Читать интересную книгу Русский батальон - Роберт Фреза

Имперцы не знали главного: они кокнули во время засады, устроенной Коломейцевым, сыновей 46-кера. При этой мысли Мигер ухмыльнулся. Чокер брал в наемники любых сосунков, от которых отказывались другие фермеры. Глава ковбоев не был семи пядей во лбу, но теперь, когда пол-армии прочесывает дельту в поисках солдат Мигера и Цая, ему волей-неволей приходится напрягать мозги. Если бы Чокер перебил всех имперцев и буров, до которых у него дотянутся руки, это сняло бы давление войск на Мигера, в чем Дэнни, любимый младший сын своей мамы, сейчас остро нуждался: Если Чокер загремит, то потащит за собой и некоторых других ковбоев.

Дэнни Мигер не торопился в ад и планировал нанести несколько болезненных ударов по войскам. Война есть война, тут всегда есть где приложить руки.

Сидя в бронетранспортере, находящемся на главной площади Ридинга, Ульрих Ольрогге сплюнул с досады. Лейтенант был недоволен решительно всем. Недоволен, что его перебросили с одной войны на другую. Еще меньше доволен своей новой машиной, которая сломалась, не успев как следует поработать, или «прекрасным городом» Ридингом – свалкой, которую ее обитатели гордо именовали ковбойской столицей. Но особенное раздражение у него вызывал Линч, который устроил маленькое суаре прямо на солнце.

Испытывая нехватку живой силы, адмирал Ли принял предложение Ньюкома, выступающего в качестве временного председателя Совета Ридинга, помочь подавить мятеж Чокера, пока он не охватил остальных ковбоев. Полковник Линч приехал, чтобы посмотреть на четыреста человек, предложенных Ньюкомом для службы в имперских войсках. Ольрогге, став помимо воли своеобразным почетным караулом, пытался решить, кто из двоих больший идиот. Так прошел целый час. Тем временем люди Ньюкома корчили из себя солдат.

Справа от Ольрогге сидело отделение имперской службы безопасности во главе с лейтенантом, а слева – никудышные солдаты Кимуры, в основном раненые. Ольрогге сплюнул – в левую сторону.

Кимура бросил необученных солдат взять взлетную полосу. В космосе тренировки десанта не проведешь… Когда челнок затормозил до предельно допустимой скорости, солдаты Кимуры стали падать вниз, как мешки с песком, на железобетонную дорогу. Идиотизм. Ольрогге ждал три часа, пока покажутся эти доблестные воины.

Ольрогге огляделся, ища глазами Хансли. Гнусный штатский тип, но, увы, единственный человек к югу от Вааля, у которого имеются мозги, – не считая Джанины Джоу, единственного человека, у которого сохранилось мужество. Их поблизости не оказалось. Еще одна из обезьян Ньюкома заковыляла к ним, и Ольрогге повернул голову, чтобы взглянуть на бараки ковбоев. Поганцы размахивали из окон самодельными красно-сине-белыми флагами. Ольрогге снова плюнул, на сей раз направо.

Как вышло на поверку, у Ньюкома оказалась весьма демократическая армия. Проведя демократическое собрание, они объявили забастовку, требуя улучшения условий службы. Им не понравилась еда, необходимость отдавать честь и вообще перспектива стать имперцами. Айен Чокер предложил в два раза больше, чем они получали. Ньюком целый час самым демократическим образом увещевал их, но тщетно, и их офицеры в лучших демократических традициях покинули бараки.

Несколько часов спустя Ольрогге забеспокоился. Против четырехсот отборных солдат Ньюкома у армии имелся один «кадиллак» с барахлящим двигателем плюс взвод кимуровского воинства, не считая отделения службы безопасности. Кимура приказал своей роте выбираться из болота, но, пока они это сделают да найдут дорогу, пройдут часы. А люди Ньюкома развлекались вовсю, распевая и постреливая из окон. И в конце концов лейтенанту надоело торчать на солнцепеке. Вспомнив о демократии, он огляделся в поисках полковника Линча – естественно, не обнаружил такового и повернулся к стрелку:

– Ты помнишь, мы получили от кого-нибудь конкретный приказ?

– Чикен!

Стрелок Хикен, которого лейтенант, исказив первую букву имени, обозвал «цыпленком», важно покачал головой.

– Если бы получили, помнил.

– Так вот помни, когда тебя спросит Уве Эбиль. Положи-ка им дымовой девяностомиллиметровый в дверь. Мне хочется посмотреть, как эти дурацкие флаги полетят из окон.

Он услышал свист и разрыв снаряда, потом поднял глаза. Такая картина стоит пенсии! Он так и не понял, ковбои или флаги полетели на улицу.

Парни Ньюкома сразу сообразили, что к чему. И хотя они явно не способны были воевать против Чокера, по крайней мере, не встали на его сторону, Хикен поспорил с экипажем машины, что их за этот подвиг представят к награде, не отдадут под трибунал, и выиграл.

