В эти дни Румянцев не отходил от карты. Принимая генералов, штабных офицеров, знакомясь с очередными сведениями о неприятеле, он все время посматривал на карту, где жирной голубой чертой Дунай разделял две армии, вновь вступившие в единоборство. «Если справедливы слухи, – размышлял Румянцев, – и верховный визирь уйдет из Шумлы в Плевен, сосредоточив большие силы в верхней части Дуная, то тогда можно предположить, что он задумал обременить одно наше правое крыло. В этом случае совершенно необходимо сорвать его предприятия в верхней части Валахии… В этом случае корпус генерала Салтыкова приобретает главенствующее значение. И не случайно командующий уведомляет меня о том, что неприятель лишь за последнее время произвел несколько покушений на наш берег. Понятно, что генерал Салтыков повсюду отбил попытки неприятеля перейти на нашу сторону, но не авантажнее ли будет, если он сам атакует неприятеля, избрав для этого какое-либо удобное место. Да и Потемкину пора переходить к более активным действиям…»
Утром 19 апреля 1773 года Румянцев вызвал дежурного генерала. Вскоре вошел к нему старый, испытанный в совместных делах генерал-поручик Ступишин. И первым заговорил:
– Ваше сиятельство! Вейсман доносит, что его деташемент, три дня тому назад успешно перешедший Дунай, разбил в первом же столкновении турецкого агу, державшего пост при Тульче, и взял его в плен. Теперь Вейсман простирает свой поиск на город Карасу.
Фельдмаршал тут же устремил свой взгляд на карту Задунайского края.
– Даже на этой карте, хотя она и не лучшей достоверности, – задумчиво сказал Румянцев, – сей город лежит чуть выше Гирсова.
– Да, Гирсов не больше двух-трех переходов от Карасу, – уточнил Ступишин, еще не понимая, к чему клонит фельдмаршал.
– А посему пора вступать в дело генералу Потемкину. Нахожу потребным ему занять теперь замок в Гирсове. Он говорил, что для этого ему надобно тысяча человек. Пусть в сие число употребит он батальон имеющихся у него егерей и гренадерские роты Пермского и Ростовского полков. Может взять еще и пеших запорожцев, которые из укрепленных мест хорошо стреляют. И на нашем берегу у него останется довольно сил, чтобы удержать атаки неприятеля со стороны Силистрии.
– Вы же предлагали графу Салтыкову произвести поиск против Систова, ваше сиятельство? – растерянно спросил Ступишин.
– Граф Салтыков резонно считает, что от Журжи к Систову его суда не имеют другого прохода, кроме как против течения. А это как раз будет происходить на глазах неприятеля, который не замедлит, конечно, воспользоваться нашей оплошностью и сильным огнем уничтожит наши суда. А в легких войсках, державших там стражу по Дунаю, от чрезвычайных морозов и долговременной зимы лошади пришли в крайнее изнурение. Вот и воюй с такими…
– Ну, скоро пойдет подножный корм, зеленеет трава, солнце уже растопило весь снег.
– Кто бы мог подумать, что, кроме других препятствий и недостатков, будем испытывать тягости от холодов, столь несвойственных здешнему климату в сие время. Но сейчас, ваше превосходительство, не об этом речь. Всегда у начальников найдутся отговорки. Но надобно преодолевать преграды, встающие чуть ли не на каждом шагу. Вот Вейсман две недели тому назад тоже докладывал о невозможности послать за Дунай сильную партию: дескать, нет полевого корму, а фуража с собою конница более чем на двое суток взять не может. А сейчас вы уже докладываете о первых победах его на том берегу Дуная. Значит, наша задача помочь развить его успех… С Потемкиным понятно. А вот граф Салтыков…
– Ваше сиятельство! Перебью вас, чтобы напомнить: все командующие дивизиями и корпусами считают переход за Дунай наиделикатнейшим шагом. Каждый, согласно вашим повелениям, смотрит, рассчитывает, сколько потеряет он людей при овладении побережными крепостями, которые легко схватить нельзя, поелику неприятель и числом войск, и всеми запасами, потребными к обороне, довольно в них обеспечен. Они, как и вы, малой кровью желают достигнуть великих авантажей.
– Да, все правильно, простых вопросов в нашем положении нет, и вряд ли будут. И для обеспечения спокойствия надобны войска. Необычайно долговременная зима больно ударила и по местным жителям, у которых от недостатка корма много скота погибло. Я велел, как вы знаете, везде по пути движения армии запасти фураж. Но пришлось отказаться от этой мысли, оставить его ради нужд самих жителей.
– Бегут, ваше сиятельство, из своих жилищ – нечем кормить свой скот, не только удовлетворять наши надобности. Бегут в горы, в леса, там лучше переживут лихую годину, – сказал Ступишин.
– Жалко людей, ни в чем не повинных детей, а некоторые из наших генералов не хотят перемирия, им лучше бы война ради их собственных лавров. Ну да что же делать-то? Нам нужно всем навалиться на неприятеля. Может, действительно одумается и запросит мира?
Произнося эти слова, Румянцев неотрывно смотрел на карту, словно ожидая от нее ответа на вопрос, который в это время его волновал: как наиболее успешно направить имеющиеся в его распоряжении войска для того, чтобы нанести существенный удар по неприятелю?
– Алексей Алексеевич, помните, граф Салтыков предлагал поиск вместо Систова направить на Туртукай? Пожалуй, это место не из самых укрепленных. Вряд ли неприятель будет цепляться за него в начале кампании. Пусть Салтыков разработает эту операцию и пошлет туда расторопного боевого командира.
– Итак, ваше сиятельство, вы наметили три удара по супротивному берегу? – задумчиво произнес Ступишин, внимательно разглядывая карту Задунайской Болгарии.
– Нет, Алексей Алексеевич! – улыбнулся фельдмаршал. – Не могу с вами согласиться.
Ступишин удивленно посмотрел на него: как же так, только что говорили о Вейсмане, перешедшем уже Дунай и активно действовавшем против турок, о Потемкине, которому предстоит в ближайшее время захватить замок Гирсова, и о поиске графа Салтыкова против Туртукая.
– Нет, не три удара, а один… Все эти три удара должны как бы слиться в общий удар, дабы поставить неприятеля в повсеместное замешательство. Свершение одного будет зависеть от успеха другого. Одновременно с этим Салтыков должен показать неприятелю в Рущуке, что он намерен ударить на сей город. Пусть его гарнизон будет обеспокоен собственной защитой, а не думает об оказании помощи тому же Туртукаю. И Потемкин пусть установит крепкую связь с графом Салтыковым, поможет ему судами и людьми, а сам двинет часть своих войск к Силистрии. Вот когда все эти поиски пройдут успешно, тогда встревоженный неприятель откроет нам лучший способ узнать его силы и слабости.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});