Читать интересную книгу Русский батальон - Роберт Фреза

Колпакчи повторил. Когда он велел водителю остановить машину, место перехода реки представляло собой залитый солнцем амфитеатр, огороженный стеной темно-зеленого мха и лишайника, с обеих сторон спускавшихся в реку. У пересечения троп правый берег уходил вниз, но не очень круто. С юга в реку вдавалась суша, заканчивавшаяся россыпью круглых камней на отмели. С другой стороны тропа терялась среди теней, петляя между деревьями.

Тронутый мирный картиной, Колпакчи несколько мгновений полюбовался ею, а затем доложил по связи:

– Шестнадцать тире семь. Точка. Колпакчи. Мы на точке.

Шли минуты. Савичев замедлил движение колонны, чтобы не вступать в контакт с противником. Ковбои еще не вошли в лес. На земле прочерчены борозды от шин. На тропе было слишком мало места! Савичев настроился на волну «Воробья».

– Авиация тире шесть. Точка. Это Савичев. Где они?

– Сейчас я завис над колонной, двигаюсь за ней, – ответил пилот. С двумя передними стабилизаторами, вырастающими из фюзеляжа, как пара дополнительных крыльев, и восемью изогнутыми лопастями винтов «Воробей» больше походил на мотылька, чем на военный самолет. – Центр примерно в трех четвертях километра от вашего перехода через реку. Боже, сколько их! Туча целая, черт возьми! Такое впечатление, что тут половина всех ковбоев из этих проклятых джунглей!

Савичев недовольно пробурчал. Сил у него явно недоставало. Он включил радио.

– Большие братья. Точка. Савичев. Линейная цель Гифу-Ойта пять один семь, под осью, – произнес он в наручное переговорное устройство. Потом повторил еще раз на всякий случай, чтобы избежать путаницы.

Высоко над головой корвет «Эксетер» принял его сигнал. В ясный день совокупность работы компьютеров и оптики обеспечивала стрельбу с точностью до двадцати сантиметров. «Эксетер» представлял собой по сути бутылку со взрывчаткой, энергия которой с помощью находящейся на борту команды и через множество зеркал передается через лазерный пучок. А Айен Чокер, к своему несчастью, решил выступить как раз в день оный: безветренный и без осадков.

– Постарайтесь. Савичев. Конец связи. – Савичев взглянул через артиллерийский искатель на массу ковбоев, двигавшихся внизу. – Господи! Андрей, держись, будь поточней, – прошептал он. – Тринадцать тире два. Точка. Савичев. Орудийные расчеты, у нас тут много народа. Когда я буду готов, дайте шестнадцать выстрелов – на счастье.

– Пущин слушает. Принял. Конец связи, – ответил минометчик.

Савичев сделал глубокий вдох, чтобы прояснилось в голове.

– Шестнадцать тире семь. Точка. Савичев. Колпакчи, вы уверены, что вы там, где положено? Если ковбои прошмыгнут, мы до Стейндорпа не сможем их поймать. С птички сообщают, что они у вас под носом, а конский навоз совсем свежий.

Колпакчи ответил уверенно:

– Мы на точке. Я был здесь позавчера и вижу старые следы.

Пока Савичев думал, Колпакчи вызвал 16-й взвод – «Акита».

– Говорит Колпакчи. Тут шайка ковбоев идет по дороге.

– Акита. Точка. Савичеву. Бейте по ним!

– Бьем. Пущин. Конец связи.

Связь с «Графом Шпее» позволила минометному расчету уточнить свою позицию с точностью до десятка сантиметров и стрелять по карте восьмидневной свежести. 160-миллиметровые установки на так называемых «школьных автобусах» были самым мощным огневым средством батальона.

Первый взрыв снаряда, уложивший концентрическими окружностями деревья-папоротники, послужил предупреждением ковбоям. Кони и крупный рогатый скот в страхе устремились в джунгли. Стоны раненых лошадей и сам мощный взрыв навели панический ужас на оставшихся скакунов.

Глядя через прицел, Савичев скорректировал огонь.

– Перенесите огонь слева на четыре, и будет как раз на первом повороте к югу от реки. Перенесите слева на четыре и давайте!

Скорректированный с точностью до волоска, второй выстрел пришелся прямо по дороге и вырыл воронку глубиной в полметра, взметнув в воздух фонтан крови и грязи. Быстро один за другим последовали еще четырнадцать взрывов. Вторая и последняя серии из четырех снарядов, начиненных напалмом, разорвались в воздухе почти одновременно. Повезло тем, кто оказался под толстым удушающим огненным одеялом; остальные же погибли мгновенно, получив страшные ожоги.

Колпакчи превосходно знал свое дело. 77-милли-метровка на его прыгунке соединялась с сиденьем, имела гиростабилизатор и, таким образом, двигалась вместе с человеком. Как только стих последний взрыв, он начал беспорядочно поливать дорогу из пулемета.

