел, смотали канат, разобрали вещи. Пока бойцы возились с амуницией, майор подошел к Разуваеву:
– Ну ты как? Может, костер развести? Или чай приготовить, чтобы согреться?
– Нам ведь идти нужно, – ответил Разуваев. – Пойдемте. На ходу согреюсь.
Это, конечно, был самый лучший вариант. Майор поручил Мусагалиеву присматривать за раненым Терехиным, бойцы разобрали вещмешки, и группа двинулась на восток.
Больше ничего примечательного в этот день не произошло. После полудня дождь наконец прекратился, подул сильный ветер, небо прояснилось. Они вновь пересекали ущелья, спускались, поднимались, огибали скалы. И вновь за весь день не встретили ни одного человека.
Возле очередного ручья Переверзев решил устроить привал. Пока бойцы готовили еду, майор достал карту и еще раз внимательно ее изучил. По всему было видно, что они находятся совсем рядом с кишлаком. «Значит, надо идти осторожнее, – решил Переверзев. – А то на какого-нибудь пастуха можно напороться».
Поэтому после обеда он приказал Куликову и Ляйнеру выдвинуться вперед и выполнять функции разведывательного дозора.
– Кишлак совсем рядом, – объяснил он рядовым. – Мы не имеем права себя обнаружить – это сорвет всю операцию. Так что глядите во все глаза. Двигайтесь, только когда убедитесь, что путь свободен.
Дозорные отправились вперед, группа – за ними. Темп движения снизился, но тут уже ничего нельзя было поделать.
Смеркалось, день подходил к концу. Местность плавно понижалась; впереди открывалась долина большой реки.
Вдруг Переверзев увидел, что дозорные залегли, а Куликов призывно машет ему рукой. Майор направился к нему. Когда он приблизился, Куликов отрапортовал:
– Кажется, пришли, товарищ майор. Выгляните вон из-за того камня. Мне думается, что там кишлак.
Переверзев подполз к камню, осторожно выглянул из-за него. Плоскогорье впереди круто обрывалось к реке. Там, у реки, километрах в двух отсюда, виднелись плоские крыши домов, торчал минарет. Да, несомненно, это был кишлак Тхал. Они добрались до места назначения. Теперь предстояло самое трудное…
Глава 12
Переверзев повел группу левее. Не приближаясь к кишлаку, они дошли до края плоскогорья и спустились в долину реки Куррам. К самой реке близко подходить не стали – здесь могли пастись стада жителей кишлака. Группа укрылась за большой скалой. Майор сказал:
– Нужно провести разведку. Установить, тут ли наши врачи. Если тут, найти нужный дом, выяснить, как к нему подойти. Такая разведка, как в Джуре, здесь не годится. Никому постороннему здесь гулять по улице не позволят. Нужно подбираться скрытно. Пойдут на это дело…
Тут он сделал крохотную паузу и закончил:
– Галимов и Куликов. Готовьтесь, и вперед. Все, как обычно: пистолеты, ракетницу возьмите. Но стрелять только в крайнем случае. Один ваш выстрел – это срыв всей операции. Вы должны проскользнуть туда и обратно как тени.
– Вас поняли, товарищ майор, – не удержался говорливый Куликов. – Мы будем две молчаливые шустрые тени.
Бойцы сняли вещмешки, автоматы. Лица раскрасили в черный цвет, так что были видны только белки глаз. Спустя несколько минут «две молчаливые тени» скользнули среди камней и скрылись в сгустившейся темноте. Группа осталась ждать.
На этот раз Переверзев почему-то так не беспокоился за ушедших разведчиков, как в Джуре. Возможно, потому, что они шли не открыто, как там, а классическим разведывательным методом – скрытно и неслышно. Это занимало значительно больше времени, зато не выставляло разведчиков напоказ и давало шансы на успех.
Майор понимал, что разведчики вернутся в лучшем случае часа через три. Поэтому он выставил часового, а всем остальным приказал ложиться и отдыхать. И сам завернулся в накидку, приладил под голову мешок и погрузился в сон. Умение засыпать в самых неподходящих условиях было одним из его навыков.
Прошел час, другой… Сменился на посту