пространство. Потом дистанционно открыли внешний шлюз и вышли из городских доков.
Аннет нервно засмеялась.
— Я даже знаю, куда мы плывём, — сказал она.
— Знаешь? Вот и прекрасно. А самое главное, что никто нас не станет преследовать, потому что они боятся, — рассеянно сказал Хайс, наблюдая за быстро меняющимся пейзажем за иллюминатором.
Юноша рассматривал лоции, но ничего в них не понимал.
— Давай я поведу, — мгновенно отозвалась Аннет. — Я знаю, как это делается, в отличие от тебя. Всплываем?
Хайс кивнул и направился проверять свои устройства.
— Плавники из трубок и… сплющенных трубок. Как оригинально, — закатила глаза Аннет.
Всплыв на поверхность, они поначалу вновь испугались необозримого открытого пространства, но потом перевели дыхание и вышли наружу. Дул лёгкий приятный ветерок, облаков на этот раз было меньше, а солнце только-только поднялось из-за линии горизонта. Было очень тихо, лишь волны плескались о борт подводной лодки.
— Теперь это — наш дом.
— Ты уверен, что мы не сможем вернуться назад?
— Точно уверен. Иначе они нас больше никогда не выпустят наружу. Я бы не смог забыть всю эту красоту и по-прежнему жить под куполом, в этой давящей духоте. А здесь голова кружится от ощущения свободы.
— Да, — кивнула Аннет. — Всё время, пока я была под домашним арестом, я думала про это место, и оно казалось мне таким манящим, таким волшебным… Здесь очень красиво.
— Ага. А теперь надевай эти ремни себе на плечи. — Он протянул девушке один из своих агрегатов. Другой в это время уже оказался на плечах парня.
— Я уже боюсь даже спрашивать, зачем это тебе нужно, — отозвалась девушка, послушно надевая ремни. Агрегат плотно прилегал к её спине, во все стороны торчали трубки, а два отростка, напоминающих плавники, располагались симметрично, расходясь от лопаток. — И что же это такое?
— Я назвал их «крыльями». Когда я их делал, я представлял это бесконечно синее небо, и океаны света, плещущиеся в нём. Я прочитал много книг, прежде чем понял, как правильно сконструировать их. Вот эти сплющенные медные трубки — это перья. Я сделал их именно из меди потому, что она мягкая и пластичная, её проще обрабатывать в бытовых условиях. Я облегчил эту конструкцию, сделав её полой, как кости «птиц» — вон тех животных, которые плавают по воздуху, как рыбы плавают в воде. Получилось красиво, не правда ли?
Аннет скептически обернулась через плечо и посмотрела на эти диковинные «крылья».
— И что ты намерен делать с помощью них?
— Сейчас мы полетим.
— Что? — глаза Аннет распахнулись от ужаса. — Это как? Я не буду этого делать!
— Не беспокойся, это совсем не страшно. Ты же плавала в воде. Всё, приготовься, я их активирую. Тебе придётся двигать руками, чтобы лететь. А необходимое усилие обеспечит мотор.
— Не надо, я боюсь! — закричала Аннет.
Хайс активировал крылья, и оба взмыли в небеса. Затем они зависли, и Хайс полетел дальше, а Аннет начала падать. Громкий вопль исторгся из её груди.
— Двигайся, маши руками! — сложив руки рупором, закричал Хайс.
Аннет послушно задвигала руками, включился мотор, остановив беспорядочное падение, и девушка полетела. Поначалу она двигалась рывками, но потом вошла во вкус, и даже обогнала Хайса, знавшего все тонкости и премудрости его конструкций. Вот она совершила изящный пируэт, потом резко взмыла в небеса, закрутила бочку и чуть опять не свалилась. Перевела дух и сделала мёртвую петлю. А потом радостно засмеялась, подлетела к Хайсу и закружила его, танцуя в воздухе.
— Ах, как же это чудесно! — пропела она, обнимая юношу. — И я могла бы жить, не зная всего этого! Спасибо тебе! — и она чмокнула Хайса в щёку.
Юноша зарделся — сердце пело в его груди.
— Я тоже счастлив, ты не представляешь, насколько! Полетели наперегонки? — И он рванул вперёд и вверх.
Аннет не отставала. Под ними расстилались тёмно-синие глубины океана, дельфины прыгали из воды навстречу солнцу. Где-то далеко проплыла грозная акула, с такой высоты казавшаяся невинной игрушкой. Осталась позади них подводная лодка, где озабоченно махали руками андроиды, искренне беспокоясь за людей. Над их головами парили свободные птицы, крича пронзительно и гордо, и проплывали белоснежные облака. Во всей природе разливалось какое-то острое безмолвие, которое бывает лишь в мире без людей. Хайс нырнул в облако, и крылья его покрылись росой, блестящей, как алмазная пыльца. Вся его одежда промокла, но он не обращал никакого внимания на это, всецело захваченный полётом. Резко спикировав вниз, к самой воде, он еле-еле успел выровняться, и засмеялся от страха и восхищения. Аннет едва поспевала вслед за ним.
— Это лучший день в моей жизни!
— В моей тоже, — отозвалась Аннет. — Но чем мы будем питаться?
— Не беспокойся, я взял всё необходимое вместе с подводной лодкой. А потом мы поищем землю — я уверен, что остались какие-то острова, не затопленные океаном. Летим обратно?
И они помчались, весёлые, как две стрекозы, обгоняя ветер, двигаясь всё быстрее и быстрее. Беззаботные дети, которых ждёт только хорошее.
ххх
Сидя на лодке, они любовались первым в их жизни закатом. Ярко-голубое перемешалось с нежно-розовым, а на горизонте распускались алые лепестки, полыхающие, как огонь пожарища. В природе было столько ярких красок, которые они не видели, живя в полумраке под водой. Им многое нужно было рассказать друг другу, но они пребывали в неге и томлении, и никто не решался заговорить первым.
Наконец, Аннет сказала:
— Мы теперь всегда будем вместе, верно? И нам не будет одиноко?
Глядя в глаза девушке, Хайс взял её за руку и осторожно поцеловал.
— Мы будем вместе навсегда. Первые люди, как Адам и Ева нового мира.
Для того, кто умел верить
Нависшее над миром чудовище переливалось гнусными оттенками фиолетового. Выпустив белёсые толстые щупальца, оно извивалось в небесах, как осьминог в воде, привычно и надменно. Тихие рокочущие звуки, скорее, вибрации, нежели рёв, порой перекрывались надрывным высокочастотным воем, раздирающим уши на грани восприятия. С нами чудовище общалось мысленно, без труда сметая любые попытки заблокировать его бесцветный металлический голос.
С утра потянулись серебристые струйки тумана, и к вечеру заволокло даже огромный вантовый мост, веками служащий надёжной опорой для ног пешеходов. Левитоны, хрупкие воздушные грузовые суда, созданные из наиболее летучих газов в смеси со сверхлёгкими металлами, в небо не поднимались, напуганные упреждающим ударом длинных щупалец. Гибкие, с острой режущей кромкой, они могли непредсказуемо удлиняться, легко проницая яично-тонкие скорлупы парящего в облаках транспорта, и те взрывались, осыпаясь дождём из осколков. Охристо-пылающие пятна, остающиеся после каждого удара, немедленно впитывались порами