Он вскинулся, внутренним таймером почувствовав, что пришло время связи со Щитниковым.
Включил рацию, мельком посетовав, что не придуман еще способ постоянного автоматического вызова.
— Полковник, я Щитников. Идем по маршруту. Проблем нет. Что у вас?
— Порядок. Объекты исследованы, прямой опасности вроде не представляют. Но лучше вам с ними вплотную не контактировать. Просто не советую по некоторым причинам. Если что — против них оружие — гранаты. Тем более — темп. Двигаются они медленно. Да, вот еще, — пришло в голову Бубнову, — старайтесь подальше обходить населенные пункты, тем более — кладбища со свежими могилами…
— Не понял!
— Повторяю — кладбища со свежими могилами. Возможно, все оттуда и появляется.
— Командир, Гоголя я тоже читал. Привидения, что ли?
Несмотря на низкое качество звука в головных телефонах, ирония в голосе поручика передалась отчетливо.
— Не привидения. Достаточно материальные структуры. А так, конечно, Гоголь — это близко. Вот и руководствуйся, за неимением лучшего. Хома Брут и так далее. Только меловой круг и молитвы не помогут.
Вдруг подполковник вспомнил. Он же и им по–прежнему командир. Он за них отвечает, и они обязаны подчиниться. Если, конечно, Чекменев Щитникову не дал каких–то иных распоряжений.
— Поручик! Приказываю — остановиться. Занять позицию, желательно на возвышенности, удаленную от дорог и населенных пунктов. Пригодную для обороны вашими силами. До утра с места не двигаться. Дальнейшая связь по той же схеме.
— Понял, командир. Выполняю. Да и поспать, оно не вредно…
Голос в головных телефонах угас несколько по–другому, чем если бы поручик просто отпустил тангету.
Батареи радиостанции, совершенно неожиданным образом, садились стремительно. Полукилограммовая «Искра» обычно могла непрерывно работать на передачу часов десять, только на прием — двадцать. Сейчас же амперметр показывал, что тока почти уже и нет. А запасных комплектов с собой не взяли. Просто не было такой необходимости.
Бубнов тут же решил проверить, как ведет себя питание хроногенератора. Если аккумуляторы тоже теряют заряд, надо немедленно эвакуироваться.
Нет, с ними все было в порядке.
Видно, просто батарея попалась бракованная. Бывает.
«Итак, — продолжал он занятие, к которому был приспособлен более всего, то есть построение гипотез с немедленным их опровержением, если обнаруживалась внутренняя противоречивость силлогизмов или разногласия с практикой, — ни с чем не сообразная разрядка батарей вполне встраивается в общую схему.
В самом факте механической активности якобы мертвых тел ничего экстраординарного нет. Известен феномен так называемых «Големов“ — магическим образом оживленных глиняных статуй. Или «Зомби“ — не тех отравленных неким алкалоидом, но все же живых людей, лишенных воли, которых фабриковали рабовладельцы на Гаити, а «настоящих“. То ли особым образом воскрешенных человеческих трупов, то ли действующих макетов человека.
Факты, подтверждающие их существование, имеются.
Сюда же хорошо укладываются многочисленные легенды, бытующие не только у славян, но и у всех других более–менее культурных народов. Особенно у пражских евреев. Это же там появилась легенда о рабби, создавшем глиняного человека?
Они вполне могут объясняться взаимным проникновением живых людей из нашего мира в этот и наоборот, естественно.
Почти у всех народов принято считать, что до сорока дней после кончины покойники обретаются где–то поблизости, способны воспринимать слова и мысли близких. Так не здесь ли они и тянут этот срок? В течение которого действительно каким–то образом видят, слышат и сохраняют активность?»
Бубнов был убежденным атеистом и материалистом, но происходящее никакого отношения к религиям не имело.
Непознанные всего лишь свойства и закономерности природы.
Почему он предостерег Щитникова от приближения к кладбищам? Просто потому, что захотел избавить неподготовленных людей от нервного потрясения? Или все же предполагает в них некоторую опасность, о которой почти в шутку предупредил Фрязинова с Колосовым?
Вдруг действительно «живые мертвецы» способны чем–то навредить просто живым?
Разве случайно во всех без исключения сказках и легендах такая встреча изображается как нечто невообразимо ужасное?
А если поручик с отрядом выскочит в район кладбища, где ежедневно хоронят по сотне человек?
Максим Бубнов вдруг почувствовал себя плохо.
