её вина. Не она же к нам припожаловала. Люди сами вторглись в её мир. Каждая планета – дитя Вселенной. Одухотворённая и разумная колоссальная сущность. А мы сами создаёмся той или иной сверхсущностью при содействии избранной им планеты. Мы, живые существа, сами есть процесс её развития, её живые нейроны, кровяные тельца, её мышечная масса, фактор её роста или её деградации и болезни. Где как.
Когда я попал сюда, ничего этого я не знал. Контакт с нею возник гораздо позже. Если бы ты, Радослав, видел Сирень, общался с нею, ты уловил бы, как сильно она была похожа на твою мать. Но ты не был задействован в игре почти никак.
– Почему на мою мать? Разве моя мать тут была?
– Она была моей первой любовью, она жила во мне информационно. Ирис отчего-то привязалась к её образу, и всякий раз моделирует его, так или иначе. Какая-то частичка Ирис передалась и моей земной дочери, родившейся у Ники после нашего путешествия сюда… – Белояр замолчал, загрустил.
– Чего же ты врал с самого начала? – не унимался Радослав, не зная, можно ли верить Куку. Но своим глазам и наличным чувствам он не мог не верить. Что же в действительности происходило с планетой? Какие факторы могли вызвать столь стремительное разрушение так называемой цивилизации буквально на их глазах? Без зримых катаклизмов, без войн и без стихийных бедствий.
– А что мне оставалось делать? Должен же я был поддерживать вас в психическом равновесии? Или сразу должен был заявить о себе как о сумасшедшем?
– А дети? – вскричала Ландыш, – как они не попали в её жвала?
– Они и не могли. Они формы, пребывающие в стадии развития, роста. Незавершённые. Такие ей не интересны. Не нужны. Как и старики, кстати. Например, Пелагея, утратившая репродуктивную функцию, не была бы ею задействована никак.
– А ты молод, разве? – спросила Вика.
– Тебе виднее, Викуся, молод я или стар. Я же стал её неразрывной частью. О чём я тут распространяюсь столь витиевато? Я давно утратил такую категорию, как возраст. Человеческий возраст. Он есть у меня только на Земле.
– Ты же хочешь на Землю. Сам же говоришь?
– Да. Я устал смертельно от её игр, – сознался Кук. – Я лечу с вами, чтобы в свой час умереть на Родине. Она отпустила меня. Я отдал ей всё, что некогда у неё же и оторвал. Я помог ей восстановиться после тех травм, что ей нанёс когда-то. Как и она мне. Мы с нею в расчёте.
– Короче, курьер по доставке донорского материала устал, – завершил за него Радослав.
– Считай, как тебе позволяет мера собственного понимания.
– Ну, хорошо, – Ландыш как послушная девочка, которой рассказывают захватывающую сказку, уже не сердилась на Кука, испугавшего её вначале рассказа. Она положила ладошки на коленки, как и делают дети, чтобы дослушать сказку до понятного конца. – Каким образом такое огромное количество людей тут перебывало?
– Количество путешественников сюда как раз было не такое уж и большое. Подавляющая часть тех, кого ты тут видела – голограммы, ложные личности. Нет тут такого народонаселения. Нет никаких разных рас. Они изобретены Ирисом – Сиренью ради убедительности, чтобы ваш голографический туризм не показался бы вам всем подделкой. Поэтому они были столь условны, столь неясно прорисованы детально, как делали это художники прошлого. Прорисуют тщательно несколько центральных персон, а прочих только мазками, едва и отличимых от общего фона. Поэтому весь окружающий вас мир и был столь подобен нашей Земле, даже в самых фантастических его деталях, что условными строительными кубиками были жители Земли. Появятся тут другие, будут и они задействованы. Может, такие и были когда. Откуда же она взяла облики златолицых?
– Сдаётся мне, старина Кук, что и сам ты мало что понимаешь в том, в чём и принимаешь деятельное участие. Ты подал нам всего лишь интерпретацию происходящих тут событий, но она не совсем то, что соответствует окружающим реалиям. Согласен, что тут очевидна попытка некоего сверх разума построить всепланетную цивилизацию. Только исходит он из целей, на самом-то деле, нам неведомых. Он, по моему мнению, и сам тут пришлый. Кое-что он натаскал в свою информационную базу, утилизировав наших людей. Его колоссальный условный компьютер находится вне планеты, возможно, на одном из её спутников. Особенность его такова, что он не просматривается отсюда, с поверхности планеты, но когда он работает, его они и воспринимали как «Око Создателя». А когда его ввели в спящий режим, «Око Создателя» погасло. Созданный мир по инерции продолжает функционировать, но алгоритм угасает, обрываются связующие весь каркас детали, нарастает системный хаос. Ясно, что большинство из снующих тут людей подобие клонов, репродукций человека, но есть и настоящие разумные существа. Ива не могла в полной мере быть твоей Никой, хотя я и не исключаю, что некоторые фрагменты из базы данных Ники Трофимовой в ней были. Даже больше, бессвязные обрывки неких образов, ни к чему не привязанных воспоминаний. И твоя Сирень такой же игровой элемент, но не сам управляющий всем центр. Тут всё сложно, не смотря на очевидный примитив, впаянный в развитый техницизм. Эклектика, короче.
– Развитый техницизм вовсе не обязательно соседствует с развитым высоким уровнем интеллекта обитателей. Они просто получили своё наследие от более развитых носителей, а сами подобны тому умственно-неполноценному типу, который становится наследником колоссальных богатств, ничего в том не понимая и пуская всё по ветру, – возразил Кук. Сама его готовность к спору только подтверждала правоту Радослава. Кук и сам мало что тут понимал. Разве что чуть-чуть больше прочих.
– При условии, что воображаемый недоразвитый тип предоставлен сам себе, – дополнил его Радослав, – а это означает, что им оставили техноветошь, работающую в автоматическом режиме, и удалились отсюда по неведомым причинам. Или же погибли. Значит, тут должна быть система, полностью отключающая всю окружающую галиматью.
Кук насупился, заходил кругами, как будто подвергали критике его собственное выстраданное творчество, то, во что вложена вся его жизнь. – Чем тебе не нравится сиреневый Рай? – он подошёл к Радославу вплотную. – Что это означает, система отключения целого мира? Ты сам-то соображаешь, что несёшь?
– Если это театр, игровая иллюзия жизни, отчего бы им не сменить свой странный репертуар? Он и мне поднадоел, – влезла Вика, боясь стычки Кука и Радослава. – Тут откровенно скучно, ничего не происходит по большому счёту… Как же болит у меня бок! Пойду в мед. отсек, сделаю себе проверку более тщательно.
– А начавшийся бардак тебя веселит? – разозлился Кук и на Вику. – Нас с тобой чуть не спалили заживо,