– Жаль, что пришлось здесь сделать привал, – сказал проводник. – На таком высоком месте вряд ли заварится чай.
– Как не заварится! – удивился Миана. – Вон как жарко горит костер.
– Я не раз замечал, – отвечал проводник, – что на такой высоте, где мы сейчас расположились, вода хоть и кипит, а все же плохо нагревается. Мяса же нам здесь ни за что не сварить.
– Что ты за небылицы рассказываешь! Или за дураков нас принимаешь? – вспылил Миана.
– Он прав, Миана, – вмешался в разговор Андре. – Чем выше подниматься, тем меньше нужно градусов тепла, чтобы вода закипела. В то время как на берегу моря вода кипит, то есть превращается в пар, при ста градусах, на высоте тысячи метров для этого нужно только девяносто шесть градусов, и так далее. Этим признаком пользуются даже для определения высоты гор. Мы находимся теперь почти на высоте пяти тысяч метров, вода здесь должна кипеть при восьмидесяти градусах, а в такой воде действительно нельзя ни сварить мяса, ни заварить чая.
Плохо, хорошо ли, но чай, однако, приготовили и принялись пить его с сухарями. Подкрепившись, путники улеглись у костра, завернулись поплотнее в шубы и, утомленные за день, заснули богатырским сном.
Но им не суждено было провести ночь спокойно. Вскоре после полуночи их разбудил какой-то необычайный шум. Дикий страшный рев, хрюканье, мычанье оглашали ночной воздух и эхом раскатывались по окружающим горам.
– Да это никак тигры напали на наших яков! – воскликнул один из проводников и вместе с товарищами со всех ног кинулся на помощь к якам. Вслед за проводниками побежали Мали, Андре и Миана, схватив на ходу по огромной, чуть не в два ярда, пылающей головне.
Отдохнув, яки, вероятно, отошли от костра, чтобы раздобыть себе из-под снега серый мох, растущий местами из трещин обледенелых скал. Тут-то и подстерег их тигр. Завидя хищника, храбрые животные тесно прижались друг к другу и, опустив головы с острыми рогами, приготовились отразить нападение. Тигр отступил и яростно заревел. Долго ли продолжалась бы осада и кто остался бы победителем – сказать трудно, но с приходом людей дело приняло другой оборот. Окруженный врагами: сзади – смелыми горцами, спереди – яками, тигр попал в затруднительное положение, особенно когда подошли наши друзья с горящими головнями в руках. Видит хищник, дело плохо, припал к земле и медленно пополз к краю площадки. Два-три прыжка, и он благополучно бы унес ноги. Но горцы не дремали. Дав тигру отползти несколько сажен, они с громкими криками метнулись в его сторону, размахивая кинжалами. В тот же миг яки, словно по команде, стремительно кинулись на тигра и, не дав ему опомниться, подхватили на рога. Все смешалось в кучу – и люди и животные.
При свете факелов приятели наши смогли рассмотреть только огромную черную массу, катавшуюся по снегу. Они стали уже тревожиться за участь своих проводников, как вдруг победный клич огласил воздух, и один из проводников крикнул:
– Идите сюда, господа, тигр убит!
Наши друзья подбежали на зов и видят, тигр лежит растянувшись на снегу, а горцы с трудом сдерживают яков, порывающихся растерзать в клочья павшего врага. Андре осветил тигра факелом, да так и ахнул.
– Глядите-ка, – кричит, – тигр-то совсем белый!
– Белый, белый, – подтвердил один из горцев. – Ну и большой же нам попался, такого мне еще ни разу не доводилось убивать. Наверное, Али-Сандер, меховщик в Муссури, охотно даст мне за него десять рупий.
– Первый раз слышу, что на свете существуют белые тигры, – продолжал Андре. – И все в горах такие?
– Нет, господин. У нас водятся и черные и желтые тигры; белые заходят к нам из плоских возвышенностей китайского Тибета и встречаются гораздо реже.
– А молодцы, право, ваши яки! – заметил Андре. – Никогда не думал, что эти неуклюжие животные так смелы.
– О, им не впервой вступать с тиграми в бой! – ответил проводник. – Однако, не подоспей мы вовремя, яки обратились бы в конце концов в бегство и кто-нибудь из них непременно попал бы тигру на зубок.
Тигра перетащили к костру, и горцы сняли с него великолепную шкуру. Тем временем стало светать. Путешественники выпили чаю, поели сухарей и двинулись в путь.
Часа через два они достигли границы вечных снегов. Внизу перед их глазами развернулась обширная долина. По ней лазурно-голубой лентой вилась река Сатледж и терялась где-то далеко-далеко. Долиной Биссагир, по которой проложен трактовый путь между Тибетом и Пенджабом, прерывается цепь гигантских Гималайских гор. Биссагир – один из прелестнейших райских уголков, которыми так богаты склоны «Оплота мира», как называют индусы Гималаи. Рожь и другие злаки выращиваются у самых ледников, а плодовые деревья растут по всем балкам и скатам гор.
Путь маленького каравана лежал через густой лес. Вдруг Гануман соскочил с плеча своего хозяина, быстро вскарабкался на ближайшее дерево и давай уплетать плоды.
– Что это за плоды? – спросил Миана.
– Если не ошибаюсь, дикие абрикосы, – ответил Андре.
– Совершенно верно, – подтвердил Мали. – Биссагирские абрикосы считаются лучшими в мире. Их сушат и рассылают по разным местам Индии – на них всюду большой спрос.
Не слушая дальнейших объяснений, Миана соскочил с яка и мигом влез на стоящее поодаль дерево и тоже стал лакомиться абрикосами. Мали и Андре ехали потихоньку дальше. Вдруг громкие крики заставили их обернуться; Миана быстро спускался с дерева, а над ним что-то чернело в густой листве.
– Видно, Миана повстречался с хозяином абрикосов, а тот его и турнул, – смеясь, заметил Мали.
Миана совсем потерял голову от страха и со всех ног улепетывал, а за ним по пятам бежал разгневанный хозяин. Пробежал немного, видит, что ему не догнать воришку, сжался в комок и кубарем покатился под гору, не обращая больше внимания на беглеца.
– Да это мишка! – засмеялись проводники. – И напугал же он нашего лакомку.
Тут прибежал, запыхавшись, и сам Миана и, еле переводя дух от усталости, крикнул:
– Медведь! Медведь!
Спутники так и покатились со смеху. Они знали, что гималайский медведь мирный и безвредный зверь, он только плодами да кореньями питается, и стали подтрунивать над Миана.
– Успокойся, ты сам его порядком напугал, – заметил Андре. – Бедняга даже кувырком полетел с горы. Вперед будет наука – полез бы на дерево вслед за Гануманом, и ничего бы не случилось.
В деревушке под горой путники распростились со своими проводниками. Миана очень не хотелось расставаться с умными яками, на которых так удобно было ехать.