Слабость неожиданно навалилась, тошнота не тошнота, но что–то вроде, и тоска…
Впрочем, тоска — это как раз понятно, последствие массированных выбросов адреналина в кровь.
После переживаний текущего дня, нервной и физической нагрузки, ломки всей привычной картины мира, происходящей не только в сознании, но и гораздо глубже, ему бы заснуть без задних ног…
Но если все–таки бодрствовать и размышлять, так не здесь, а перед камином на третьем этаже каменного коттеджа, а еще лучше — английского или шотландского замка с мощными стенами, крепкими воротами и поднятым мостом, гарантирующим от вторжения врагов.
Эта пристально вглядывающаяся со всех сторон темнота…
Сколько можно требовать от человека, привыкшего совсем к другой жизни?
За спиной хрустнул сучок, и доктор вскочил, вскинул перед собой автомат.
— Спокойно, командир, это я, Колосов. Присядьте. Вот смешно, я ведь тоже второй час идеи обдумываю. А если бы нам, вернувшись домой, раскопать могилу дважды мертвого полковника? Что мы там увидим?
— Так если бы я знал, Саша! — Появление Александра его обрадовало. Вдвоем намного спокойнее, и разговор вслух позволяет выпустить пар, в то время как внутренний монолог или диалог только повышает давление. — Я б тебе немедленно все объяснил. Увы, некромантия — не моя специальность. Ничего, скоро мы услышим столько теорий и гипотез… А пофантазировать, конечно, можно. Время веселее побежит. Вот, к примеру, предположим, что акт захоронения на самом деле является обеспечением мистического процесса перехода в «лучший мир».
Могила, как аналог портала.
Считается же, что незахороненный покойник не может попасть в рай, что душа его скитается поблизости от тела и творит живым всякие пакости…
Кстати, свободно можно предположить, что методики обращения с трупами у представителей языческих вероисповеданий и культур учитывают пока непонятный нам процесс. Славянское, скандинавское, индийское сожжение — это способ избавить своих покойников от того, что происходит здесь и сейчас?
Тело исчезает в огне, а «душа» воспаряет непосредственно в «горние выси»?
А древнеегипетское бальзамирование? Труп тщательно потрошат, пропитывают смолами и, главное, туго–натуго пеленают и погребают под тоннами камня. И захочешь — не вылезешь. А вот еще есть тибетская «Книга мертвых», там тоже свое рацио присутствует. А зороастрийцы складывают покойников в специальные башни, где их расклевывают хищные птицы…
— Ну и много ж вы знаете, господин полковник, — с завистью вздохнул Колосов. — Нас в училище такому не учили…
— Книжки нужно читать, а не только футбол по дальновизору смотреть, — наставительно сказал Максим.
— Так футбол же интереснее! Нет, я книжки тоже читаю, только больше, конечно, развлекательные. От научных у меня сразу в голове шуметь начинает и строчки путаются…
— Тяжелый случай. Боюсь, придется тебе в отставку штабс–капитаном выходить.
— Так, это еще когда будет, — легкомысленно махнул рукой подпоручик.
— Гораздо скорее, чем тебе сейчас кажется. Ладно, Саша, извини, чего–то спать мне захотелось. Прилягу. Поднимешь по–штатному.
Разбудил его Фрязинов через целых три часа.
— Господин полковник, последний раз Щитников на связь не вышел. В два я с ним разговаривал, они отдыхали, все было нормально. В три сеанс не состоялся.
Доктор взглянул на яркие фосфорные стрелки часов. Три пятнадцать.
— Что ж ты сразу…
— Решил подождать. Вдруг у них обстоятельства.
— И дальше что?
— Оставил рацию на приеме. Может, еще выйдут.
— Да ты что? Батарея и так практически сдохла.
— Я запасной аккумулятор подключил. Через преобразователь. У меня в запасе был. Но вообще–то… — замялся воентехник. — Мы тут посоветовались… Может, лучше все–таки открыть проход обратно? Пусть генерал решает. Послать дозор на машинах — через полчаса все станет ясно. Может, ребятам срочная помощь требуется.
— Правильно, — подтвердил подошедший Колосов. — У нас приказа не было здесь до упора сидеть. Тем более обстоятельства чрезвычайные.
Максим был совершенно согласен с товарищами.
Поплескав в лицо водой из фляжки, сделав несколько спортивных упражнений, способствующих обретению бодрости, закурив, наконец, он был готов к принятию решений.