у них в заложниках, нельзя терять ни секунды! – возразил Джо.
Фрэнк уже был готов с этим согласиться, как вдруг с той стороны двери раздались шаги. По спине братьев побежали мурашки.
– Что делать? Бежать? – в страхе спросил Джо.
– Добром это не кончится. Прислушайся!
За дверью раздался неясный шорох и вздох. Потом все затихло.
– Там кто-то есть, – едва слышно заключил Фрэнк. Джо кивнул во мраке.
Братья не знали, что предпринять. Возможно, банда поставила у двери охрану. Если охранник только один, юные сыщики, возможно, и смогли бы перехитрить его и обезоружить, вот только сделать это бесшумно у них вряд ли получилось бы, а значит, они привлекли бы внимание остальных контрабандистов!
Фрэнк и Джо стиснули зубы. Нет, сдаваться нельзя, ни в коем случае!
Пока они ломали голову, что предпринять, дело приняло неожиданный оборот. Вдалеке хлопнула дверь. Раздался гул голосов и звук приближающихся шагов.
– Хватит уже нам голову морочить, – злобно процедил мужской голос. – Пусть сейчас же пишет записку, или я за себя не ручаюсь.
Братья так и замерли. Они узнали голос: он принадлежал тому самому человеку, который днем велел им покинуть озеро.
– Вы правы, шеф! – подхватил второй голос. – Пускай делает, что велят, чтобы нас тут не накрыли, пока мы еще товар не переправили.
– Если он откажется ее написать, живым ему отсюда не выбраться, – холодно пообещал его собеседник.
Фрэнк и Джо тут же вспомнили о записке, которую получила их мама. Неужели контрабандисты говорят об их отце? А может, о ком-то еще – скажем, о Джонсе, которого под страхом смерти заставляют подчиниться воле «шефа»?
Говорящие прошли совсем рядом с дверью, за которой стояли братья Харди. Следом раздался щелчок, и в щели под дверью появилась полоска слабого желтого света.
– Вижу, ты еще тут, – проговорил мужчина, которого раньше назвали «шефом». – Скоро ты поймешь, что угодить сюда куда проще, чем выбраться.
В ответ послышался усталый голос. Он был до того слабый и тихий, что братьям пришлось прижаться к двери. Но как они ни напрягали слух, слов разобрать не сумели.
– Ты в плену, и свободы тебе не видать, если не напишешь записку.
Усталый голос снова что-то возразил, но так тихо, что братья опять не уловили ответа.
– Что, не станешь подписывать, да? Надо подумать, как бы тебя переубедить.
– Не давать еды несколько дней. Тогда он точно по-другому запоет! – предложил чей-то голос. Остальные контрабандисты хрипло захохотали.
– Ну уж кормить-то тебя и впрямь никто не станет, если не напишешь письмо, – согласился шеф. – Говори: будешь писать или нет?
– Нет, – едва слышно ответил пленный.
– Слишком уж опасный ты человек, – мрачно продолжал шеф. – Мы не можем тебя прямо сейчас отпустить. Но если напишешь письмо, мы оставим тебе провизию, и ты не умрешь от голода. Рано или поздно ты все равно освободишься, но не раньше, чем перестанешь представлять для нас угрозу. Что скажешь, а? Ты, наверное, голоден?
Пленник не проронил ни слова.
– Может, ему заломить ручонки, а? – предложил один из бандитов.
В жилах у братьев Харди вскипела ярость. В первую секунду их так и подмывало распахнуть дверь и кинуться на помощь узнику, которого подвергают таким жестоким пыткам! Оставалась одна надежда: что скоро прибудет береговая охрана, но ведь она могла и опоздать!
– Ну что, шеф, надрать ему уши? – спросил один из контрабандистов.
– Не надо, – быстро возразил главарь. – Такие зверства нам ни к чему. Пойдем более гуманным путем – заморим его голодом. Даю ему еще один шанс. Либо он пишет записку сейчас, либо мы бросим его тут на голодную смерть, когда снимемся отсюда.
Ответа опять не последовало.
За дверью раздался скрип – так скрипят об пол ножки стула, если его резко подвинуть.
– Что, в молчанку играть вздумал, а? – Голос главаря не сулил ничего доброго.
Повисла пауза, а потом шеф прогремел:
– Пиши записку, Харди, а не то пожалеешь! Уж в этом не сомневайся, как и в том, что меня зовут Снаттмэн!
Глава XIV. В плену
Джо так и подскочил на месте.
– Это папа! – взволнованно прошептал он. – Он разыскал логово контрабандистов!
Фрэнк предупреждающе ткнул брата локтем.
– Потише.
Худшие страхи братьев сбылись: их отец не только стал пленником контрабандистов – его жизни грозила нешуточная опасность!
– Напиши записку, – потребовал Снаттмэн.
– Не буду я ничего писать, – слабым, но уверенным голосом ответил Фентон Харди.
Но шеф был непреклонен.
– Ты слышал, что я сказал. Пиши записку, а не то помрешь с голоду.
– Лучше голодная смерть.
– Через денек-другой передумаешь. Тебе небось кажется, что тебя уже голодом морят, но подожди – скоро мы тебя вовсе кормить перестанем. Тогда-то ты у нас попляшешь. Душу будешь готов отдать за капельку воды и кроху хлеба.
– Ничего я писать не буду, – упрямо повторил мистер Харди.
– Послушай-ка, Харди. Мы ведь просим сущую мелочь. Написать жене, что ты в безопасности, и попросить ее пока не обращаться в полицию, а заодно и детишек твоих приструнить. Больно они у тебя любопытные.
– Рано или поздно меня все равно найдут, – тихо ответил мистер Харди. – И моих показаний будет достаточно, чтобы отправить вас за решетку до конца ваших дней.
По комнате прокатилось беспокойство, а двое или даже трое контрабандистов заговорили разом.
– Да ты спятил! – крикнул Снаттмэн, но в его голосе улавливалось неподдельное волнение. – Ты же ничего обо мне не знаешь!
– Знаю достаточно, чтобы тебя посадили за покушение на убийство. Тем более что ты еще одно запланировал.
– Больно умный ты, Харди. Отчасти поэтому тебя никак нельзя отпускать, пока мы сами отсюда не скроемся. А если не будешь сотрудничать с нами, то твоя песенка спета. Сегодня мы получим еще одну крупную поставку, а потом уедем из страны. Если напишешь письмо – выживешь. Если нет – твои дни сочтены.
Эти угрозы привели Фрэнка и Джо в ужас. Надо было срочно решать, что же делать: бежать за помощью или попытаться спасти папу самим, рискуя, что и их схватят.
– Тебе меня не запугать, Снаттмэн, – ответил детектив. – Мне что-то подсказывает, что время твое истекло. Не получишь ты никакой крупной поставки.
Голос детектива зазвучал чуть громче и увереннее – от братьев это не укрылось.
Снаттмэн расхохотался:
– А я-то тебя считал умником! Напрасно ты эту игру затеял, предупреждаю. Тебе в ней не выиграть. А о семье ты подумал? Думаешь, им легче будет от твоего упрямства?
Повисла тишина. А потом Фентон Харди медленно проговорил:
– Моей супруге и детям куда радостней будет знать, что я