В новостях Пейи были признаки того, что меня видели в разных местах.
Но никто не видел моего лица, потому что это был не я, а образ, который я пытался создать.
Фигура в капюшоне и железной маске.
Приманками были драконы в человеческом обличье, верхом на драконах.
Образ, который я пытался создать, заключался в том, что Хроматических можно приручить.
Но это разозлило Хроматических драконов, которые не хотели сражаться ни на чьей стороне. Которые были потеряны для нас, которые несли слишком много ненависти в сердце, чтобы измениться. До них невозможно было добраться, и они начали уничтожать множество деревень по ночам.
Горан чуть не умер во время одного из таких нападений, но Конни и ее сестра Исси довольно быстро вылечили его. Я был удивлен, что король Магнус позвал их.
Исси постоянно находилась в лагере. Зеленый Пар, Тания, приходила время от времени вместе с отрядом, который перехватывал финансирование войны, присланное с другой стороны.
Могу только догадываться, как это выводило из себя моего отца.
Тания хотела остаться и немного помочь с детьми, но она отказывалась говорить по-английски и даже пытаться изучать язык.
Она тоже была не очень дружелюбна к Исси. Она считала свой вид предателями из-за союза с людьми.
Она презирала и меня, но была верна делу. Она была союзником, какой бы хитрой она ни была. Она всегда справляется со своей задачей.
Вся ее семья была убита для продажи на черном рынке. Конечно, мой отец называл это просто рынком. Он не видел в этом ничего плохого. Я же считал эти рынки злом, поскольку они были полны магии, которую использовали на драконах, чтобы убить их и забрать их органы.
Однажды, когда мне было лет тринадцать, отец взял меня с собой, чтобы посмотреть, что это такое. Долгие годы мне снились кошмары об этом месте, и мне казалось, что я почти чувствую их боль.
Моим самым большим желанием было сжечь его дотла. Чтобы уничтожить эту магию.
Тания ненавидела черный рынок, ненавидела моего отца за то, что он ничего не сделал, чтобы остановить убийства драконов ради зелий. Особенно ради того, которое было нужно ему против проклятия, наложенного на него, когда казнили любовь всей его жизни.
Почему он не боролся за нее?
Я постоянно задавался этим вопросом. Если бы он чувствовал что-то подобное тому, что я испытывал к своей леди, я бы умер вместе с ней, почему он этого не сделал?
Не знаю, что бы мы делали без женщин.
Я не мог покинуть базовый лагерь. Я мог только слушать новости, с которыми приходили Роберт, или Зигфрид, или кто-то еще из людей из другого лагеря.
Гельмут и Калеб тоже должны прятаться, пока не придет время для финальной битвы.
Мы много тренировались. Обучали новичков, которые никогда раньше не сражались, но хотели знать, как владеть оружием или как сдерживать свои способности, если они драконы.
Оборотни тоже невероятные. Среди нас были химеры и гигантские орлы. Женщины и мужчины.
Женщины были очень храбрыми, и я удивлялся, почему отец никогда не позволял им сражаться.
Наконец-то пришел Роберт с новостями.
— Альберт, все плохо.
Он протянул мне пергамент, и я прочел это ужасное послание. Я стиснул зубы. Неужели мой отец сошел с ума?
Он требовал, чтобы по одному мужчине из каждой семьи в Пейе сражались в его войне. Это было плохо.
Никто из нас не ожидал этого, и я боялся за жизни стольких людей.
Без мужчин в деревнях, которые остались нетронутыми, одной из которых был Эйкенборо, что будет с женщинами и детьми?
— Говорят, он словно обезумел. Месть — это все, ради чего он сейчас живет.
— Месть за что?
— За твою смерть.
Я уставился на Роба. Я знал, что другие короли будут подталкивать моего отца к мести, но чтобы он мстил за меня?
Мой отец ненавидел меня, никогда не находил доброго слова для наследного принца Итана… или мне только так казалось.
ГЛАВА 11
КЭТИ
Я покинула пекарню Тони глубокой ночью.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Взяла папину военную форму вместе с повесткой и направилась в конюшню, с некоторых пор ставшей курятником. Раньше там была лошадь и коза моей сестры Фэллон, но нам пришлось продать их, чтобы оплатить налоги, когда у мамы ещё не было королевской печати.
