Читать интересную книгу Гризли (сборник) - Уильям Кингстон

Наконец показался и кортеж. Впереди на слонах ехали члены королевской фамилии, за ними важно шел огромный слон, украшенный парчой и драгоценными камнями. На нем восседал на бархатном троне сам король. Рядом с ним сидела молодая белокурая девушка и печально глядела заплаканными глазами на распростертую ниц толпу.

Перед входом в пагоду королевский слон опустился на передние ноги, король и принцесса сошли вниз и стали подниматься на лестницу. Когда они показались на верхних ступенях, к ним со всех сторон понеслись шумные возгласы, выражавшие восторг и изумление. И правда, картина была чудесная! Юная, редкой красоты девушка в роскошном одеянии, затканном золотом и драгоценными камнями, медленно поднималась по каменным ступеням великолепной лестницы, опираясь на руку короля, величественного старца с длинной, белой как снег бородой. Последние лучи догорающей зари заливали их золотом и пурпуром и придавали всей картине поистине волшебный вид.

У входа в пагоду короля и принцессу встретил сам магад-жа. Поклонившись королю, он сказал Берте:

– Ободрись, дочь моя. Страшатся богини Кали только ее враги.

– Ты хорошо знаешь, – спокойно ответила девушка, – что я ни одного из твоих идолов не боюсь.

– Посмотрим! – буркнул себе под нос верховный жрец и вместе с высокими посетителями вошел в храм, переполненный народом.

Как ни храбрилась Берта, а сердечко ее екнуло, когда под темными сводами храма ее взору представился ряд страшных идолов и среди них ужасная богиня со множеством распростертых в разные стороны рук. Бедная девушка спрашивала себя, какую роль в таинственном обряде заставят ее исполнять палачи, и, вспоминая христианских мучеников, решила скорее умереть, чем отречься от своей веры. Король провел ее вперед и усадил на позолоченный трон. Затем магаджа подал знак, и церемония началась.

Тем временем солнце село и сразу наступила ночь. Темно стало и в храме, слабо освещенном масляными лампами, горевшими перед алтарем и по стенам. Пока хор славил богиню Кали, Андре, спрятавшись за одним из идолов, не сводил глаз с сестры. Да, сердце не обмануло его: это была Берта, и ему стоило немалых усилий, чтобы не закричать сестре, что он здесь, пришел освободить ее. Мали, лицо которого хранило бесстрастное выражение, не отходил от юноши и зорко следил, чтобы он не выдал себя неосторожным словом или движением.

– Андре, сейчас наша очередь! – шепнул он юноше. – Хоры кончают петь молитвы. Бери Сапрани и выходи.

Андре осторожно взял кобру и, прижав ее к груди, твердым шагом вышел из святилища. Следом за ним показался Мали с высоко поднятыми руками; в каждой из них извивалось по большой змее. Народ восторженными криками приветствовал факиров и стал осыпать их цветами. Андре простер над богомольцами золотой жезл, и тотчас водворилась тишина. Молодой факир медленно повернулся к идолу, руки которого, обвитые змеями, казалось, зашевелились по его слову, и затянул гимн богине, а товарищи вполголоса вторили ему.

Как ни страшно было Берте, но она не могла отвести взоров от молодого заклинателя – что-то непреодолимо притягивало ее к нему. Трепещущая, взволнованная следила она за малейшим его движением и жадно внимала каждому слову. Вдруг – не сон ли это! – ей показалось, что факир, заканчивая гимн богине, произнес по-французски: «Берта, внимай!» Бедная девушка с ужасом спрашивала себя, уж не сходит ли она с ума.

Настала очередь старика. Хоть плохо понимала его Берта, а все же с напряженным вниманием слушала. Вдруг слово «Мали», произнесенное в конце песнопения, заставило ее встрепенуться. Она вглядывается в факира и узнает своего гандапурского приятеля. Но что из этого! – прежний друг стал теперь врагом; не доказывает ли это его присутствие здесь, в храме.

Но вот молодой факир снова запел, и голос его, чистый и звонкий, проникает в самую душу пленницы. С тем же спокойным, невозмутимым видом медленно поет он молитву, заканчивая ее следующими словами: «Слава тебе, богиня Кали, царица рая! Слава тебе, богиня смерти, дочь священного Ганга! Внимай, Берта! Я – Андре!»

На этот раз девушка все расслышала, все поняла. Сердце ее трепетно забилось. Не в силах побороть своего волнения, она быстро поднялась, протянула вперед руки и с криком: «Андре! Андре!» – эхом отдавшимся под высокими сводами храма, упала без чувств на руки короля и верховного жреца.

Поднялся страшный переполох. «Чудо! Чудо!» – раздавалось со всех сторон, и толпа окружила принцессу, которую на руках уносили из храма. Скоро храм опустел, к счастью для наших друзей, так как Андре, обезумев от горя, что план его не удался, порывался броситься за сестрой, и товарищам стоило немалого труда удержать его.

– Бог наказал нас за эту нечестивую комедию! – вскричал бедный юноша.

– Тише, умоляю тебя! – уговаривал его Мали. – Если не хочешь погубить все наше дело.

– Все равно, оно уже погибло! – стонал Андре.

– Ничуть не бывало, – возразил Мали. – Народ уверен, что свершилось чудо и что принцесса, назвав тебя по имени, исполнила волю богини Кали. Твое значение в глазах всех еще более поднялось, и увидишь, в один прекрасный день обстоятельства непременно сложатся в нашу пользу.

– Разумеется, – подхватил Миана. – К тому же я придумал такой план, который нам, наверное, великолепно удастся.

Но Андре не мог утешиться – слезы неудержимо текли у него по щекам. Вдруг на паперти послышались быстрые шаги, и в храм вошел дворцовый служитель.

– Святые люди, кто из вас Мали? – спросил он.

– Я! – ответил старый заклинатель.

– В таком случае пойдем сейчас во дворец – его высочество тебя требует.

– А что угодно от меня королю? – спросил Мали.

– Как вам известно, принцессу Дулан-Сиркар унесли в глубоком обмороке во дворец. Придворному врачу удалось привести ее в чувство, но полное сознание все еще к ней не вернулось. Принцесса лежит в полузабытьи, отказывается от всякой помощи, никого к себе не подпускает и не переставая твердит: «Мали! Андре!» Король очень встревожился и испросил у королевы-матери разрешение допустить тебя ввиду твоего возраста в зенанах[20] – он надеется, что твое присутствие успокоит принцессу.

– Разумеется, разумеется, – поспешил ответить Мали. – Ступай, скажи королю, что я сейчас иду.

Как только слуга вышел, старик обратился к Андре:

– Видишь, друг мой, Магадева не покидает нас. Бегу во дворец, а через час буду обратно и все сообщу, что узнаю о Берте. А пока не вернусь – ни ты, ни Миана не должны переступать порога храма; помните, на карту поставлена жизнь нас всех.