Этим вечером вернулись посланцы Айена Чокера.

Два дня назад они ездили в Салктон с целью найти там военную поддержку, побудить жителей выступить против имперских войск. «Айен Чокер уже потерял сыновей. Пролитая врагами кровь взывает к возмездию!»

Но факт оставался фактом: мало кто хотел выступить с оружием против имперцев. Двадцать девять человек Чокера отправились на войну и погибли вместе с его сыновьями. Лишь только Хендерсон откликнулся на призыв.

Суровый и угрюмый Чокер сжал окровавленный клочок одежды в мозолистой жилистой руке. Он собрал под своими знаменами всех добровольцев, купил всех незанятых наемников на планете. Он был готов вести вперед своих ополченцев и людей сына сестры. Гарцуя на своих скакунах, они устремятся за Вааль, где ждут солдаты Коломейцева.

Четверг (2)

Савичев внимательно вглядывался в тусклом свете в лицо капрала Кетлинского из инженерно-саперного взвода. Тот задумчиво почесывал голову. Помимо дельты, был еще один горячий сектор – в междуречье. По выражению лица маленького капрала трудно было разобрать, насколько сложна там ситуация.

Наконец Кетлинский решительно помотал головой, склонившись над аппаратурой.

– Мы потеряли мины, – произнес он, – в районе ЕС 34-4689, вот тропа.

У Коломейцева не хватало солдат, чтобы прикрыть весь участок между реками, но мины и сенсорные устройства обходились дешевле людей. Саперы Рейникки понасажали их там вполне достаточно и сделали все, чтобы противник дорого заплатил за вторжение. Тропа, о которой он упомянул, была намеренно не так густо утыкана смертоносными ловушками, и кое-кто скоро узнает причину.

15-й легкий штурмовой взвод Муравьева находился к западу, а 16-й савичевский – к востоку. 15-й, в отличие от 16-го, не стоял на позиции.

Изучая карту, Савичев быстро пришел к выводу, что ковбои направляются к дороге у Красной реки.

Два из его прыгунков находились в линии охранения. Третий без особого труда мог следить за передвижением ковбоев, четвертый – мешать им. Савичев ткнул пальцем туда, где реки соединялись.

– Поднимайте в воздух свою птичку, – отрывисто приказал он двум своим людям, летавшим на амфибиях. Затем обратился к Кетлинскому: – Там что – люди, машины, повозки?

Кетлинский немного подумал.

– По моим данным, они перегоняют скот. А там кто знает? Может, лошади, всадники… может, их много, – тихо добавил он.

– Мы вернемся! – крикнул Савичев, сидя на «кадиллаке», и постучал по люку, чтобы разбудить водителя.

– Осторожно, взводный сержант, все-таки новый человек, – сказал Кетлинский.

Савичев в ответ сделал неприличный жест, зная, что Кетлинский этого не увидит, и втиснулся на свое место. Водитель завел машину и повел вперед, объехав большую воронку на дороге. За первой потянулись еще три бронемашины. Половина отделения из 3-го взвода Коломейцева сидела сверху, вцепившись в ручки. Внезапная и молниеносная контратака – основа основ мобильной обороны. 16-й взвод невелик по численности, но достоинства подразделения оцениваются его способностью наносить ущерб противнику.

Савичев стал постукивать пальцем по карте под нарастающие обороты двигателя. Он решил, что миномет займет место в пункте Иста, и повернулся к стрелку:

– Комо, приготовь свой «Щебетун».

Тот взглянул на карту, кивнул и приготовился к стрельбе.

Савичев настроил передатчик на шлеме на оповещение гаубицы, прыгунков Коломейцева, 15-го взвода, а также «Воробьев». Полярник три часа назад отправился в район действий 15-го взвода, так что оказался далеко от зоны действия Савичева. Он решил дать Савичеву возможность реализовать свои тактические замыслы.

Десять минут спустя пришло краткое сообщение от одного из прыгунков: «Скрамстед. Вдоль всего пути к Тиба-семь конский навоз и конфетные обертки. Продолжаем наблюдение. Конец».

Савичев отложил в сторону карту. «Тиба-семь» означало место перехода через реку. Прыгунок Колпакчи начнет атаку.

– Шестнадцать тире семь. Савичев, Колпакчи, идите к месту перехода через реку, отмеченному пятеркой. Устроим засаду при поддержке тридцать второго, вы начнете. Повторите, как поняли.

Колпакчи повторил. Когда он велел водителю остановить машину, место перехода реки представляло собой залитый солнцем амфитеатр, огороженный стеной темно-зеленого мха и лишайника, с обеих сторон спускавшихся в реку. У пересечения троп правый берег уходил вниз, но не очень круто. С юга в реку вдавалась суша, заканчивавшаяся россыпью круглых камней на отмели. С другой стороны тропа терялась среди теней, петляя между деревьями.