— Надеюсь, ты сказала ему, что ты о нем думаешь?
— Сказала, но мне не удалось до него достучаться, так что это не имеет значения, — сказала она, выбросив из прогулочной коляски сухой лист, упавший с дерева. — Он был таким холодным. Таким…
— Поверь мне, я знаю, — заверила ее Анна. — Помнишь, каким ужасным был Сэм вначале?
— Это другое.
— Интересно, почему?
Тула невесело рассмеялась:
— Потому что это касается меня.
— А-а. Теперь я понимаю.
Из горла Тулы вырвался еще один смешок.
— Ты страдала, все женщины страдают. Сейчас моя очередь.
— Ладно, убедила.
— Итак, что ты мне посоветуешь?
— Ты не нуждаешься в советах. Ты сама знаешь, что тебе нужно делать.
— И что же?
— Научить Саймона заботиться о Натане и вернуться домой.
Туда, где ей место. Несколько лет крошечный домик в Кристал-Бэй был ее убежищем, единственным местом в мире, где она чувствовала себя дома. Но сейчас при мысли о возвращении в привычный мир ее охватило чувство пустоты.
Ее взгляд упал на маленького мальчика в коляске. Она не знала, сможет ли вернуться в дом, наполненный воспоминаниями о ребенке, который на короткое время сделал ее жизнь более яркой. Она будет просыпаться от его плача, находить его игрушки под диваном. Будет постоянно спрашивать себя, как он поживает и чем занимается.
Еще она будет спрашивать себя о Саймоне.
Как он мог после того, что между ними было, вести себя как последний негодяй? Как он мог выключить свои чувства, словно электрическую лампочку? А может, она все это придумала? Может, никаких чувств вовсе не было? Разве она с самого начала не предупреждала себя, что он такой же, как ее отец? Ей следовало быть благоразумнее.
Затем она вспомнила, какое у него было выражение лица, когда он вчера смотрел на Натана. Этот человек способен на нежные чувства. Просто она его не интересует.
— Тула?
— Что? Прости. Я тебя не слушала.
— Я так и поняла, — сухо ответила Анна. — Ты еще не готова вернуться домой, правда?
— Я не могу. Малыш…
— Я имею в виду, что ты пока не готова покинуть Саймона. — В голосе Анны слышалось понимание.
Плечи Тулы безвольно опустились.
— Конечно нет. Я полная идиотка, правда? — Не дожидаясь отклика Анны, она сама ответила на свой вопрос: — Да, я действительно идиотка. Иначе бы я не влюбилась в человека, который так похож на моего отца. Почему я себя не остановила?
— Потому что иногда это просто невозможно. — Анна рассмеялась. — Посмотри на меня! Я взялась расписывать стены в доме Сэма только потому, что мне были нужны деньги. Я даже сказала ему в глаза, что терпеть его не могу. Теперь посмотри на меня. Я замужем за ним и жду от него ребенка. Иногда сердце само решает, что ему нужно, и ты не в силах ничего с этим поделать.
— Это несправедливо.
— Итак, давай вернемся к причине моего звонка. Ты все еще хочешь, чтобы я приехала в эти выходные в город и разрисовала стену в детской?
Тула задумалась. Судя по строгому элегантному интерьеру дома, Саймону эта идея вряд ли понравится. Затем она перевела взгляд на малыша, смотрящего на качающиеся голые ветви деревьев, и поняла одну вещь. Если она не сможет все время быть с Натаном, то должна, по крайней мере, оставить какое-нибудь напоминание о себе. Что-то, что Натан и Саймон видели бы каждый день.
— Да, хочу, — ответила она подруге. — Комнату Натана нужно сделать повеселее.
— Отлично. У меня уже есть несколько замечательных идей.
— Я полагаюсь на твой вкус, — сказала Тула, затем добавила: — У меня есть всего одна просьба.
— Какая?
— Нарисуй где-нибудь Одинокого Кролика. — Тула погладила Натана по щеке. — Чтобы я за ними наблюдала, даже когда меня уже здесь не будет.
— О, дорогая…
Услышав в голосе подруги сочувствие, Тула стиснула зубы. Ей не нужна жалость. Она сама точно не знает, чего хочет. Точнее, знает, но никогда это не получит.
Ему было бы проще соблазнить Тулу, если бы не та ужасная ссора. Все равно Саймон был настроен решительно. Он запретил себе думать о предостережениях Мика. В конце концов, его друг женат. Они с Кэти вместе со времен колледжа. Они идеально друг другу подходят и живут душа в душу. Что Мик может знать о нежелании сдавать свои позиции, о страсти, вспыхивающей во время ссоры? Как он может понять его враждебность по отношению к семье Готорн?
Он знает, что делает, и предостережения Мика его не остановят.
Осуществив задуманное, он убьет одним выстрелом двух зайцев. Он не только получит удовольствие от секса с Тулой, но и сможет отомстить ее отцу, о чем мечтает вот уже три года. Старик Готорн позеленеет от злости, когда узнает, что Саймон спал с его дочерью.
Но всему свое время. Прежде чем претворять в жизнь свой план, он должен позаботиться о Натане. Когда Тула отсюда уедет, кто-то должен будет присматривать за малышом, пока он на работе. Нужно найти для него хорошую няню.
Почему-то ему совсем не хочется думать о том, что Тула скоро их покинет.
Глава 9
Через час Саймон вернулся домой. Он до сих пор упрямо отказывался признавать, что его тянет в свой старый особняк, потому что в нем живет Тула Барронс.
Он нашел ее во дворе. Она гуляла с Натаном. Когда при виде Саймона она застыла на месте, часть его пожалела о том, что он стал причиной этого. Он привык к ее улыбке и звонкому смеху. Ее холодность и отчужденность подействовали на него сильнее, чем все предостережения Мика, вместе взятые.
Тогда он напомнил себе, что Тула не сказала ему, что она дочь Джейкоба Готорна. У него есть четкий план, и он намерен его выполнить.
Засунув руки в карманы, Саймон направился к ней по выложенной плиткой дорожке. Он двигался медленно и непринужденно, делая вид, что абсолютно спокоен, несмотря на то что ему хотелось крикнуть ей: «Лгунья!» Если он хочет осуществить задуманное, она ни в коем случае не должна догадаться, что он все знает.
— Ему здесь не холодно? — спросил Саймон, указав на малыша в теплом конверте для прогулок.
— Натану полезен свежий воздух, — сухо ответила Тула. — Ты сегодня рано.
Саймон улыбнулся, довольный тем, что она это заметила.
— Да. Я хочу с тобой поговорить.
— Жду не дождусь, — произнесла она с сарказмом. — Наш последний разговор так хорошо прошел.
«Отлично, — подумал Саймон. — Она все еще переживает». Ему приятно было осознавать, что то, что произошло между ними вчера, подействовало на нее так же сильно, как и на него. Больше всего на свете ему хочется это повторить.
Он сел рядом с ней на скамейку и с трудом сдержал улыбку, когда она отодвинулась от него.