Уцелевшие ковбои открыли огонь из всех имевшихся видов оружия. Неопытные солдаты стреляли высоко и срезали верхушки деревьев-папоротников. К несчастью для них, шум собственных выстрелов мешал им увидеть реальную угрозу.

– Большие братья. Точка. Савичев. Откройте огонь линейная цель Гифу-Ойта пять один семь, под осью, две минуты к северу, – передал Савичев на «Эксетер».

Четыре корабля спустились ниже и выпустили серию невероятно быстрых импульсов. Четверть километра дороги разметало в дыму и пламени. Взрывы, выстрелы, пронзительный свист и вой превратили ясный день в картину из ада.

После этого «Эксетер» и другие корабли вернулись на прежние орбиты и выпустили по дороге и по окрестностям «куриный корм» – мелкие двухграммовые сложные частицы, которые поглощали энергию разрывов и движения и освобождали их при ударе по цели. Они с шипением били по грунту, поднимая пыль. Тут же стоны раненых людей и животных прекратились. Десятиметровую зону смерти охватил огонь.

Савичев не стал останавливаться и наблюдать за происходящим. Еще не стихли выстрелы и взрывы, превратившие большинство колонны Чокера в дымящиеся гамбургеры, а его машины уже с ревом двинулись дальше.

Перед стрелком «кадиллака» имелись четыре экрана, дававшие обзор в 120 градусов, снабженные переключателем теплового и инфракрасного видения. При наклоне вперед и отклонении назад изменялось и поле осмотра. Под левой ногой имелась педаль, нажим на которую позволял вращать башню или фиксировать ее. Под правой находились педали управления прицеливанием. Правой рукой он работал с рычагами стрельбы из 90-миллиметровой либо из 30-миллиметровой автоматической. Левой заставлял стрелять автомат калибра 7,7 миллиметра. Правым указательным пальцем нажимал на кнопку подачи снарядов на 90-миллиметровую пушку и регулировал режим стрельбы 30-миллиметровой пушки. Кнопки стрельбы находились рядом с большими пальцами.

Исключительно подвижный, «кадиллак» теоретически считался слишком слабо защищенным броней, хотя тонкая проволочная сетка из твердого сплава на уязвимых углах придавала ему дополнительную защиту при минимальном увеличении веса. На практике, если машина имела опытную команду, противник не особенно упорствовал, пытаясь подтвердить теорию на практике.

«Кадиллак» Савичева был головным. Его 30-миллиметровый разрывной снаряд превратил человека в красный цветок и разметал папоротниковое дерево на кусочки. Другой, калибра 7,7 миллиметра, уничтожал все живое хоть и не столь эффектно, но не менее эффективно. Его стрелок мог выдать тысячу двести 30-миллиметровых снарядов по безленточной системе подачи по одному, шесть или двенадцать в секунду, а калибра 7,7 – еще быстрее. Через четыре секунды, не найдя более приличной цели, стрелок Савичева повернул башню и начал палить по ковбоям, соскочившим с лошадей и прятавшимся в стороне от дороги.

Скрамстед остановил свой прыгунок у первых трупов, а Савичев в это время разделывался с арьергардом противника. Из своего миномета системы 7–7 с непрерывной подачей боеприпасов Скрамстед дал несколько залпов поверх голов. Тысячи осколков изрешетили ковбоев. Довершили дело три выстрела из 90-миллиметровки второго «кадиллака».

Они проехали мимо двух разбитых машин и скрылись в дыму, застилавшем горевшую местность. Люди, сидевшие на броне, скатились вниз и бросились за насмерть перепуганными ковбоями. Немного выждав, Орлов метнул в кусты ручную гранату.

Недждет Айкач спрыгнул с машины, издав ликующий вопль. Ефрейтор обожал рукопашные стычки, а стало быть, его служба на благо Империи будет блестящей, но недорогой. Выстрелив раз пять по врагу, который пытался попасть в него из длинноствольной винтовки, Айкач бросился на его товарища, выставив штык. Тот растерянно вскочил, пытаясь увернуться, но Недждет всадил ему штык в грудь и, ударив по автомату сверху, распорол до паха.

Еще два ковбоя бросились бежать. Орлов выстрелил в них и промахнулся. Присев на корточки, он прислушался. Колонна была разгромлена, оставшиеся в живых искали спасения в лесу по обеим сторонам дороги.

Айкач вытер руки о брюки, испачкав их кровью и содержимым потрохов убитого.

– Ты даже для турка ненормальный, – прокомментировал его действия капрал Орлов. Потом побежал вперед и опустился на колено возле неподвижного тела. – Эх, Тибор, Тибор, бедняга… В голову, наповал, – произнес он, переворачивая тело.