Читать интересную книгу Былицы - Валерий Свешников

В пятом классе мы начали учиться по учебнику математики Шапошникова и Вальцева. Это была арифметика, а потом при изучении алгебры мы поняли, что можно было эти громоздкие задачи из учебника решать много легче. Но тогда для нас начались тяжелые дни и особенно вечера, когда мы обращались к родителям за помощью. Не найдя решения задачи, а они иногда бывали в десять-пятнадцать действий, мы пытались поискать подобные задачи у наших более старших братьев и сестер. Старые тетради для этого хранились в письменном столике. Залезали мы под стол со свечой. Мы же понимали, что с керосиновой лампой туда залезать опасно.

Оказалось, что и свеча – тоже огнеопасный предмет. Мы однажды так увлеклись поиском решения какой-то задачи, что не заметили, как загорелась скатерть, которая была настелена на столе. Хорошо, что отец был дома, и он быстро потушил начало пожара.

Мы поняли, что надо более внимательно слушать объяснения учителя в школе, а то можно и погореть.

А считать, пожалуй, надо было бы многие задачи устно. Так, определение цены на покупки в магазине, вычисление процентов от какого-то количества для многих осталось почти недоступным. Это видно на примере использования понятия «порядка». Часто выражение «на порядок выше (или ниже)» для многих обозначает что-то неопределенное, большее или меньшее примерно в два раза, а не в десяток раз по сравнению с исходным количеством.

Поэтому хочется сказать, что нас действительно на порядок лучше учили, и школа не была таким уж страшным пугалом, каким оказываются нынешние ГБОУ СОШи. От одного этого названия оторопь берет.

Проступок и поступок

В начальной школе мы, мальчишки, часто шалили, чтобы хоть как-то обратить на себя внимание девчонок. Иногда это удавалось, и если девочка замечала старания мальчика, то это и было целью проказника. К сожалению, за шалости нас иногда наказывали, но чаще занудно журили.

В четвертом классе я считал себя уже почти взрослым, особенно по отношению к более младшим ученикам. Нам же предстояли четыре экзамена – выпускные из начальной школы. Мы побаивались этих первых в жизни испытаний, но они же придавали нам некоторую самоуверенность по отношению к младшим.

Мы иногда шалили, но чаще шалости были мелкими: на переменке бросали тряпку, рисовали мелом на доске, играли в салочки или попросту резвились и громко кричали.

Но однажды мы совершили какое-то тяжкое преступление, за которое полагалась соответствующая кара. Понятно, что преступление в понимании учителей было серьезным, но то, что мы о нем ничего не помним, говорит о сущей ничтожности проступка. Полагаю, что кто-нибудь написал на доске не очень приличное слово или еще что-нибудь в этом роде.

Для начала карательной операции надо было выявить зачинщика. Роль следователя поручили Ивану Константиновичу Мигунову – учителю из соседнего класса и преподавателю физкультуры. Он, возможно, знал, что надо делать в этом случае. Для этого выстроил нас в нижнем холле, в вестибюле, или прихожей. Мы стояли кучкой в ожидании предстоящих кар и думали, что все наказание обернется очередной взбучкой, после которой нас отпустят. Уроки уже закончились, и все уже хотели идти по домам.

Но И. К. построил нас в несколько рядов на расстоянии вытянутых рук друг от друга. А затем велел поднять руки на высоту плеч и… так их держать.

Мы хихикали, удивляясь легкости наказания, оно казалось простым и даже примитивным. И.К. на нас прикрикнул, и мы посерьезнели и встали, как требовал «начальник». Уже через пятнадцать-двадцать минут до нас дошло, что так стоять очень трудно. Мы же не знали, что в детстве неподвижность во время сидения, да и стояния тоже, невыносимо трудна.

До нас постепенно дошло, что это же пытка, которую мы не выдержим и скажем, кто же был заводилой в нашей проказе. Слава богу, не нашлось слабаков, все мысленно уперлись и молча стояли. Иногда мы перекидывались словами, но И.К. ходил по рядам и покрикивал на нарушителей.

Время тянулось невыносимо медленно. Спасения никакого не предвиделось, подбирался голод, уроки-то уже давно закончились.

Тут я вспомнил, что вчера с другом Славкой были на занятиях морского кружка. Я тогда предусмотрительно сунул в карман кусок хлеба и на обратном пути мы лакомились им, медленно посасывая хлеб во рту.

Решил проверить, не осталось ли кусочка от вчерашнего «перекуса». Тайком засунул руку в карман, пока И.К. повернулся ко мне спиной. Но в кармане оказались только крошки хлеба. Быстро бросил в рот то, что удалось собрать по углам кармана.

