Я перестала подметать и подняла метлу, опершись на нее рукой.
— Ах это. Холодный душ помог?
— Не совсем. Мне пришлось использовать свою руку. — Если бы я не знала лучше, я бы сказала, что в его голосе была нотка раздражения.
— Мне не нужно было этого знать.
Он довольно небрежно пожал плечами.
— Ты спросила, я ответил. Могу я одолжить твою руку в следующий раз?
О, черт возьми.
— Ответ будет «нет», Коултер.
Его губы дернулись, и я чуть не закатила глаза.
— Ты скучная, Гарсия, — снова поддразнил он.
— Я лучше буду скучной, чем стану твоей следующей любовницей.
Что угодно было лучше, чем быть его следующей едой. Проще говоря, Мэддокс был львом — сходство было довольно легко заметить. Когда им дают мясо, львы набрасываются, не задумываясь. Они пожирают свою еду, грязно и свирепо. Покончив с этим, они выплевывают кости с полным желудком и уходят.
Таким был Мэддокс.
Он пожирал всех на своем пути, не заботясь о последствиях, и выплевывал кости, как только развлекался. Такие парни, как Мэддокс, играли с тобой, разрывали тебя на части, слой за слоем, часть за частью, а затем укладывали тебя — раздробленную и пустую, потому что они забрали у тебя все.
Мэддокс оттолкнулся от стены и сделал шаг ко мне.
— Ты так меня ненавидишь?
Он действительно выглядел любопытным, как будто хотел разобрать мой мозг, чтобы заглянуть внутрь, вникнуть в мои мысли. Он хотел заглянуть за мою стену. Жаль, он был не тем человеком, чтобы прорваться через это.
— Дело не в ненависти. Я просто не в восторге от твоего существования.
Дело не в ненависти. Это было слишком черное и белое. Нет.
Парни вроде Мэддокса уже достаточно украли у меня…
Мое сердце забилось в груди, и я отвела взгляд. Мальчики вроде него… они меня погубили.
Поставив метлу обратно в угол, я направилась к двери, не удостоив его взглядом.
— Ты должен спросить у бабушки, что еще она хочет, чтобы ты сделал. Я собираюсь взять десятиминутный перерыв.
Мэддокс преградил мне путь.
— Позволь мне изменить твое мнение. Проведи со мной один день.
Его слова потрясли меня, заставив сделать шаг назад. Что?
Почему он…
Мэддокс действительно не понимал слова «граница». Как мы перешли от врагов к тому, чтобы он попросил меня провести с ним день?
Хорошо сыграно, Коултер.
Он выжидающе посмотрел на меня, как будто действительно хотел, чтобы я обдумала его предложение.
Я подавила смех, который булькал у меня в груди и грозил вырваться из горла. Была ли я для него шуткой? Подождите… Я знала этот ответ.
— И что? Я буду у тебя в руках? — спросила я, приподняв бровь.
Он ухмыльнулся, потеряв выражение ожидания на лице. Он снова стал придурком.
— В моих руках и на моем члене, да.
Я наклонилась вперед, прижимаясь своим телом к его. Он никогда не скрывал, что ему нравится, как я выгляжу. Мое тело искушало его; Я знала об этом. Так что в эту игру можно играть вдвоем.
— Это твой способ пригласить меня на свидание? — прошептала я знойным, но полным сарказма голосом. Если бы он был достаточно умен, он бы понял это.
Мэддокс смотрел на него сверху вниз, его губы скривились.
— Я не встречаюсь. Никогда. Мое любимое времяпрепровождение — это иметь девушек на спине или на коленях передо мной.
— Ты. Отвратительный, — прорычала я.
Он пожал плечами.
Оттолкнувшись от него, я вздернула подбородок, одновременно глядя на него и вызывая. Он не завоевывал меня.
— Скажи мне кое-что, твои фанатки знают, что ты о них думаешь?
— Большинство из них знают, и им все равно. Они используют меня так же, как я использую их. Секс, веселье и популярность. Три вещи, которые они хотят, и три вещи, которые я могу им дать. Они довольны договоренностью. Те, кто нет, я указываю им на дверь. Все просто.
— Итак, девушки становятся горячими и обеспокоенными, потому что ты придурок.
— Вот в чем привлекательность, Сладкая Щечка.
Я открыла рот, но тут же захлопнула его, не найдя подходящих слов. Я была в оцепенении.
