Слышался только грохот темпа, оглушающие звуки музыкальной машины-насоса.
Поиски литературных родителей.
Нападение тигра, подшитого бильярдным сукном, на бунгало.
А самолет уже реял над Смоленском.
Половые разногласия.
Календарный план с опаздыванием на один час.
«Иногда мне снится, что я сын раввина».
На основе всесторонней и обоюдоострой склоки.
При расстановке основных сил на театре вы будете сметены.
Сила женской красоты?
У вас туманные представления о браке. Вас кто-то обманул.
Нос, как банан.
Опять смотреть, как счастливцы спускаются по мраморным ступеням.
Номера нет, пальмы растут, настоящие Гагры.
Нет номеров. И человек путешествует.
Рыцарь — рак с железным отростком.
Искусство на грани преступления.
Что бы вы ни делали, вы делаете мою биографию.
Немцы вопили: «Ельки-пальки».
Диванский. Кси. Петров-Сбытов.
Теперь этого уже не носят.
Кто не носит, где не носят?
В Аргентине? В Париже не носят?
В зимний день он пошел за белыми туфлями и летним плащом.
ВЦИРК.
Это он и есть текучесть техперсонала.
Потенциальная гадюка.
Настроение было такое торжественное, что хотелось вручить ноту.
Снег падал тихо, как в стакане.
«Хорошенькая Ниночка справляла свои именины».
Бечален я.
Теория потухающей склоки.
Девушка шла через приемную, прижимая к глазам платок.
X. уцелел от взрыва, но ходил с обгорелыми усами.
Ветчинное рыло.
Подлейший из ангелов.
Старые анекдоты возвращаются.
Половые санкции.
В один прекрасный день N почуял, что ему надо покаяться.
«Хамовническое питание».
До революции он был генеральской ж. Революция его раскрепостила, и он начал самостоятельное существование.
Не гордитесь тем, что вы поете. При социализме все будут петь.
Он сзывал падших женщин.
Специальность крахмальных воротничков.
Самогон можно гнать из всего, хоть из табуретки. Табуреточный самогон.
У меня расстройство пяточного нерва.
Невинные на вид люди. Но при прикосновении к ним преображаются, как при ударе электричеством.
За срастание со львами — царями пустыни.
Носил все вещи с пломбами.
На почтамте оживление. «Дорогая тетя, с сегодняшнего дня я уже лишонец».
Бог правду видит, да не скоро скажет. Что за волокита? Охота пуще неволи?
Умалишенец.
Лишонец, лишонцу.
«Мы, беспартийные, — сказал он, — пойдем по залитой солнцем дороге, срывая цветы, а вы…»
Мрачная лавина покупателей, дефилирующая перед прилавками и, не останавливаясь, направляющаяся к выходу.
Мода на цифры: 606, 225, 1000 раз я вам говорил.
Старуха, которая никогда ничего не заработает. Она слишком громко кричит о своем товаре — средстве от пота ног. «При средней потливости, а также подмышек».
Это была обыкновенная компания — дочь урядника, сын купца, племянник полковника.
Он за советскую власть, а жалуется он просто потому, что ему вообще не нравится наша солнечная система.
Долговязый и Сухопарыч.
Одеколон не роскошь, а гигиена.
Пришли два немца и купили огромный кустарный ковш со славянской надписью: «Мы путь земле укажем новый, владыкой мира будет труд».
В городе было 2000 кошек, их обменяли, появились 8000 грызунов. Но их тоже обменяли.
Лампа в 1000 свечей. Счетчик срывается со стены и летает, как гроб, по комнатам.
Девочка с пальмочкой на голове.
— Видите ли, это не мой жанр.
— Да, это не ваш жанр.
Если у вас есть сын, назовите его Голиафом, если дочь — Андромахой.
Не красна изба углами.
А красна управделами.
И голова его, стуча, скатилась к ногам.
Не помню я, чтобы мой отец насаждал у нас дома коллективный быт.
Татуированные сотрудники.
Сумасшедший дом, где все здоровы.
Заскакиванье. Бытовое загнивание.
* * *
Мы летим в пушечном ядре. Ничего общего со звездами, с холодом сфер.
Кроткий, который поехал в Азию искать свою кепку.
Выигрыш в 50 000 р. пал на гражданина нашего города Ивана Самойловича Федоренко (Виноградная, 17, кв. 5). Выигравший пожелал остаться неизвестным.
Хотели выменять граммофон без трубы в деревне, но мужики не взяли. Им нужен был с трубой, с идиотским железным тюльпаном.
За что же меня лишать всего? Ведь я в детстве хотел быть вагоновожатым! Ах, зачем я пошел по линии частного капитала!
Салон, бронзовые факелы, красивый молодой человек в парадных подтяжках.
Два-три человека могут изменить тихий город. Дать ему новые песни, шутки, обычаи.
Подтяжки утренние, к обеду и ужину.
Всех уволить и посмотреть, могут ли они выжить. Потому так страшна всякая большая перемена. Оказывается, что 3/4 не умеют работать.
«Я умру на пороге счастья, как раз за день до того, когда будут раздавать конфеты».
У останков Эйльсона, накрытых звездным флагом. Вдова. Фотографы не снимают. Не смеющаяся. И вдова улыбнулась над прахом.
Один из них взгромоздился на верблюда, другой снимал в упор.
Не является ли это недопустимым перегибом? Не было ли это?
Восходящее поколение.
Главная аорта города.
Вайнтракт. Лосадюгов. Лосадкин. Мамоцкин.
«Стальные ли ребра?» «Двенадцать ли стульев?» «Растратчики ли?».
Средиземский.
Собака так преданна, что просто не веришь в то, что человек заслуживает такой любви.
Межрабпомфильм.
Система работы «под ручку». Работник приезжает на службу в 10 часов, а доходит до своего кабинета только в 4.
В огромной статье (800 строк) человек беспрерывно утверждал: «Товарищ такой-то отличается главным образом лаконичностью своего письма».
Всегда есть такой человек, который изо всех сил хочет высказаться последним.
Почему он на ней женился, не понимаю. Она так некрасива, что на улице оборачиваются. Вот и он обернулся. Думает, что за черт? Подошел ближе, ан уже было поздно.
Ему важно только найти формулу, чтобы удобней было жить, лучше себя чувствовать. «Ваша комната больше моей, но кажется меньше». Подсчитывает.
В защиту пешехода. Пешеходов надо любить. Журнал «Пешеход».
Гранитный борт тротуара.
Это переучет товаров, по случаю которых магазин закрыт.
Губернатор острова Кипра.
Членохранительница.
В текущем бюджетном году…
Ганди приехал в Данди.
Чтец-декларатор.
Романс:
«Это было в комиссии
По чистке служащих».
«Иоанн Грозный отмежевывается от своего сына» (Третьяковка).
Самое ужасное — это когда нет