Всё вернулось на круги своя.
С Альбертом мы больше не встречались. Но по ночам мне снилось, как он находит меня и забирает с собой, прямо как в сказке про Золушку.
В моих снах папа выздоровел, мама перестала работать по ночам, а я… Я осталась с Альбертом навсегда.
Но сон так и не стал реальностью. Остался всего лишь сном.
Всё, что было связано с Альбертом, казалось плодом моего воображения, даже тот бал.
Рано утром я открыла лавку.
Папе снова поплохело вчера, и мама кружила над ним всю ночь.
Поэтому я сказала ей, чтобы отдыхала, а я обо всём позабочусь. В том числе и о лавке.
Она приготовила ещё одну поставку лавандовой воды, которую мне предстояло разлить по флаконам и поставить на полку.
С тех пор, как разнеслись слухи, что это любимый аромат принца Альберта, лавандовую воду раскупают с небывалой скоростью.
Но даже на те деньги, что нам удаётся откладывать, мы никогда не сможем позвать Ласточкокрылого для папы, так как цены на их услуги тоже росли, а мы не знали никого, кто мог бы за нас поручиться.
Словно бы сама судьба не хотела, чтобы папа выздоровел.
Колокольчик прозвенел, в лавку вошла Мэгги.
Щебеча, как всегда, она начала рассказывать о своей прошлой ночи в таверне.
Я искренне сочувствовала ей.
— В общем, Фредерик опять за своё, — она бросила на меня осторожный взгляд, следя за реакцией.
— Сын мэра.
Она кивнула.
— Отец заставил меня принять его предложение, — в её глазах заблестели слёзы, она часто заморгала. — Сказал, что свадьба состоится осенью.
— Но ты же ненавидишь осень.
— Ага, — уголок её губ дёрнулся вверх.
— Мэгги, у тебя с Фредериком нет ничего общего, не соглашайся.
Она посмотрела на меня.
— Мои родители не такие, как твои. Они не позволят мне выбирать самой.
— Мне жаль, — тихо ответила я.
Снаружи кто-то закричал, и следом присоединились ещё несколько голосов.
Я нахмурилась, перевела взгляд на Мэгги, она смотрела на дверь. Мы обе рванули к выходу — нам не терпелось выяснить, что же там такое происходит.
Колокольчик громко звякнул, когда мы открыли дверь. Мэгги выбежала, а я попыталась разглядеть с порога.
Люди толпились. Мужчины были в гневе, женщины плакали… ну, большинство из них. Многие окружили доску новостей, читая новый листок пергамента.
На их лицах был написан ужас.
— Пойду поближе, — сообщила Мэгги и потерялась в толпе, желающей узнать, что там за новости такие.
С моего места ничего понять было нельзя, поэтому я вернулась в лавку, зная, что Мэгги вернётся и расскажет, что там за очередное объявление короля, грозящее испортить нам жизнь.
Мысли вернулись к Альберту.
В моих мечтах мы часто разговаривали о его обязанностях как принца. О том, как он не согласен с решениями отца.
Он был совсем не таким, каким я представляла его до нашей встречи на балу, но опять же — это всего лишь мои фантазии.
Возможно, на самом деле он полная противоположность того человека, с которым я познакомилась тем вечером. С другой стороны, он всё же дал моей маме королевскую печать.
Дверь снова открылась. Мэгги вернулась.
Она была бледная, как привидение.
Я вышла из-за прилавка, за которым разливала по флаконам туалетную воду, и направилась к Мэгги.
— Ты в порядке? — я взяла её за плечи, она подняла на меня глаза, в которых появились слёзы.
— Что такое, Мэгги? Что они придумали на этот раз? — моя тревога нарастала.
Она покачала головой и опустила глаза.
— Нет, это не новый указ, Кэти, — она снова посмотрела на меня. — Мне очень жаль.
— Чего жаль? — я начинала паниковать.
— Тебе лучше присесть, Кэти.
— Нет, говори сейчас. Что случилось? Почему тебе жаль?
— Альберт… Он мёртв.
Лучше бы я реально села. Теперь же я грохнулась на пол посреди лавки.
Мэгги повесила табличку «перерыв» и заперла дверь.
Она села рядом со мной, прямо на пол, пока мой мозг пытался осмыслить услышанное. Как он может быть мёртв?
