– Что вам нужно? – строго спросил поручик, обращаясь к Мали.
– Мы прибыли из Каунпора, благородный господин, и хотим сообщить губернатору очень важное известие, – ответил Мали.
– Правду говоришь? – с недоверием спросил офицер.
– Клянусь, истинную правду! – горячо произнес Андре.
Англичанин внимательно посмотрел на него.
– Если так, идите за мной, – сказал он, – но помните, за обман будете жестоко наказаны.
Офицер провел Мали и Андре в большой зал нижнего этажа, а сам вышел, приказав караульному не спускать с них глаз. Немного времени спустя дверь во внутренние апартаменты широко распахнулась, и в зал вошел в сопровождении поручика высокий старик-генерал с добрым, приветливым лицом.
– Вот эти нищие, господин губернатор, добиваются вас видеть, – сказал поручик.
– Что вам нужно? – сурово спросил генерал.
– Ваше превосходительство, к вам пришел просить помощи несчастный европеец, на глазах у которого убили отца, похитили сестру, разорили и сожгли усадьбу, – ответил Андре, и в голосе его слышались слезы.
– Ах, бедный, бедный мальчик, – участливо произнес генерал и стал ласково его успокаивать. – Но почему вы одеты нищим и кто этот старик? – спросил он, указывая на Мали.
Прерывающимся от сдавленных рыданий голосом Андре все рассказал генералу: предательство принца Дунду, и смерть отца, и пожар фактории, рассказал и про беззаветную преданность доброго Мали. Взволнованно слушал генерал простой, бесхитростный рассказ и несколько раз горячо пожал руку старого заклинателя.
– Спасти сестру – вот моя задача, – сказал в заключение Андре. – Ради бога, помогите мне.
– Сделаем все, что только возможно, друг мой, и уверен, добьемся своего, – произнес с убеждением генерал. – Но теперь вы мой гость; сейчас прикажу вам дать приличное платье вместо этих отрепьев.
– Благодарю вас, генерал, но воспользоваться вашим предложением не могу, – ответил Андре. – Пока сестра в плену, я должен оставаться простым натхом – мне легче будет так пробраться к ней. Умоляю вас только об одном, помогите мне узнать место, где она томится в заключении.
– Конечно, сделаю все, что в моих силах, – сказал генерал. – Но подумали ли вы, мой друг, о тех невзгодах и опасностях, что ожидают вас; немало ведь вам пришлось уже их испытать… Мой совет – не рисковать и остаться здесь. Мятежники, я уверен, скоро сложат оружие, и тогда я пущу в ход все пружины, чтобы узнать, где находится ваша сестра, и помочь вам освободить ее.
– Своего решения я не изменю, – твердо произнес Андре, – и что бы меня не ожидало, на все готов.
– Пусть будет по-вашему, мой друг. Я убежден, что вы с Божьей помощью достигнете своей цели, тем более что у вас такие преданные, достойные товарищи… Со своей стороны поставлю на ноги всю полицию, чтобы узнать, где томится ваша сестра. Во всяком случае, перед тем как соберетесь в дорогу, не забудьте еще разок заглянуть ко мне. И так как вы хотите непременно сохранить свое инкогнито, то вот вам моя карточка, с ней вас всегда ко мне пропустят.
Немного времени спустя наши друзья гордо прошли мимо часового. Тот растерянно, во все глаза смотрел на них и долго провожал взглядом. Бравый вояка не сомневался, что Мали и Андре были подосланы убить генерала Уилмота и что только благодаря его бдительности они не осмелились поднять на генерала руку.
Оставшись в караван-сарае один, Миана не сидел без дела. Он позвал своего Ганумана и стал забавлять публику. Тибетские купцы с любопытством глядели на диковинное зрелище и шумными аплодисментами награждали обезьяну за каждый номер. Когда по окончании представления Миана стал обходить двор с Гануманом, в медную чашечку, которую держала обезьяна в руках, так и посыпались со всех сторон мелкие монеты.
Среди глазеющей публики с особенным интересом смотрел на представление плотный, небольшого роста человек с добродушным красным лицом. Это был один из богатейших купцов тибетского Китая; его караван вез большую партию чая на английские рынки. После представления купец подошел к Мали и сказал:
– Поздравляю тебя, почтенный чужеземец, у твоего сына большой талант. Отпусти его со мной в Лхассу, он будет иметь огромный успех при дворе Великого ламы.
– Миана не сын мне, а слуга, – возразил Мали. – Правда твоя, он большой искусник, а все же далеко ему до моего сына Андре. Боги наделили его чудесным даром укрощать змей и всяких гадов.
– Слышал я от соотечественников моих, побывавших в Индии, что в долине Ганга есть индусы, славящиеся умением укрощать змей и делать их совсем ручными, но, по правде сказать, не очень-то верил этим россказням.
– Напрасно ты сомневался, – отозвался Мали. – Если хочешь, сын мой покажет тебе свое искусство.
– Да будет благословен Будда!.. – воскликнул тибетец. – Сколько чудес насмотрелся я в этой стране, да еще таких мудрых людей встретил. Я Тин-То из Чипки; богаче меня нет купца в нашем городе. Окажи мне честь, посети с сыном и слугой, я буду счастлив угостить вас превосходнейшим пилавом – у меня свой повар и пилав готовит на редкость. Ко мне сегодня обещали прийти мои товарищи; нам всем будет лестно ваше присутствие.
Поблагодарили наши друзья радушного Тин-То и пошли за ним в караван-сарай. В одной из двух комнат, где жил купец, все уж было приготовлено для трапезы; не было только ни столов, ни стульев, их заменял толстый ковер на полу. Посередине на огромном медном блюде дымился пилав из риса, чечевицы, баранины, куриного мяса и изюма: кругом по числу гостей были разложены красивые медные тарелки и чаши.
Тин-То представил гостям своих новых знакомых. Обменявшись восточными приветствиями, все разместились на полу, поджав под себя ноги, и, не теряя времени, дружно принялись за пилав. Ножей и вилок не полагалось; каждый руками накладывал себе на тарелку рис и пальцами же отправлял его в рот. Скоро от пилава ничего не осталось, слуги принесли медные тазы, кувшины, длинные полотенца, и гости вымыли руки. Затем подали десерт: фисташки, варенье, разные сласти и пальмовое вино; за обедом пили только воду.
Вкусный обед и вино всех отлично настроили.
– Не пожелает ли кто-либо из вас развеселить компанию рассказом или песней? – предложил весельчак и балагур Тин-То и сам подал пример. Он приказал принести мандолину и, аккомпанируя себе, спел известную тибетскую песенку «Чи-чу-ха чиримири мири-хо!», вызвав своим исполнением общий восторг.
После Тин-То настала очередь Мали, сидевшего по правую руку хозяина. Старый заклинатель рассказал о великолепном празднестве при дворе Пейхвахов. Он не скупился на краски; заинтересованные купцы слушали, разинув рот, его цветистое повествование, ахали и дивились.