Она была права. Ведь наши предки были одновременно царями и коген гадолами. Дед Гирканий тогда еще был жив. И он тоже так считал. Если царство досталось отцу, то первосвященство должно оставаться за домом Хасмонеев. Бабушка Александра еще говорила, что римский Сенат утвердил отца царем лишь из-за того, что он был тогда обручен с имэ, хасмонейской принцессой. Не знаю, так ли? Вам там в Риме, наверно, лучше известно. Скажите, это так?
– Нет, Сосо, не совсем так, – ответил Александр, – но это внесло свою лепту.
– Значит, не совсем, но в какой-то мере так. Так вот, бабушка Сайпро говорила, что Аристобулу всего семнадцать лет. Еще очень молод для Коген Гадола. Храм не примет, и весь народ восстанет против царя. А отец говорил, что Коген Гадол уже назначен. И что с Аристобулом надо повременить. Бабушка Александра дружила с Клеопатрой, египетской царицей. Помню, еще перед смертью бабушка Александра мне говорила, что если бы не ее дружба с Клеопатрой, то Марк Антоний не подпустил бы отца и близко к себе. Так вот, она написала ей жалобное письмо. Клеопатра показала письмо Марку Антонию. И тот приказал аббе назначить Аристобула Коген Гадолом, что и было сделано. Можете представить, как бабушка Сайпро и Соломея взбесились?
– Да, конечно, – ответил Александр.
– Они прожужжали аббе все уши, настраивая его против Аристобула. Говорили, что иудеи любят молодого и видного Коген Гадола. А он был очень красив, как наша мать. И что рано или поздно иудеи поставят его своим царем. Абба поверил и через год умертвил Аристобула.
– Как это умертвил!? – переспросил недоуменно младший Аристобул. – Мы слышали, что он утонул, когда купался в пруду.
– Все так думали. Только бабушка Александра не верила. Она выяснила, что телохранители аббы утопили его в Иерихоне, удерживая его за ноги под водой. И она вновь написала письмо Клеопатре. Марк Антоний вызвал аббу «на ковер». Абба взял с собой много золота, чтобы подсластить Антония с Клеопатрой. Но все равно сомневался, что вернется от Антония живым. Хорошо знал, каков тот в гневе. Поэтому перед отъездом абба поручил Иосифу, мужу Соломеи, умертвить имэ, если живым не вернется, чтобы она не досталась другому мужчине. Абба встретил Марка Антония на его пути в Сирию. Встреча обернулась для аббы благополучно. Видимо, золото подействовало. Еще аббе пришлось уступить Клеопатре свои инжировые и пальмовые рощи под Иерихоном и полосу Газы. Абба вернулся от Антония невредимым. На этот раз взбесилась бабушка Александра. Она настроила имэ против аббы. И имэ перестала разговаривать с ним. И не только с ним, но и с бабушкой Сайпро и Соломеей. Абба разозлился и отослал бабушку Александру в крепость Александрион. Имэ осталась одна и общалась только с нами. Помните?
– Очень смутно, Сосо, – ответил Аристобул.
– Между тем Соломея хотела избавиться от мужа. Он был слишком стар для нее. Иосиф ведь был ее дядей. И она изменяла ему. А Иосиф был еще тем старым болтуном. И он разболтал имэ о тайном поручении аббы умертвить ее в случае его смерти. Разболтал, чтобы показать ей, как абба сильно любит ее. И однажды, когда абба клялся имэ, что любит ее безумно, она ехидно сказала: «Да, так безумно, что даже поручил Иосифу убить меня». Абба впал в бешенство. Как мог Иосиф выдать его тайну!? А Соломея убеждала аббу, что мужчина может прошептать подобную тайну женщине, лишь положив с ней голову на одну подушку. Абба не поверил Соломее, но все же казнил Иосифа. Абба умолял имэ изменить свое холодное отношение к нему. Уговаривал ее и так, и сяк, божился в своей непричастности к смерти ее брата. Но она была непреклонна. Так они жили несколько лет. После поражения в Актиуме Марк Антоний и Клеопатра покончили жизнь самоубийством. И абба отплыл на остров Родос встретиться с новым цезарем Октавианом Августом.
– Вот это я помню, он тогда взял меня с собой, – вставил Александр.
– Все, даже он сам, не верили, что вернется живым. Весь Рим знал о его дружбе с Марком Антонием. Абба искренне признался цезарю в своей верности Антонию. Это цезарю понравилось. И он подтвердил его царские полномочия, передал ему в подарок галлов, телохранителей покойной царицы Клеопатры. Даже вернул ему обратно Газу, инжировые и пальмовые рощи под Иерихоном. Видимо, отцовское золото опять подействовало. И абба вернулся домой весь такой радостный. Весь такой сияющий. Спешил поделиться своей радостью. И прежде всего с имэ. Но она, наоборот, была расстроена его успехами. И абба пришел в безумную ярость. Он дал ей сильную пощечину. Она отвернулась и гордо ушла. Потом он просил прощения. Но тщетно. А Соломея вновь стала плести интриги против нее. Обвинила ее в том, что якобы она сговорилась с виночерпием отравить его каким-то любовным зельем. Под пыткой виночерпий сознался. Тогда абба устроил суд над ней. И бабушка Александра приехала и выступила против нее. Она даже схватила ее за волосы. Имэ чувствовала себя преданной и не захотела защищать себя. Она была горда и ощущала себя выше происходящего. Суд приговорил ее к смерти. Но никто не знает, как она умерла. Говорят стойко.
Александр и Аристобул были шокированы рассказом сестры. Они словно заново пережили смерть матери и поклялись отомстить всем, кто был причастен к ее убийству.
Однако Соломпсио благоразумно скрыла от них свои странные взаимоотношения с отцом. Она не могла рассказать о том, что происходило между ними за последние три года.
Вся безумная любовь к Мариамме у царя Ирода после ее смерти перешла на Соломпсио, которая из их двух дочерей больше напоминала ему Мариамме. Соломпсио стала поразительно похожа на свою мать особенно, после двенадцати лет. Те же волосы, – длинные и черные, те же губы, – алые и чувственно-полные, те же глаза, – красивые и равнодушные.
Еще маленькой Соломпсио любила забираться отцу на колени и сидеть там, пока царь Ирод вершил дела своего царства. За их решением царь иногда обращался к ней.
– Казнить или помиловать? – ласково спрашивал он свою дочь.
И она неосознанно невинным кивком головы решала судьбы людей. Кому-то везло, кому-то нет. Одним сохранялась жизнь, другим сносилась голова с плеч.
При возвращении домой из своих постоянных поездок по Иудеи, царь прежде всего спешил увидеть Соломпсио. В отличие от матери она всегда встречала его с радостной улыбкой на лице. Он рассказывал ей о своих поездках, а она о своей жизни во Дворце в его отсутствие.
Ему нравилось ласкать и целовать ее.
– Дай, Сосо,