Стало чуть веселее жить, хлебные крошки медленно пропитывались слюной и казались очень вкусными. Даже руки стало вроде бы полегче держать, хотя они уже казались свинцовыми. Стал потихоньку пожевывать крошки, чтобы потом их проглотить. Это надо было делать осторожно, чтобы «начальник» не заметил.

Вдруг я почувствовал, что вместе с крошками я забросил в рот что-то твердое и, похоже, совершенно несъедобное. Долго «сортировал» получившуюся смесь во рту и решил выплюнуть это «что-то», но тайком от И. К. Осторожно переправил несъедобное в уголок рта и вытолкнул его наружу. Но, как у собаки Павлова, слюна уже пошла довольно обильно, и это «что-то» тихонько потекло по подбородку.

И.К., проходя мимо, глянул на меня, и я понял, что он почему-то испугался. Ударил меня по рукам и крикнул: «Свободен». Я рванулся к портфелю, пробурчал что-то вроде: «До свидания», – и выбежал в коридор. Там увидел свое отражение в зеркале и понял, что меня спасло. По подбородку тянулась темно-красная дорожка. Это был разжеванный кусочек кирпича – «снаряда» для рогатки. Но выглядел ручеек как сгусток крови!

Тут вдруг выбежали и мои друзья по несчастью. И.К. отпустил ребят неожиданно для них, после небольшой нотации.

Все-таки иногда детские шалости с рогаткой могут принести неожиданную пользу. Друзьям же сказал, что это я их освободил, разжевав кирпич во рту. Они оценили мой способ устрашения И.К., но посчитали его недостаточным.

Скоро все забылось, и теперь уже никто не помнит, что же такого крамольного мы совершили.

Школа №9

В 5 классе нас перевели в среднюю школу №9. Обучение в те годы было раздельным. Поэтому девочки и мальчики оказались в разных школах. Все наши пассии и симпатии исчезли и потихоньку развеялись, как дым.

В нашей мужской школе №9 царили строгие нравы. Родители могли выбирать более или менее престижную и лояльную школу. Среди мужских такой школой была первая, в смысле, номер ее, а среди женских – №8. Мои родители поступили правильно, считая, что в каждой школе можно получить хорошее образование, – все зависит от человека.

В нашем пятом классе появились ребята не самого лучшего разбора. Это были второгодники, исключенные из других школ за какие-то прегрешения, и прочие, доставшиеся нам в одноклассники. Эти верзилы, остолопы и даже активные недоросли вдохновенно хулиганили на уроках. Только у математика Николая Алексеевича, прошедшего войну, они не решались вызывать гнев. Он был решителен и скор на расправу, а орудие для кары у него всегда было под рукой. Точнее, в руке – это трость, которую он использовал при ходьбе, так как был инвалидом. Тростью же, как крюком, Н.А. останавливал шалунов, если те пытались улизнуть.

Нас Николай Алексеевич поразил своим бесстрашием и умом. Он за версту чуял готовящуюся проказу наших хулиганствующих молодчиков. Во всех классах были разбиты выключатели, и свет включали, соединяя провода. Наши хулиганы пользовались этим и во время урока исподтишка бросали в «выключатель» тряпку – провода разъединялись, и свет гас. Н.А. подходил и пальцами соединял провода. Все остолбенело смотрели на этот героический поступок. Хорошо, что Н.А. был еще и большим учителем и объяснял, почему и как он поступает, чтобы не пострадать от электричества.

Среди замечательных учителей школы №9 мы помним географичку Щербань и физичку Киру Александровну.

В нашей девятой школе была очень хорошая библиотека. Пройти в нее было непросто: сначала темный коридор, потом пустой и холодный объем «заднего входа» в школу и, наконец, полутемная и тоже холодная лестница – но богатство книг и особенно научно-популярных журналов привлекало многих. На большой перемене чтение журналов было для меня лучшим времяпрепровождением. Одно плохо – звонка на урок в библиотеке не было слышно. Ничего не поделаешь – приходилось расплачиваться замечаниями в дневнике. Зато на всю жизнь полюбил копаться в литературе – в толстых научно-популярных журналах.

Школа №9 еще была замечательна тем, что располагалась рядом с рынком. На большой перемене мы бегали туда за семечками или за сравнительно дешевыми пончиками.

Среди особенностей и преимуществ школы можно назвать ее близость к магазину «Наглядные пособия». Они так нас привлекали, что мы называли магазин «Ненаглядными пособиями». Там продавали реактивы, пробирки, лупы и прочие замечательные вещи. Они вызывали какие-то таинственные желания, которые, как мне кажется, привели многих в науку, сделали нас думающими, размышляющими.