Глава VII. Острова Навигаторов
Покинув Таити, я отправился к цепи островов Радак. По пути я решил посетить острова Навигаторов [Самоа]. Это, вероятно, те самые острова, которые Роггевен [245] обнаружил еще в 1721 г. и назвал островами Баумана. Однако в 1766 г. Бугенвиль приписал честь их открытия себе и дал им нынешнее название, поскольку местные жители имели хорошие суда, которыми искусно управляли.
Ни Роггевен, ни Бугенвиль не указали точного местоположения островов Навигаторов. Несчастный Лаперуз, который первым после них посетил эту группу, произвел опись лишь северной ее части. С тех пор об этих островах ничего не сообщалось, ибо англичанин Эдвардс, побывавший здесь позже, не опубликовал записок о своем путешествии. Это и побудило меня взять на себя труд по обследованию их южной части, чтобы завершить съемку всего архипелага.
Сперва я направился вдоль островов Общества, лежащих с подветренной стороны от Таити, ибо желал уточнить их долготы, но в дальнейшем тщательно избегал курсов, которыми шли известные мне мореплаватели. На рассвете 25 марта мы увидели на севере остров Гуагейн [Хуахине-Ити], а на северо-западе — остров Улиетеа [Раиатеа]. Когда самая западная оконечность Улиетеа находилась от нас строго на север, мы при помощи хронометров определили ее долготу, которая оказалась равна 151°26′30″ з. Данная долгота почти совпадает с той, которая обозначена на картах. Зато на них довольно неточно указана долгота острова Мауру-ра [Маупити]. По нашим наблюдениям, центральная точка этого острова находится под 152°10′40″ з. д.
Уже к вечеру мы оставили позади все острова Общества и продолжали плыть на запад. На следующее утро ясная погода позволила нам произвести точные астрономические наблюдения. Вскоре мы увидели землю. Это были опять низменные коралловые острова, покрытые густым кустарником и связанные между собой рифами. Как обычно, посреди этой группы находилась лагуна. Что касается деревьев, то на всех этих островах мы видели лишь одну-единственную кокосовую пальму, поднимавшуюся над низким кустарником. Когда мы подошли ближе, нас окружили большие стаи морских птиц, единственные обитатели этой островной группы, протянувшейся с севера на юг на три, а в ширину — лишь на две с половиной мили. Незадолго перед тем проведенные полуденные наблюдения позволили установить, что данная группа расположена под 15°48′7″ ю. ш. Ее долгота равна 154°30′00″ з. Поскольку до нас никто не видел этих островов, мы присвоили им имя нашего заслуженного мореплавателя Беллинсгаузена [Моту-Оне].
Ночью бушевал шторм. К утру погода разгулялась, но на сердце у нас не полегчало, ибо мы потеряли еще одного члена нашей маленькой плавучей колонии: вследствие постоянной жары и влажности воздуха один из матросов заболел дизентерией и умер, несмотря на все усилия нашего искусного доктора. Таитяне в том году тоже очень страдали от подобных болезней и, лишенные медицинской помощи, часто умирали.
Частое появление больших стай морских птиц свидетельствовало о том, что мы неоднократно проходили вблизи от еще неизвестных низменных островов. Но поскольку такие острова можно заметить с верхушки мачты самое большее на расстоянии 15–16 миль, нам не удалось их обнаружить.
Наконец 2 апреля мы снова увидели землю. Это был маленький необитаемый островок, немного более высокий, чем коралловые острова. Он расположен под 168°6′00″ з. д. и 14°32′39″ ю. ш. Считая этот остров новым открытием, я присвоил ему имя Кордюкова, моего старшего офицера. Однако по возвращении на родину я узнал, что сей остров был открыт еще в 1819 г. капитаном Фрейсине, когда тот шел от Сандвичевых [Гавайских] островов к Новой Голландии [Австралии]. Положение острова, указанное данным мореплавателем, полностью совпадает с результатами моих наблюдений. Все дело в том, что ко времени нашего отплытия из Европы описание путешествия Фрейсине еще не было опубликовано.
В ту же ночь мы увидели при лунном свете самый восточный из островов Навигаторов — похожий на высокую круглую гору остров Опоун [Тау]. Западнее, недалеко друг от друга, лежат два маленьких острова — Леонэ [Олосега] и Фан-фуэ [Офу]. Затем следует остров Маоуна [Тутуила], возле северо-восточной оконечности которого расположен еще один небольшой островок.
В 45 милях дальше лежит остров Олаява [Уполу], а в десяти с половиной милях от последнего — Пола [Савайи], самый западный и в то же время самый большой и возвышенный из островов Навигаторов. Между ними находятся еще несколько островов, о которых я при случае упомяну.
Острова Навигаторов в высшей степени плодородны и необычайно густо населены. Олаява своей красотой превосходит все другие острова, какие я когда-либо видел, не исключая даже Таити. Остров Пола имеет величественный вид. Он представляет собой высокую гору с закругленной вершиной, которая удивительно похожа на гору Моу-на-роа [Мау-на-Лоа] на острове Овахи [Гавайи], хотя и несколько уступает последней в высоте. Однако с Пиком острова Теннериффа [Тенерифе] Пола вполне может поспорить [246].
Мы не смогли найти надежную гавань. Она, возможно, имеется только на острове Маоуна. Во всяком случае, на его северо-восточной оконечности, как раз напротив уже упоминавшегося выше островка, есть бухта, глубоко врезающаяся в сушу, однако открытая с моря.
Острова Южного моря, как правило, окружены коралловыми рифами, образующими удобные гавани. Поэтому странно, что кораллы, эти трудолюбивые существа, не построили таких рифов вокруг островов Навигаторов.
Жители этих островов, особенно Маоуны, еще находятся на значительно более низкой ступени развития, чем та, которой достигли таитяне ко времени открытия их Уоллисом. Маоунцы, пожалуй, являются самым жестоким и диким народом среди островитян Южного моря. Именно они убили капитана де Лангля, командовавшего вторым кораблем экспедиции Лаперуза, а также физика Ламана и еще четырнадцать участников этой экспедиции, высадившихся на берег, хотя моряки перед тем их щедро одарили. Островитяне забросали гостей камнями. Ослепленные яростью, они не обращали внимания даже на ружейный огонь. К несчастью, моряки поздно открыли стрельбу и не успели перезарядить оружие. Победители ограбили убитых, а потом еще глумились над их трупами [247].
Мы подошли к бухте Массакр, названной так в память об этом ужасном событии. Ее берега выглядели очень привлекательно. Здесь росли кокосовые пальмы, да и вдали от побережья земля была покрыта роскошной растительностью. Однако ничто не указывало на присутствие людей: не было видно ни одного дымка, ни одного каноэ. Последнее тем более нас удивило, что корабли Лаперуза, едва успев войти в бухту, были сразу окружены несколькими сотнями лодок, в которых островитяне привезли всевозможную провизию.