приказа, будет жестко наказан. А наказание кагана в их понимании было одно – только смерть.
Я стоял и продолжал любоваться красотами родных мне гор Алатау. В этом краю я родился и, глядя на эти горы, вырос. Где-то у подножия этих гор через две тысячи лет я похороню своих родителей. На душе было тоскливо. Уезжать уж очень не хотелось. Но надо было. На мне, как я понимал и чувствовал, хоть и помимо моей воли лежала большая ответственность за будущее всего кочевого народа, которое я не разделял по племенам и родам. Для меня как представителя казахской нации, созданной великими султанами Жанибеком и Кереем из десятков племен и родов, все канглы, гунны, усуни, дуглаты и многие другие были моими предками. Кто знает, как теперь пойдет ход истории. Ведь военная экспедиция Чен Тана по осаде города хана Шоже являлась исключительно его частной инициативой. Следующее вторжение китайской армии на запад в земли кочевников должно было произойти только через почти восемьсот лет, в течение которых императоры Поднебесной ограничивались в наступательности только дипломатической и торговой активностью, умело используя противоречия среди кочевой знати и сталкивая их в кровавые междоусобные войны. И теперь, может быть этой победой, я запустил другую череду событий, которые могут спровоцировать уже скорую военную активность китайского правительства по отношению к Степи к западу от своих границ. Значит, надо было возвращаться и укреплять то, что начал делать хан Шоже. Хоть и неосознанно, он начал создавать ту линию из десятков городов на пути, который позже назовут Великий Шелковый путь. И кто знает, как все повернулось бы, не уничтожь тогда Чен Тан города Таласо. Хотя теперь, думаю, об этом узнаю.
Ко мне подошел Ужас.
– Надо решать, как быть дальше с усунями, – сказал он.
– Ты тоже хочешь напасть на них, они же твои соплеменники? – спросил я.
Ужас пожал плечами, показывая этим, что ему все равно, но при этом сообщил.
– Я встречался с Караяном, он старейшина рода, кочующего вдоль реки и мой дядя по материнской линии. Он рассказал, что в четверти дня перехода от той стороны реки собралось двадцать тысяч воинов усуней, которых возглавили вожди рода дуглат.
– Чего они ждут? Их же в два раза больше и в воинском умении они не уступают гуннам и канглы. Наше войско утомлено переходом и сражениями. Многие из них ранены. Тем более, что между нами сейчас идет война. Что же им мешает? – с тревогой спросил я. Сражаться мне больше не хотелось, тем более с усунями
– Да война была. Но с твоим отцом. Сейчас они узнали, что новым каганом твой отец назначил тебя. Ты прямой потомок Модэ-кагана, которому поклялись в верности и покорности за себя и своих потомков все роды сяньби, усуней, динлинов и даже сарматов, не говоря уж о канглы и других мелких кочевых племен. Формально ты законный великий хан всех людей, держащих лук и сидящих верхом на лошадях.
– Законность этих прав их не особо удовлетворяла, когда они не захотели подчиниться воле моего отца и провели к городу Чен Тана с его шестью туменами солдат, которые чуть не убили всех нас.
– Ну, еще они боятся тебя. – Сказал он как-то неохотно, – со времен Модэ никому еще не удавалось победить многократно превосходящую армию ханьцев. И потому они верят тем слухам, что в тебя вселился дух твоего великого предка, чтобы восстановить былую славу гуннов. Они верят, что тебя оберегает само Небо.
– А ты как думаешь, Буюк? Ты веришь этому?
– Ты сильно изменился, – ответил он после некоторого раздумья, – говорить, мыслить стал по-другому. Но все остальное в тебе осталось прежним, как ты ешь, как улыбаешься. Я видел, как ты дрался с ханьцами у гор. Ты бился с ними именно так, как я тебя учил. Уверен Модэ был более великим воином. – Вдруг закончил он и неожиданно засмеялся. Затем, резко перестав смеяться, сказал:
– Караян и вожди дуглатов просят кагана гуннов и кангюев погостить у них в ауле и принять участие в празднестве, устроенном в честь прибытия высочайшего гостя.
* * *
Усуни встретили делегацию гуннов, которую возглавил я сам. В эту делегацию входили Иргек, Ирек, Кокжал, Гай и Ужас. Встретили нас радушно, как и положено встречать в степи гостей, накормив и напоив до отвала не только прибывших на переговоры вождей, но и всю мою армию. Но, несмотря на гостеприимство, они продемонстрировали нам двадцатитысячную конницу, полностью готовую к возможной битве.
В мою честь, как и обещалось, проведено празднество, было выпито много тонн кумыса и даже привезенного с Китая и Согдианы вина. Были проведены скачки, устроены чемпионаты по борьбе верхом, стрельбе из лука и многих других традиционных игр кочевников, в которых дружно приняли участие гунны, канглы и усуни, забыв, что только вчера готовы были с удовольствием убивать друг друга.
Официальные переговоры состоялись в большой белоснежной юрте после праздничного обеда.
Меня посадили на самом почетном месте в глубине юрты напротив дверей. По правую руку расположились усуни. Все были среднего роста и крепкого телосложения мужчины. Возрастом от тридцати до сорока лет, за исключением Караяна, который был уже, по меньшей мере, в пенсионном возрасте моего времени. С ним мы познакомились раньше и пользовались его гостеприимством. Одеты все они были празднично, в яркие шелковые рубахи и кожаные штаны. Все были без оружия, за исключением длинных ножей висящих на поясах. Не смотря на это было видно, что все они матерые убьицы и опытные воины.
Первым на правах хозяина взял слово Караян, представив всех поочередно, начиная от самого близко сидящего ко мне, младшего брата кунбека16 усуней – Жиера, сына предыдущего кунбека Куанбека и китайской принцессы Лю Цзею – Шимыра, другого его сына – Сейшена.
Нас не представляли, потому что гостили мы в ауле усуней уже несколько дней. А Ужаса все присутствующие знали уже давно. Он был младшим сыном Куанбека от жены гуннки и, как я узнал от одной из девиц из аула Караяна, «подсунутой» им мне прошедшей ночью, тоже имел право на верховную власть среди усуней. И если бы не его отъезд еще в детстве с «моей» матерью в ставку кагана гуннов, то вероятнее всего ханом Усуней был бы он. Конечно, если бы его еще не убили до этого.
– Мы от имени хана усуней Фули приветствуем тебя принц и законный наследник славы властелина всей Степи от Великого Восточного и до Большого Западного моря, почитаемого