пожалуйста, – сладкоголосо попросила Настурция.
– Тебе незачем так себя вести, – покачала головой Лютерия Айс. – Ты злишься на Калеб,а и, как я понимаю, еще и на себя. Если Ураху будет угодно – Он осуществит твою мечту, но если нет – смирись с этим. Всеотец даст тебе…
Лютерия пересеклась со мной взглядом, после чего опустила глаза. Через секунду она сказала:
– Еще даст тебе счастье.
– Мне не нужно никакое счастье! Я и так счастлива! И я не злюсь на него! Я просто стараюсь быть объективной! – розовея, всплеснула руками Настурция.
– А почему ты все время краснеешь? Как ягодка-клубничка, а? – не удержался я.
– Калеб! – предостерегающе воскликнул Альфонсо.
– А почему ты все время язвишь?! Не из–за того ли, что в тебе полным–полно неизрасходованной желчи?! Все поливаешь меня ею и поливаешь!
– Так, маги–шмаги! Цыц! Мы сегодня вечером не ваши конфликты обсуждаем! – рыкнул Дурнбад. – Лютерия?
– Позволите?
– Конечно! – в один голос сказали мы с Настурцией.
Лютерия Айс покрутила в пальцах серебряный медальон Ураха.
– Спасибо. Островное Королевство живет грабежом, разбоем и военной добычей. Их флот – грозная сила. Я бы даже сказала – абсолютная сила. Под знаменами Спрута собраны тысячи боевых галер и драккаров. И это, не считая других каравелл, не участвующих в набегах. Знаменитый флагман короля–пирата, «Великий Змей», носит на себе более двадцати сотен воинов. Представляете себе, насколько он огромен? Невообразимо. Нет, Калеб, воочию я его не видела. С уверенностью могу заявить, что «островитяне» с младых когтей учатся обращаться со снастями, как править судном и правильно распознавать малейшие изменения погоды, которые всегда использует себе во благо. Они и палуба – единое целое. Одно существо. Обожжённые лучами солнца и обветренные солеными шквалами, островитяне суровые и упрямые мужчины и женщины. Они не приемлют слабости. Больных или хворых новорожденных, преступников, военнопленных, а также стариков с надетым через шею камнем скидывают с кормы в пучину, к Шаггудде. Жестоко, грубо, по-варварски и бессердечно. Якобы там, в невиданных недрах, Монстр Недоступной Впадины съедает страшное подношение, чтобы вечно переваривать его в своем бездонном желудке.
– Жутковатые у них традиции! – крякнул Дурнбад. – У нас таких нет!
– Ага, у вас просто с горы сбрасывают! – хмыкнул я.
– На да, или голову с плеч секирой, – хохотнул гном. – У нас так в ходу! Бац, и ты покойник!
– Вот уж умора, – закатывая глаза и сжимая губы, протянула Настурция. – Обхохочешься!
– Островное Королевство, дрейфующее в океане Безнадежности, имеет доступ ко всем его ресурсам. Как к обычным, так и к уникальным. Если про рыбу говорить не имеет смысла, то отметить фосфоресцирующие водоросли, продляющие молодость, стоит. Они растут у оснований рифов, и добывать их сложно. Что еще? Невыцветающие краски, изготовляющиеся из разноцветных мидий, легковесная и прочная материя из чешуи «гладких бестий», покрытые добытым перламутром кости тупорылых черепах, чудодейственные лекарственные выжимки из внутренностей ольховых крабов, «рассекатели» – неимоверно острые пластины, из которых потом куют клинки…
– Что за рассекатели? Откуда они берут эти рассекатели? – пробасил Дурнбад.
– Их сдирают с панцирей особенных морских звезд. Они похожи на такие лезвия. Служат защитой от хищников.
– Эвон как!
– Очень острые, – добавил Альфонсо. – Меч, изготовленный из рассекателя, пройдет сквозь обычный доспех, как нож через масло.
– С гномьей сталью им точно не сравниться! – надулся старейшина войны.
– Да нет, рассекатели точно посоперничают с вашими сплавами, – хмыкнул Альфонсо Дельторо.
– Дудки!
– Голая истина!
