– Расскажу. Сама великая красавица Нефертити о красоте, которой до сих пор слагают легенды, совсем не любила своего мужа фараона. Хотя на всех памятниках изображали картинки их семейного счастья. Но все это ложь. Нет, Она совсем не любила своего мужа и только её отец Эйе заставил эту гордую и своенравную женщину стать женой фараона.
– Но неужели ты, дедушка, стал любовником жены фараона? – спросил Яхотеп. – Мыслимо ли это в Египте? Чтобы простой писец на такое осмелился!
– Меня действительно вызвали во дворец. От царицы пришла её доверенная служанка чернокожая нубийка. Я оделся и последовал за ней…
Продолжение рассказа НехезиНехези и царица Нефертити
Женская половина дворца была еще более роскошной, чем мужская. Яркий свет Яха (богаЛуны) в тот день проникал в окно и Нехези увидел эту прекрасную женщину.
Она сидела на широком ложе и её великолепное тело прикрывала только легкая сирийская накидка. Писец угадывал очертания её тела под этой полупрозрачной тканью.
Нехези сделал шаг вперед и пал ниц перед царицей.
– Поднимись, Нехези, – мягко прозвучал её голос. – Поднимись и приблизься ко мне.
Нехези исполнил приказание. Он приблизился еще на несколько шагов. Но царица Верхнего и Нижнего Египта снова поманила его своим прекрасным пальчиком к себе.
– Ближе, – прошептала она. – Ближе.
– Смею ли я приближаться к великой госпоже обеих земель? – также шепотом спросил Нехези, – Я всего лишь скромный писец, один из многих слуг фараона.
– И в скромные дома писцов иногда приходит счастье. Я подарила тебя своим вниманием сегодня. И Ях (Ях – бог луны) покровительствует тебе сегодня.
С этими словами она сбросила с себя легкую ткань и осталась совсем голой! У Нехези в этот момент перехватило дыхание. О красоте этой женщины говорили в Египте все, и оказаться с ней наедине и комнате мог только фараон!
– У тебя разве еще не было женщины, юноша? – спросила она.
– Была, но я не понимаю… – залепетал Нехези.
– Иди ко мне ближе, – голос царицы стал более властным. – Я приказываю тебе.
Нехези не посмел ослушаться и выполнил приказ. Она усадила его рядом с собой на ложе.
– Я хочу знать насколько страх пред казнью сильнее желания обладать мною, – горячо прошептала ему на ухо Нефертити. – Ты знаешь, что с тобой будет, если фараон узнает о том, что ты здесь и видел меня голой?
Нехези не ответил. Но в его мозгу промелькнули все виды страшных казней, что существовали тогда в Египте.
– Но если ты не только увидишь а и воспользуешься моим телом? – Она положила ему на плечи свои руки и её упругие груди коснулись его груди. – Чего тебе бояться? Все равно казнить тебя смогут лишь один раз. Почему ты не берешь меня? Я сейчас хочу быть только покорной женщиной.
Нехези стал целовать царицу, и желание огненной волной разлилось по его телу. Страх смерти уступил огню любви…
Нехези и его правнуки. 1283 год до новой эры
Фивы
– Да она была такой женщиной, детки. Красавица и притом царица. Но умом она не блистала. И была странная. Никто не мог понять, что она выкинет в следующее мгновение. Боялась она одного человека – Эхнатона.
– А фараон знал, о её поведении, дедушка? – спросил Яхотеп.
– Нет. Этот человек не любил слушать того, чего слушать не хотел. Он был словно заключен в раковину и пропускал через её панцирь не все. А жену он боготворил, и кто посмел бы сказать ему что она просто дешевая шлюшка? Вот ты, Яхотеп, смог бы сказать нынешнему любвеобильному фараону, что кто-то из его наложниц просто посмотрел на иного мужчину?
– Я не знаю, дедушка. Я никогда не был при особе фараона.
– Сильные мира сего не желают слушать правду о себе, детки. Это закон. Так было и так будет. И жрецы богов прекрасно понимают их слабости и играют на них.
– А скажи, дедушка, мог фараон войти в покои царицы, когда ты был там ночью? – поинтересовался Бата.
– А кто может запретить фараону делать в своем дворце то, что он хочет? Конечно, он мог войти к царице.
– А как же она не боялась?
– Боялась, детки. Еще как боялась. Но этот страх делал её ночи с другими мужчинами (а их было в жизни Нефертити много) особо острыми и пряными. Только так она могла получать наслаждения. Это была порочная женщина. И с тех пор я не презираю продажных шлюх, которых много на улицах Фив. Нефертити могла бы дать им несколько уроков.