— Лила! — Голос дедушки прервал нашу тихую битву, и я вздрогнула. — Ты можешь прийти и помочь мне?
— Иду! — крикнула я.
Я попыталась протолкнуть Мэддокса, но он не сдвинулся с места. Наоборот, он двинулся вперед, вынуждая меня сделать шаг назад и от двери.
— Так что ты скажешь? — проворчал он.
Разочарованный звук вырвался из моего горла.
— Что?
Он продолжал двигаться вперед, а я отступила на шаг, два… и три.
— Один день. Удели мне час своего времени, и я изменю твое мнение.
— Не интересно, Коултер. Ты даже не достоин одного часа моего времени, — выпалила я, глядя на него сквозь ресницы.
Он придвинулся ближе ко мне, и я споткнулась о стену. Дерьмо.
— То есть, ты хочешь сказать, что если я поцелую тебя прямо сейчас, по-настоящему поцелую тебя… так, как тебя следует целовать, а затем я засуну руки в твои трусики, я не найду тебя мокрой для меня?
Наглость? Я вздрогнула от его слов, и мои кулаки сжались по бокам. Он приблизил свое лицо ко мне, заглядывая в мои глаза, а его руки легли по обе стороны от моей головы.
— Лила! — Дедушка снова позвал, на этот раз громче. Он звучал ближе, чем раньше. Если я не уйду прямо сейчас, он придет и найдет меня на складе, в комнате, и он увидит Мэддокса и меня… О Боже.
— Поцелуй меня, и я позабочусь о том, чтобы ты больше никогда не целовал другую девушку, — предупредила я.
— Вызов принят.
Мэддокс наклонился, чтобы поцеловать меня, его губы были всего в дюйме от моих. Я повернула голову в сторону и почувствовала его мятное дыхание на своей щеке.
— Отойди, — прорычала я.
— Лила, — выдохнул он ближе к моему уху. Его голос звучал глубже, резче… как будто он действительно представлял, как целует меня.
Я держала голову повернутой, отказываясь дать ему доступ ко рту. Мой взгляд остановился на его предплечье, пока он удерживал меня в клетке у стены. Я чувствовала, как выпуклость между его ног прижимается к моим бедрам, и я ощетинилась от гнева и недовольства, вместо того чтобы возбудиться.
Не знаю почему, но я ожидала от него чего-то большего. Когда он попросил провести со мной один день, выглядя непреклонно… на мгновение я почти поверила, что он серьезно настроен.
Мышцы на его предплечье, где он закатал рукава, напряглись, и я нанесла удар, не раздумывая. Я обнажила зубы и вцепилась в его руку, кусая.
Мэддокс удивленно зашипел, и я перевела на него взгляд. Он отстранился, лишь слегка, чтобы посмотреть на меня сверху вниз. Я схватила его вытянутую руку и укусила сильнее, когда он не попытался отстраниться. Он замер на секунду, но потом остался неподвижен. Я продолжала давить, вцепившись зубами в его плоть.
Он даже не вздрогнул. Нет, он сделал наоборот.
Его губы медленно растянулись в крошечной улыбке. Его глаза весело сверкнули, и он склонил голову набок, ожидая… и ублюдка, похоже, не смутили мои действия.
Сердито фыркнув, я выпустила его руку и оттолкнулась от него. Мистер-Боль-В-Моей-Жопе посмотрел на след от укуса, а затем медленно и лениво ухмыльнулся.
— Я всегда знал, что тебе нравится грубость… но я бы никогда не догадался, что ты любишь кусаться.
Сдерживая разочарованное рычание, я толкнула его достаточно сильно, чтобы он отступил на шаг. Я ткнула средним пальцем в его глупое, ухмыляющееся лицо, прежде чем уйти.
Его веселое хихиканье последовало за мной, даже когда я оставила его в кладовке.
Не убивай его. Это убийство. Не. Убивай. Его.
ГЛАВА 11
Лила
Позже в тот же день мы с Райли лежали в моей постели, выполняя ее домашнюю работу по продвинутому исчислению. Райли планировала специализироваться в бизнесе, а после пойти в юридическую школу, как ожидали ее родители, что не составит труда для нее, так как она любит право и политику.
Однако ее слабостью была математика. Абсолютно все, что имело отношение к математике. Это было отстойно для нее, потому что, если ей нужно было специализироваться в бизнесе, она должна была пройти курсы математики с честью.