– Лютерия, добавишь еще что–нибудь? – спросил гном, недовольно зыркнув на следопыта.
– У тебя, видимо, есть вопрос, – улыбнулась магистр Ордена Милосердия.
– Да, – кивнул старейшина войны, отхлебывая эля из кубка (Скатерть, как видно, перенесла его с самого Зарамзарата). – Мне непонятно вот, что. Почему рабы, достигнув Соединенного Королевства, никогда не убегают от своего хозяина? Он – один, их – много больше. Лично я бы, будь в такой ситуации, прибил бы гада и дал деру.
Лютерия Айс печально вздохнула.
– Потому что они не могут. В Островном Королевстве умеют «связать» невольникам руки и заставить их что–то делать без всяких кнутов и бичей. Колдовство. Я не знаю, как это называется. Маги воздействуют на разум человека, навязывая ему свою волю, да так, что у того даже мысли не возникнет им перечить. Что–то сродни транса наяву.
– Угу. Заклятие Ментальных Кандалов, – добавил я. – В Островном Королевстве мои «коллеги» всем нос утрут по части магии разума. Ворожбой они уничтожают почти весь рассудок жертвы, а потом крутят ею как болванчиком на спектакле кукол. Замечу, что чтобы добиться интеллектуального господства над несчастными, необходимо провести сложный ритуал, однако в Островном Королевстве это поставлено на поток. Там есть мастера, которые знают, что, к чему и как.
– А ты такое в состоянии обстряпать? – осведомился у меня гном.
Я пожал плечами.
– Некромантия и магия разума отдаленно похожи. Поэтому в каком–то смысле могу. Над мертвыми.
– Волшебники кладут жизнь на то, чтобы наловчиться держать контроль над мозгом. Этому учатся десятки лет. В Тритон–Аспере – столице Островного Королевства есть анклав Гоштуа, государство внутри государства. Он принадлежит касте кудесников–парапсихологов – закрытому обществу, практикующему исключительно магию разума. На благо Островному Королевству, разумеется, – промолвила Настурция. – Наша и их магия, – Калеб тебе н правильно говорит, совсем не родня. Даже струны Вселенной для создания акта Смирения задействуются разные. Если твой друг при некромантии пользуется Злобой Назбраэля или Вечной Энтропией, а Лютерия – Добром Ураха, то в Гоштуа культисты полагаются на собственную внутреннюю силу. Они в своем ремесле более близки к Оплоту Ведьм и ворожеям, чем к нам, знатокам тайн естества и мистерий демиургов.
Неправильно?! Да у меня куча доказательств есть своей правоты! Я, было, открыл рот, чтобы вылить на Настурцию поток тезисов и неоспоримых фактов, но Альфонсо сжал мое запястье:
– Не надо.
– От завернула–то! Прямо как брат по крови, когда дело до разъяснений доходит! Вроде и разжевала все и одновременно еще больше запутала, окаянная! – расхохотался Дурнбад. – Маги–зигзаги, вы токуйте-то так, чтобы другие вникали!
– Пф! – изрекла Настурция, чуть надувшись. – Я вроде ничего такого заумного не сказала.
– Принято к сведенью, – ухмыльнулся я Дурнбаду.
– Я ж проверю! – хрюкнул в бороду гном.
–Ух, какой подгорный зануда!
– Сам зануда с равнин!
Глава 26. За Соединенным Королевством. Рассказы Дурнбада и Настурции
Мы легли. Я заснул быстро и никаких сновидений не видел, чему был несказанно рад. Утро подменило ночь, и наша пятерка понеслась по Змейчатому Тракту. Три дня максимум, и мы достигнем форта Нура. Дорога, протоптанная временем, вела нас вперед. Меня посещали разные думы, но ни одна из них не относилась к чему–то определенному. Мне опостылело ломать голову над всеми проблемами, поэтому я касался в самом себе фабул, связанных с чем–то отвлеченным. Цветы у обочины распускаются. Лютики то или дикие астры? Что за птица так истошно кричит в лесу? Может, птенец выпал из гнезда? Парит – дождь, что ли, будет? Мое предчувствие насчет ливня оправдалось.