комнаты в другую побегать. Оба конвейера разделяло не более двух широких шагов.
В этой комнате также находилось до десятка ангелов, и все они точно также собрались в дальнем ее конце, оживленно болтая о чем-то. Все, кроме одного. У первого конвейера, неотрывно глядя на него, стоял высокий, тощий, сутулый ангел, который почему-то напомнил мне цаплю. Наверно, потому что стоял он так неподвижно, что с первого взгляда его можно было принять за какое-то приспособление.
С виду он был идеальным хранителем — взгляд просто скатывался с него, ни за что не цепляясь. Мелкие черты лица, опущенных на движущуюся ленту глаз не разобрать за круглыми очками, волосы мышиного цвета торчат ежиком во все стороны, руки худющие уперлись в борт конвейера, и одежда под стать — светло-серая рубашка в полоску с закатанными рукавами и свободные, серые же брюки. Одним словом, у меня сложилось впечатление, что он даже здесь, дома, старается слиться с окружающей средой.
Когда мы вошли, вместе с нами в эту комнату въехал заполненный бланк. Как только он достиг этого единственного исполняющего своего обязанности ангела, тот — резким, отточенным, механическим каким-то движением — поднял руку, взял с ленты бланк, пробежал его глазами, поднеся почти к самому лицу, открыл один из ящичков, вложил туда бланк и, закрыв ящичек, нажал на кнопку рядом с номером на нем.
И опять замер.
— Вон он, — негромко сказал я Стасу.
— А ты откуда знаешь? — недоверчиво глянул на меня Стас.
— Облик… подходящий, — фыркнул я.
Мы подошли к нему — он даже голову в нашу сторону не повернул.
— Привет, — негромко поздоровался я, — это я с Вами о Марине говорил.
Наконец-то мне удалось разглядеть его глаза — увеличенные стеклами очков и серые, конечно. Не серо-голубые, не лучистые, как у Татьяны, не темнеющие к центру, как грозовая туча — просто чисто-серые ясные глаза. Но от напряженности его взгляда мне прямо как-то не по себе стало. Он уставился на меня так, как может взирать компьютер своим экраном на дилетанта, вознамерившегося посмотреть, как там у него все внутри устроено.
— Что Вам еще нужно?
Господи, у него даже губы двигаются, словно ими какой-то механизм управляет! И голос — монотонно-механический, значит, это не искажения были во время нашего сеанса мысленной связи. Ничего-ничего — мне и в тот раз удалось его на кое-какие эмоции расшевелить.
— Мне нужно, чтобы… Вы, — Ох, и отвык же я уже от этого Выканья! — прямо сейчас поставили ее на подпитку.
Ну, я же говорил, что собью его с заданного алгоритма! Он прямо-таки отшатнулся от меня — и отнюдь не отточенным движением.
— Вы, должно быть, шутите? — И в голосе его амплитуда колебаний расширилась.
— К сожалению, нет, — ответил я. — Она попала в аварию, и жизнь ее сейчас висит на волоске. Мы же с Вами не хотим, чтобы она еще раз погибла? Мы же не хотим, чтобы ее сочли стремящейся к саморазрушению личностью? Мы же не хотим, чтобы ее другим пришлось спасать от распыления?
При слове «авария» он так вздрогнул, что на меня вдруг нашло озарение. Святые отцы-архангелы, я вас умоляю — пусть Марина никогда не вспомнит самый конец своей предыдущей жизни! Пусть у нее останется в памяти, как она в этой аварии выжила!
— Опять? — тихо произнес он с таким ужасом, что я немедленно обратил внимание отцов-архангелов на то, что далеко не одинок в своем обращении к ним.
— Она, что, именно так в прошлый раз и погибла? — подал голос Стас, вперившись в Марининого ангела тяжелым взглядом.
— Она попала под машину, — опустив глаза, вернулся тот к заунывному бормотанию. — Вернее, она под нее бросилась.
— А я тебе что говорил? — повернулся Стас ко мне.
— У нее не было намерения покончить с собой, — чуть горячее забубнил Маринин ангел. — Она думала, что успеет. А я не успел ее удержать.
— Это — дело прошлое, — решительно заявил я, — а нам сейчас нужно о настоящем думать. Она вчера не попала под машину — ей эту аварию подстроили. — Стас резко глянул на меня, но я решил отложить объяснения на потом. — Я же тебе говорил, что она чуть ли не во все дела карателей лезть начала… Кстати, это — Стас, — вспомнил я о приличиях, — руководитель отде… короче, главный каратель.
Маринин ангел вскинул на Стаса загнанный взгляд и отступил от него чуть в сторону.
— А ты не нервничай, — нехорошо усмехнулся Стас, — ты меня сейчас только в одном смысле интересуешь — поможешь девчонке жизнь дожить или нет?
— Я не знаю, как, — тихо ответил Маринин ангел. — Я ему, — он кивнул в мою сторону, не сводя со Стаса глаз, — уже говорил, что я на промежуточном звене нахожусь. Я оттуда, — последовал кивок в сторону первой комнаты, — заявки получаю и на рассмотрение, — следующий кивок был направлен в сторону картотечного шкафчика — их передаю. Если ответ положительный, они идут уже к тем, кто непосредственное подключение осуществляет.
— Она заявку подать не может — без сознания, — быстро вставил Стас.
Маринин ангел закрыл на мгновенье глаза.
— Если я пойду и возьму бланк, — проговорил, наконец, он, — это сразу же подозрения вызовет, и заявку застопорят…
— Ну, бланк, допустим, есть, — небрежно бросил Стас, вытаскивая из-под куртки несколько листиков из первой комнаты.
У меня челюсть отвалилась. Да когда же он успел? Я же, вроде, прямо за ним, ни на шаг не отставая, шел… Стас с невинным видом скосил глаза в сторону.
— Бланк я заполню… — слегка оживился Маринин ангел.
— Э-э-э, — вмешался я, — давай лучше я заполню. Ты, что, с ума сошел? — повернулся я к Стасу. — Его же с работы попрут.
— Ну, значит…. попрут. — У Марининого ангела как-то странно дернулся уголок рта. — Но дело даже не в этом…
В этот момент на одном из ящичков замигала ярко-синяя лампочка. Он извинился, открыл его и вытащил оттуда точно такой же бланк, как и у Стаса в руке, но с размашистой надписью в левом верхнем углу.
— Вот, смотрите, — повернул он его к нам со Стасом лицом. — У нас самый горячий сезон — поздней осенью и зимой, сейчас потише, но все равно — мгновенных ответов не бывает. Вот это, например, позавчерашняя заявка. Может, Вам лучше к нашему руководству обратиться, чтобы вне очереди рассмотрели?
— Нет, не пойдет, — решительно покачал головой Стас. — Я только вашего самого главного знаю — пока я ему ситуацию объясню, пока он директиву спустит… А ну, дай-ка глянуть поближе.
Он взял бланк у Марининого ангела из