Я достала из кошеля зёрнышко, положила в рот, прожевала и проглотила.
Это было странное ощущение.
Покалывание по всему телу. Мурашки по коже. Волоски дыбом. Внутренние органы как будто пришли в движение, а в голове появилась необычайная лёгкость. Словно моя душа собиралась покинуть тело.
Я упала на землю, точно пьяная. Но мне было хуже, чем тем вечером, когда я выпила шампанское. Мне совсем не нравилось это чувство потери контроля над собой.
Головокружение, наконец, остановилось.
Я застонала, но это уже был не мой девичий голос.
С трудом села. Платье сбоку порвалось. Грудь стала плоской. Я посмотрела на свои мужские руки.
Коснулась лица, ощупывая точёный подбородок с лёгкой щетиной.
Шатаясь, поднялась на ноги. Кажется, я стала выше. Ну, типа расстояние до земли стало больше, чем раньше.
Я легко разорвала своё платье.
Я стала явно сильнее. Намного сильнее.
Усмехнулась. И звук получился такой, будто его издал молодой парень.
Спустила трусы и увидела там мужские причиндалы.
Я долго пялилась на них в лунном свете.
Это было совсем не как у малыша Самуэля. Намного больше, но я не рискнула потрогать. Ходить с этой штукой будет… дико непривычно.
Я надела армейские штаны и рубашку, а затем куртку и сапоги.
Удивительно, что всё так хорошо подошло. Будто было сшито специально для меня, а не прислано отцу.
Я оставила свою одежду на полу и побежала обратно к Тони.
Он немного оторопел, увидев на пороге парня в солдатской форме.
— Кэти?
Я кивнула.
— Спасибо, Тони. Даже не знаю, как мне вас отблагодарить, — голос был совсем не мой.
Он рассмеялся.
— Мне ничего не нужно, Кэти. Просто береги себя.
— Хорошо. А вы, пожалуйста, присмотрите за моей семьёй.
— Обещаю, — кивнул он. — Одну минуту, я тут кое-что подготовил тебе в дорогу. Лестер уже ждёт тебя за углом. Ты уже придумала себе имя?
— Эндрю.
— Хорошее имя, — он вручил мне котомку с хлебом и сыром и флягу с козьим молоком. — Тебе пора.
Он отвёл меня к чёрному ходу, где уже ждали лошади и повозка с хлебобулочными изделиями.
— Ты сказал ему, кто я?
— Нет, просто попросил подвезти одного парня.
— Спасибо, Тони, — я обняла его, он похлопал меня по спине.
— Будь осторожен, Эндрю.
Я улыбнулась.
— Буду. Поговорите с моим отцом, ладно? Если несложно. Иначе он сойдёт с ума.
— Я постараюсь, Эндрю.
Я села в повозку, представившись как Эндрю.
— Лестер, — улыбнулся кучер.
— До скорого, Лестер. Удачи, Эндрю.
— Спасибо.
— Я могу высадить тебя через пять миль. Прости, дальше не по пути.
— Хорошо, пусть будет пять миль. Спасибо, Лестер.
Повозка тронулась, и я оглянулась напоследок на свою деревушку, думая о её жителях.
Я вспоминала Мэгги, маму, папу, сестёр и брата.
У малышей останутся оба родителя. Это лучшее, что я могу для них сделать.
Тони расскажет им наш план. Надеюсь, по крайней мере.
С первыми лучами солнца Лестер остановил повозку.
Я спрыгнула. Дорога до лагеря была мне известна, но я всё равно выслушала инструкции Лестера. Он же не знал, что я Кэти.
— Удачи, сынок. Надеюсь, вы положите конец этой войне. Уже слишком много сыновей погибли просто так.
— Благодарю за вашу доброту и за то, что подвезли.
Я попрощалась с ним глубоким голосом Эндрю Сквайра, который до шестнадцати лет рос у дяди.
Следующие пять миль пешком дались тяжело. Не из-за вещей, которые я несла. Их было немного. А из-за душевного состояния. Не знаю, увижу ли я когда-нибудь вновь семью и друзей. Меня тяготили мысли об опасности, которая может им грозить.