— Саймон? — мягко произнесла Тула. — В чем дело? Ты весь вечер какой-то странный. Что-то не так?
Он бросил взгляд на нее, затем снова переключил свое внимание на ребенка. Малыш посмотрел на него, потер глазки и устало вздохнул.
— Не так? — переспросил Саймон. — Напротив, все отлично. Сегодня днем я получил результаты анализа ДНК.
У Тулы перехватило дыхание. Разумеется, она с самого начала знала, что Саймон отец Натана. Шерри не стала бы ей лгать. Но она понимала, что Саймон, помешанный на логике и фактах, хотел доказательств.
— И каковы они?
— Он мой сын.
От этих трех слов, произнесенных так, словно речь шла о величайшем из чудес, по спине Тулы пробежала приятная дрожь.
Саймон нежно провел кончиками пальцев по щеке Натана. Малыш улыбнулся ему, и его взгляд смягчился, наполнился эмоциями, слишком глубокими, чтобы говорить о них вслух. Этот мужчина наконец осознал, что у него есть сын. Сердце Тулы щемило от переполнявшей его нежности.
Казалось, будто Земля перестала вращаться и время остановилось. Внезапно Тула почувствовала себя лишней. Это ранило ее больнее, чем она могла себе предположить.
В течение нескольких недель она была для этого малыша целым миром. Даже после того, как они переехали сюда, это оставалось так, поскольку Саймон держал эмоциональную дистанцию, медленно свыкаясь с тем, что у него есть сын. Сейчас она видела, что он наконец принял правду и готов выполнять родительские обязанности.
«Так и должно быть», — сказала себе Тула, несмотря на боль в груди. Именно этого и хотела Шерри — чтобы Натан знал своего отца. Чтобы Саймон и его сын стали семьей.
Семьей, состоящей из двух человек.
С этой мыслью Тула отошла от кроватки, собираясь оставить их одних, но Саймон остановил ее, схватив за руку.
— Не уходи.
Она встретилась с ним взглядом в комнате, наполненной бледным светом луны, и покачала головой:
— Тебе нужно немного побыть с ним наедине.
— Останься, Тула, — хрипло произнес он.
— Саймон…
Он привлек ее к себе и обнял за плечи. Теперь они вдвоем стояли лицом к кроватке и смотрели на уснувшего малыша, которому не понадобилась колыбельная. Его личико было умиротворенным, как у ангелочка.
— Он такой красивый, — прошептал Саймон.
У Тулы сдавило горло.
— Да.
— Я с самого начала знал, что он мой сын, — сказал он, — но хотел получить подтверждение.
— Я знаю.
Повернув голову, Саймон посмотрел на Тулу блестящими от эмоций глазами.
— Мне нужен мой сын, Тула.
— Ну разумеется. — Ее сердце болезненно сжалось. У него будет Натан, а у нее… Одинокий Кролик.
— Ты мне тоже нужна, — признался он.
— Что? — Тула ошеломленно уставилась в его блестящие карие глаза. Этого она никак не ожидала. Внутри ее что-то проснулось и затрепетало. Он имеет в виду…
— Сейчас, — добавил он, выводя ее в коридор.
— Саймон…
— Я хочу тебя сейчас, Тула, — признался он, взяв в ладони ее лицо.
«Размечталась», — подумала она. Натан нужен ему всегда, а она сейчас. Вот в чем разница. Она мысленно отругала себя за то, что неправильно истолковала его слова. Ее охватило чувство сожаления, но она быстро подавила его.
Она уже почти неделю находится в его доме. Она знает, что Саймон Брэдли все тщательно взвешивает, прежде чем принять решение. Он не из тех, кто стал бы строить серьезные отношения с женщиной, основываясь только на взаимном влечении и любви к ребенку.
«Как глупо, — подумала она, глядя в его глаза. — Как глупо было позволить себе влюбиться в него. Предаваться романтическим мечтам, которым не суждено сбыться».
Они не семья. Они просто живут под одной крышей до тех пор, пока Саймон и Натан не привыкнут друг к другу. Затем добрая тетушка Тула отправится домой и будет время от времени навещать любимого племянника.
Когда Натан станет старше и обзаведется друзьями, ему ее визиты, несомненно, будут в тягость. Для него она будет всего лишь дальней родственницей, которую нужно поздравлять с днем рождения и Рождеством.
Мальчик, которого она так любит, не будет помнить, как она заботилась о нем, как играла с ним, как пела ему колыбельные. Он никогда не узнает, что они когда-то были близки, как мать и сын. Он забудет эти дни, в то время как ее воспоминания о них будут преследовать вечно.
Она снова останется одна. Только на этот раз будет еще хуже, поскольку она будет точно знать, чего ей не хватает.
— Тула, — прошептал Саймон, нарушив ход ее мыслей. Он приподнял ее подбородок, и их взгляды встретились.
Тула едва сдерживала слезы. До этого момента она не осознавала, что влюбилась в мужчину, который никогда не станет ее.
— Что такое? Ты плачешь?
— Нет, — поспешно ответила она. Саймон не должен узнать о мечте, с которой она только что распрощалась. — Конечно нет.
Похоже, он ей поверил.
— Пойдем в мою спальню, Тула.
Она знала, что не сможет устоять перед искушением. Впрочем, она и не хочет этого. Да, она попрощалась с мечтой, но не собирается отказываться от короткого, но волнующего удовольствия, которое предлагает ей реальность.
Накрыв его руку своей, она дала ему ответ, в котором они оба нуждались.
— Да, Саймон. Я пойду с тобой. Я тоже очень тебя хочу.
— Рад это слышать. — Наклонившись, он крепко поцеловал ее.
— Дай мне сначала включить радионяню.
Вернувшись в детскую, она включила прибор. Трубка есть и в ее комнате, и в спальне Саймона, так что они услышат, если Натан ночью проснется.
Она долго любовалась мирно спящим малышом, затем повернулась и увидела, что Саймон стоит в дверях и смотрит на нее потемневшими от желания глазами. Его взгляд тут же разжег в ней огонь. Когда она вышла в коридор, он неожиданно подхватил ее на руки.
— Я могу дойти сама, — сказала она, но, несмотря на это, прижалась к его сильному телу.
— Зачем тебе идти, если я могу тебя нести? — заметил он, подняв темную бровь.
Тула обвила руками его шею, и мгновение спустя они вошли в его спальню. Она никогда раньше здесь не бывала, поэтому огляделась по сторонам. Интерьер огромной комнаты выдержан в коричневых и синих тонах. Перед выложенным изразцами камином стоит коричневый кожаный диван. Из окон виден парк с детской площадкой и океан вдалеке. Кровать такая широкая, что на ней запросто могли бы улечься четыре человека. К ней идет дорожка лунного света, словно кто-то свыше приглашает их туда, где они оба хотят быть.
— Я хочу тебя. Сейчас, — хрипло произнес он, опускаясь на кровать вместе с ней.
— Да, — ответила Тула, расстегивая пуговицы на его рубашке.