очередей.
Оказался сыном святого.
Еще ни один пешеход не задавил автомобиля, тем не менее недовольны почему-то автомобилисты.
Неваляшки, прыгалки, куклы-моргалки. Зайцы с писком.
Свежий пароходный ветер. Пароходная комната.
Вы, владеющий тайной стиха…
Смешную фразу надо лелеять, холить, ласково поглаживая по подлежащим.
Российский жанр.
Еще один паломник.
Нашествие старых анекдотов.
Стойкое облысение.
Клуб «Домосед».
«Пешеходы что делают! Так под машинами и сигают».
Печеночный цвет.
Хвост, как сабля, выгнутый и твердый.
Пертц. Шакальский.
Появился новый страшный враг — луговой мотылек.
Пер-Лашезов.
Бернгард Гернгросс.
Т. Мародерский.
Забрали жену, а самого опозорили.
Мрач.
— Нам нужен социализм.
— Да, но вы социализму не нужны.
Эксплоатация храма.
Писатель со странностями всех сразу великих писателей.
Не вздумал ли ты чего-нибудь купить?
Чудный зимний вечер. Пылают розовые фонари. На дрожках и такси подъезжают зрители. Они снимают шубы. Покрасс взмахнет палочкой, и начнется бред.
Поэт. Соловей. Роза. А получается абсолютно выдержанное стихотворение.
Оробелов.
Смазывание. Скатился. Сползаешь. Разногласия. Если пойти по этой точке зрения.
— Что у вас там на полке?
— Утюг.
— Дайте два.
— Ничего нет?
— Ничего.
— А вот у вас там досочка лежит?
— Досочку не продаем!
— А то продали бы? Нельзя? Жалко! (Уходит.)
Следующий (входит).
(Уходит.)
Лодки уткнулись носами в пристань, как намагниченные, как к магниту.
Мы тебя загоним, как кота.
Сначала вы будете считать дни, потом перестанете, а потом внезапно заметите, что вы стоите на улице и курите.
Может быть, что все это выдумали газеты и последний город — это Шепетовка, о берега которой разбиваются волны Атлантического океана. В конце концов, заграница — это миф о загробной жизни. Кто туда попадет — не возвращается назад.
Замшевый, кошелечный зад льва.
Попугаи с трудом научили свою руководительницу выступать в цирке. Долго ее ругают за нечистую работу после каждого представления.
«Дай поцелую, дай поцелую».
По лицу его бродила безобразная улыбка.
Очень трудно, очень.
Над писательской кассой:
«Оставляй излишки
не в пивной,
а на сберкнижке».
«Есть так хочется. Нет ли у вас котлеты за пазухой?»
Раньше для того, чтобы добиться счастья, денег, надо было убить одного человека, а теперь всю очередь.
«Знаете, после землетрясения вина делаются замечательными».
Построили горы для привлечения туристов.
Завел себе знатока и обо всем его спрашивал, всюду с собой водил. «Хорошо?» А.: «Браво, браво».
Остап-миллионер собирает окурки.
Гостиница работает, как большая электрическая станция. Снизу, со двора, доносятся тяжелые удары и кипение, а в коридорах чисто, тихо и светло, как в распределительном зале.
Спекуляция в лифте. Государство в капле воды.
Паркетные мостовые Ленинграда.
С нарзанным визгом поднялись фонтаны.
Слепой в сиреневых очках — вор.
Гете, Шиллер и Шекспир организовывали пир.
Этой книге я приписываю значительную часть своего поглупения.
Тогда был в моде фокстрот «Ходят по улицам фашисты…»
«Дано сие тому-сему (такому-сякому) в том, что ему разрешается то да се, что подписью и приложением печати удостоверяется.
За такого-то.
За сякого-то».
Ничего, ничего. И нам велел.
Учреждение «Аз есмь».
Кавказский набор слов, как поясок с накладным серебром.
Собачья душа. Балансирующий бокал.
Советский лук. Метание редиски.
Наша страна имеет мощную половую базу.
Стоит только выйти в коридор, как уже навстречу идет человек-отражение. Служба человека-отражение.
Бильярдистам: Эй вы, дровосеки.
Надо внести ужас в стан противника.
От имения в 40 000 га у нее осталась только крошечная фарфоровая ижица.
«Достиг я высшей меры…»
Счастливые годы прошли. И уже показался человек в деревянных сандалиях. Нагло стуча, он прошел по асфальту.
750 р. Стал небрежно обращаться с нашей планетой. Подбрасывал ее. Могу уронить — расколоть.
Отвратительный человек — средняя статистическая единица. Был выведен с большим трудом.
Бороться за крохи.
Теоретик пожарного дела. Нашел цитату. Стенгазета Из огня да в полымя». Ходил с пожарными в театры. Учредил особую пожарную цензуру.
Осенний день в начале сентября, когда детям раздают цветы с цветников.
Объяснения:
Елена — женщина, скрывающая под своей прекрасной внешностью половую распущенность.
Ахилл — герой, скрывающий под внешней храбростью трусость.
Калхас — дрянь.
Агамемнон — ничтожество.
Раз 3 богини спорить стали на горе в вечерний час.
Вздувайте цены, а потом достиг я высшей меры.
Плохо. На меня давит столб воздуха с силой 214 фунтов.
«Как бурлит жизнь? Почему не описывается, как бурлит жизнь?»
Моральный террор.
Нищий — дай миллион.
Советский чтец-декламатор.
Орда взбунтовавшихся чиновников.
Процесс лентяев.
Нужно внести ужас в стан противника.
Трактир «Рай».
Возложили венок на проект памятника.
Исполинов. Левиафьян.
* * *
«Она полна противоречий» (романс).
«Мы вместе учились» (романс).
Новиков-Прибор.
Всё превращается в трамвай, магазин, музей, этим окрасилась часть века. Сначала не поняли этого, потом спохватились. Стали бороться.
Обрывает воздушные шары. «Любит — не любит».
Странный русский язык на проекте Корбюзье. «Президюм». «Выход свиты». «Зала на 200 человеков».
Велосипедно-атлетическое общество.
Стирали желчным порошком.
По линии наименьшего сопротивления все обстоит благополучно.
Не событие. Не прорытие Панамского канала.
В фантастических романах главное — это было радио. При нем ожидалось счастье человечества. Вот радио есть, а счастья нет.
Я странствую по этой лестнице, я скитаюсь по ней.
«Мир ловил меня, но не поймал» (Сковорода).
Есть у тебя друг-блондин, только он тебе не друг-блондин, а сволочь.
Утреннюю зарядку я уже отобразил в художественной литературе.
Общество приказчиков-евреев и общество приказчиков-христиан. Коротковолновая станция имени общества приказчиков-христиан.
А наша молодость прошла совсем не так.
В годовщину свадьбы буду выставлять на балконе огненные цифры.
— Я, товарищи, рабочий от станка…
— И тут не фабриканты сидят.
Если бы Эдисон вел такие разговоры, не видать бы миру ни граммофона, ни телефона.
«Требуется здоровый молодой человек, умеющий ездить на велосипеде. Плата по соглашению». Как хорошо быть молодым, здоровым, уметь ездить на велосипеде