Читать интересную книгу "Секрет дьявола - Лилиан Харрис"

оно мне действительно нужно.

— Энцо? — Я шепчу его имя с затаенным дыханием, словно боюсь, что он исчезнет, если я произнесу его громче.

— Это я, детка. — Эти слова звучат знойной хрипотцой, его ладонь лежит на моей шее, пальцы впиваются в меня, когда он наклоняет мою голову к себе, крепко обхватывая.

— Скучала по мне? — Его однобокая ухмылка окутывает меня теплым опьянением, похотливое желание заполняет все пустоты.

— Ты даже не представляешь. — Признание звучит горько на моем языке. Я не заслуживаю ни его, ни его доброты, но в то же время не могу оттолкнуть его. Если я это сделаю, мне будет только больнее, а я не переживу еще одного кинжала в сердце. Я могу быть осторожной. Я не позволю Фаро или его людям узнать, что Энцо не просто клиент.

— Это твой парень или что? — Паулина спрашивает со слишком большим любопытством.

Черт.

— Не лезь не в свое дело. — Сиенна легонько шлепает ее по руке.

— Я просто спрашиваю. Ну и дела. — Она откидывает каштановые волосы, доходящие до плеч, назад своими длинными ногтями, закатывая глаза уж слишком драматично.

Энцо отпускает свою хватку, и я могу сказать, что он чувствует изменение моего поведения по его задумчивому выражению лица, с которым он смотрит на меня. Он знает, что пытается сделать Паулина. Он не дурак.

Я переключаю свое внимание на девушек.

— Он не мой…

Энцо наклоняет свой рот к моему уху.

— Позволь мне разобраться с этим.

Он движется к двум женщинам, а они смотрят на него, как на свой любимый вкус мороженого. Я прикусываю внутреннюю сторону щеки, центр моей груди тяжелеет, мое нутро клокочет. Если Фаро или Агнело только подумают, что в моей жизни есть мужчина, нам с Робби конец. Или еще хуже, они продадут его по самой высокой цене или заставят работать в клубе.

— Дамы. — Он кивает с такой дьявольской ухмылкой, что у любой женщины загорелись бы трусики. Надеюсь, этого достаточно, чтобы убедить их, что мы не вместе, хотя технически это не так. Так почему же я вдруг почувствовала приступ ревности от того, как они смотрят на него? — Я Патрик. Приятно познакомиться.

Мы никогда не обсуждали, почему у него два имени, но у меня такое чувство, что какова бы ни была причина, она связана с опасностью.

На его лице, как маска, витает воздух, одновременно цивилизованный и безумный. Он может быть нежен со мной, но я узнаю монстра, скрывающегося за мягкостью его взгляда.

Девушки смотрят на него, глаза практически вываливаются из глазниц. Он выглядит как реклама в журнале мод. Длинное шерстяное пальто ниспадает до бедер, волосы зачесаны назад. Когда он улыбается, его скулы кажутся более изогнутыми. Меня нисколько не удивляет их реакция. Обычно у нас не бывает таких сексуальных мужчин, как он.

— Как бы я ни хотел, чтобы Джоэлль была моей девушкой, но это не так. Я вернулся сюда, чтобы получить тот танец, за который я заплатил. — Взяв каждую из их рук, он целует ее в ладонь, затем подходит ко мне. — Было приятно познакомиться с вами обоими, но нам пора идти.

— Пока. — Сиенна практически вздыхает.

— Везучая сучка, — бормочет Паулина себе под нос, достаточно громко, чтобы я услышала. Я ей никогда не нравилась. Не знаю, ревность ли это из-за того внимания, которое я получаю от клиентов, но она меня терпеть не может.

— Тебе не следовало этого делать, — шепчу я Энцо, пока мы бок о бок идем к одному из приватных помещений. — Как ты вообще добрался сюда один?

Я отдергиваю занавеску, и мы входим в одну из пустых комнат. Повернувшись к нему спиной, я направляюсь прямо к спиртному, хватаю бутылку водки и наливаю себе столь необходимую рюмку, чтобы успокоить нервы.

Если Паулина что-то скажет… О Боже.

Он опускается на диван, наклоняется вперед, ноги расставлены, локти упираются в верхнюю часть бедер. Я изо всех сил стараюсь не смотреть, но безуспешно. Его глаза переходят на мои.

— Телохранители были слишком заняты, выгоняя какого-то парня, чтобы заметить, что я пробрался сюда, — объясняет он, ухмыляясь. — Разве ты не рада меня видеть?

Он спрашивает так, как будто уже знает ответ.

— Конечно, рада. Но ты не понимаешь, что может случиться, если они узнают о нас.

Я подношу рюмку ко рту и позволяю напитку обжечь горло, смакуя тепло, распространяющееся по нему.

— Иди сюда, — зовет он, глубокое, горловое эхо усиливает биение моего сердца.

Я с вызовом поднимаю бровь, оставаясь на месте, и наливаю еще одну рюмку. Эта точно будет последней, если я планирую танцевать, не упав потом на задницу.

Он поднимается на ноги, его пальцы опускаются на пуговицы пальто, расстегивая их одну за другой, прежде чем аккуратно положить пальто на диван. Когда он подходит ближе, его глаза встречаются с моими, он закатывает рукава своей черной рубашки на пуговицах до локтей, вены на его коже полностью обнажены.

— Ты собираешься злиться целый час? — Теперь он стоит передо мной, напиток забыт. — Или я могу убедить тебя простить меня? — Его голос звучит с глубоким хрипом, ладонь обхватывает мою шею, резко притягивая меня к себе, достаточно близко, чтобы удары моего сердца отражались от его. Я охотно иду. И всегда пойду. Потому что он — единственная безопасность, которую я когда-либо знала.

Его дыхание, как глубокая волна, накатывает на мои губы. Твердость его груди, запах его лесного одеколона — все это заставляет мою сердцевину сжиматься, желая того, на что я не думала, что когда-нибудь буду способна.

Он — жизненная сила, разрушающая мою душу, спусковой крючок, подстрекающий меня к голоду — с такой жаждой, что на мгновение я забываю, кто я есть.

Секс стал всего лишь работой, осложнением моей жизни, которое я стала ненавидеть. Но он — не они, не те мужчины. Может быть, это означает, что я могу быть с парнем, не позволяя насилию определять меня. Может быть, однажды мы с ним сможем быть вместе, как он сказал.

Но эту надежду гасит внезапное осознание того, что я, вероятно, никогда не выберусь, что мой сын будет принадлежать им. Навсегда.

В горле пересохло, дыхание стало поверхностным. Потянувшись за рюмкой, я сжимаю ее между нами, проглатывая каждую каплю.

Он смотрит, как я все выпиваю, забирает рюмку и ставит ее на барную стойку. Его рука находит мою челюсть, по-хозяйски обхватывает ее, большой палец проводит по моим губам.

Мои брови смыкаются, когда я наслаждаюсь нежными прикосновениями мужчины, которого никогда не знала. И не