– Хорошо, что сейчас у нас все не так, как при проклятом фараоне, – произнес Бата. – Наш царь занят войной и…
– Не стоит говорить о том, о чем ты не знаешь, Бата, – прервал правнука Нехези. – Не стоит. Не стоит недооценивать силу плоти. Иногда она берет верх над разумом. И происходит это часто. Я видел великих людей, которых женщины делали рабами своей воли. А молодой фараон Рамсес, как я слышал, весьма любит женщин. И говорю вам, что скоро найдется та, что также как Нефертити получит титул Госпожи обеих земель.
– Как мерзки эти тайны сильных, дедушка. Ведь они должны быть выше и чище обстоятельств. А фараон сам – бог! Разве его могут взять простые человеческие слабости? – спросил Яхотеп.
– Фараон не бог, Яхотеп. Хотя ты никогда и никому не должен говорить этих слов, если дорожишь своей жизнью. Фараон обычный человек. Он ничем не отличается от других. Он также слаб как все люди и также подвержен соблазнам. А о том, что фараон бог, говорят вам жрецы. Но им это нужно, для того чтобы держать толпы людей в повиновении. Но это происходит только до тех пор, пока фараон выполняет их волю. Вот Эхнатон нарушил её, и его прокляли после смерти и все памятники с его именем уничтожили. А жрецы ведь не боги, но правят фараонами, которых сами же и провозгласили богами. Но это уже не тот разговор, дети. Идите. Хватит на сегодня. Завтра я расскажу вам о моем путешествии в Фивы в свите великого жреца Атона Мерира.
Папирус 4. Гнев бога с головой шакала
Нехези и его правнуки. 1283 год до новой эры
Фивы
Нехези на следующий день начал свой рассказ с того, что строго настрого повелел правнукам никогда не распускать языки насчет божественности фараона и правдивости жрецов.
– Сомневающихся в Египте не любят, и от них быстро избавляются. Я уже говорил вам о Сфинксах и гвардии Нубисов. Они стоит не только на страже мира мертвых, но и на страже устоев. Вам все ясно?
– Да, дедушка, – произнесли оба правнука.
– Хорошо если так. А теперь слушайте далее…
1357 год до новой эры. Седьмой год правления фараона Аменхотепа IV (Эхнатона)
Дорога в Фивы
Мерира не получил от фараона для путешествия в Фивы большого отряда телохранителей. Только 50 колесниц с ливийцами были отправлены с ним. Верховный жрец Атона просил еще хоть сотню солдат личной охраны фараона известных своей преданностью и свирепостью, но Эхнатон отказал ему. Фараон заявил, что верховному жрецу нечего бояться, его защищает сам бог солнечного диска.
Жрец нового бога не всегда мог понять своего владыку. Иногда ему казалось, что фараон хочет от него избавиться руками его врагов. А ведь он нажил их только из-за своей верности повелителю Обоих Египтов. И в благодарность Эхнатон жалеет для него сотню колесниц.
"Вот они каковы повелители и владыки мира! – думал он. – Я делаю для него все! Потакаю всем желаниям и даже угадываю их. Где ему найти более верного слугу?"
Но Мерира сам мог позаботиться о безопасности своей особы. В дорогу отправились кроме слуг и солдат фараона еще и три сотни свиты самого Мерира. И среди них было 45 нубийских невольников, вооруженных до зубов крепких парней, что боготворили своего господина. Он их сытно кормил и обеспечивал им уровень жизни, о котором до него они не могли и мечтать.
– Эюб, – обратился верховный жрец Атона, к черному воину с золотым обручем в волосах, – ты уверен, что у тебя достаточно людей если что?
– Я уже говорил тебе, господин – мои 45 человек стоят 200 ливийских солдат фараона. Можешь мне поверить.
– Но на нас могут организовать нападение. В последнее время я нажил столько врагов, что должен опасаться за свою безопасность.
– Твоя жизнь вне опасности. Это мое слово! – воин ударил себя кулаком по груди.
– Но в Фивах у вас будет еще больше работы. Сам понимаешь не все нас там поддержат и придется кому-то делать черную работу.
– Мы чернокожие жители страны Куш созданы для такой работы, господин. Я знаю, что твоих врагов нужно будит убивать. Мы готовы это делать.
– Я знаю, но врагов будет слишком много.
– Мы ударим первыми.