Слёзы текли по моему лицу. Мэгги крепко обняла меня. С моих губ сорвался крик.
— Мне так жаль, — продолжала повторять она, пытаясь утешить меня, тогда как я, по ощущениям, разваливалась на части.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Я плакала целую вечность, пока слёзы не закончились.
— Что произошло? — прохрипела я.
— Кислотник. Он… — она замотала головой.
— Будь прокляты хроматические драконы. В них нет ничего хорошего, — выдавила сквозь зубы.
— Говорят, король Луи сам не свой. Никто не знает, что будет дальше.
— Когда это произошло?
Мне было плевать на короля.
— Два дня назад.
— Прошло уже два дня, а они только сейчас сообщили нам.
— Эйкенборо находится далеко от дворца. Их гонцы добрались сюда только сегодня утром. Мне жаль.
— Перестань повторять, что тебе жаль! — я снова разрыдалась.
Она обхватила меня руками и крепко сжала.
В дверь постучали. Мэгги подняла глаза.
— Там твоя мама, — она поднялась, а я осталась сидеть на полу.
Мэгги открыла дверь. Голос мамы прогремел на всю лавку:
— Что вы тут…
— На доске новостей появилось объявление. Принц Альберт убит кислотником.
Мама ахнула. Я почувствовала на себе её взгляд.
Она метнулась ко мне и крепко обняла.
— Мне так жаль, Кэти. Я знаю, как он был дорог тебе, милая.
Не зная, что ответить, я просто посмотрела на неё. Тут нечего говорить.
Это конец. Всему. Даже моим мечтам.
АЛЬБЕРТ
План сработал. Меня немедленно доставили в ополчение, которое завербовал Роберт. Они были размещены глубоко в горах, далеко от деревни драконов, в лесу.
Ополченцы уже создавали секретный комплекс — базовый лагерь, как мы его называли, глубоко в лесу Аекен вудс. Он был защищен драконьей магией, и только другой дракон смог бы его обнаружить.
Это отличное укрытие для нашего восстания, потому что об этом лесе ходят разные зловещие слухи. Все в них верят, и мы этим воспользовались, чтобы отпугнуть любых незваных гостей. Жители деревни верили, что всякий, кто войдет в лес, уже никогда не сможет его покинуть.
Они создали для нас безопасное место в лесу, среди деревьев, недалеко от горы, обеспечивавшей укрытие и блокировавшей большую часть ветра зимой.
Война — дело грязное и отнимает много времени. Эта не исключение.
На деревьях было несколько платформ. Они были похожи на деревянные ящики. С каждым днем строились все новые и новые спальные помещения.
Когда я вошел с Робертом, то увидел, что среди ополченцев было много оборотней. Я посмотрел на Роберта.
— Я завербовал не только драконов. Многие из оборотней сочувствуют Хромитическим драконам и возмущаются, что у них тоже нет голоса. Они надеются, что эта война изменит жизнь не только Хроматических драконов, но и всего населения Пейи.
Я улыбнулся Роберту.
— Ты и вправду хорошо меня знаешь. Мне нужно, чтобы ты как можно быстрее передал сообщение Далиле, Роберт. Дай ей это, — я протянул ему свой носовой платок, тот, который она сама вышила для меня. Он был дорог моему сердцу. — Скажи ей правду о том, кто ты и обо всем этом, но, умоляю тебя, не попадайся. Я не смогу сделать это без тебя.
— Обещаю, твоя мать-дракон узнает правду о тебе еще до того, как закончится этот день.
— Спасибо, Роберт.
Все, кто был здесь, подходили ко мне, трогали меня за плечи, выражая поддержку. Наконец мы добрались до места, где, как я понимаю, начали строительство основного здания. Это было похоже на бревенчатый дом. Частично его уже построили, но постепенно расширяли.
Дверь за нами закрылась после того, как Роберт сказал им, что я выступлю перед ними через несколько часов. Мне просто нужно было немного отдохнуть.
— Ты проделал огромную работу.
— Ну, все те деньги, которые ты продолжал нам давать, я должен был использовать с пользой.
Я рассмеялся. Через несколько недель ко мне присоединится Гельмут. Затем, несколько месяцев спустя, Калеб. Горан будет передавать нам информацию с той стороны и тайно вербовать лучших солдат короля, чтобы они сражались вместе с нами за наше дело.