Читать интересную книгу Деревня Чудово, или Наказание для наблюдателя - Людмила Ермилова

– Какую?

– Не знаю.

Как ни старался Аскольд вытянуть из Северова ещё какую-нибудь информацию о жгучих камнях и охранниках острова, это ему не удалось. Тогда он велел Ерофею рассказывать дальше.

– В общем, пообещал помещик колдуну большие деньги и вольную в обмен на «жгучий» камень, и, как гласит молва, спустя некоторое время тот, обессиленный и еле волочивший ноги от усталости, принёс его в железном кувшине. Обрадовался барин, расплатился с ним щедро, но вольную оформлять не спешил, дожидаясь полнолуния.

– И что дальше?

– Дальше предание утверждает, что когда барин в полнолуние пошёл к Бездонному Озеру с кувшином, то одна из «пиявок» влезла в сосуд, а у самого озера вылезла, разбухая прямо на глазах, забирая всю «живительную силу» у камня. Говорят, после этого она обрела невероятные возможности, с помощью которых учинила в усадьбе жуткий разгром, чем довела помещика до инфаркта и быстрой смерти, а затем и по всей округе безобразничать стала: деревья валила, дома сжигала, на скотину мор наводила. Тут уж даже наши домашние и лесные духи не выдержали, объединились и выдворили эту бесчиницу за пределы Чудова. Вот, в сущности, и вся известная мне история о «жгучем» камне. Что в ней правда, а что вымысел, не мне судить. Сами решайте, – сумрачно сказал Ерофей.

– Да, фольклор, похоже, в ваших местах всегда отличался буйством фантазии и минимумом правдивости, – пренебрежительно заметил Аскольд, – к сожалению, для меня он не представляет никакого интереса. Я практик, и мне нужны достоверные факты и подлинная информация.

– Сожалею, что не смог Вам помочь, – сухо проговорил Ерофей, давая понять, что хочет закончить разговор.

Неожиданно Тузин сменил тон на почти сердечный и доверительный, рассыпался в благодарностях за интересный разговор, извинился за резкость, объяснив её усталостью от чрезмерной загруженности работой. Затем, пригласив Северова в гости, любезно попрощался.

«Нет уж, к экстрасенсам я не ходок, – закрывая за Аскольдом дверь, насмешливо подумал Ерофей, – мне и здешних феноменов достаточно».

Возвратившись к себе после разговора со «звездочётом», Тузин закрылся в номере, лихорадочно обдумывая полученную информацию. Выходило, что далеко не простое и не шуточное дело поручил ему Упырин в обмен на книгу. Аскольд в какой-то момент даже решил отказаться от попыток добыть камень, но вдруг вспомнил о Роберте и удивился, как сразу не догадался использовать его в качестве главного исполнителя задания Устина. У Тузина моментально созрел план дальнейших действий, первым пунктом которого стало намеченное Фишкиным посещение Маланьи. Он хотел подробнее расспросить ведунью о свойствах «жгучих» камней и способах их добычи, потому что самому Аскольду, несмотря на огромные усилия воли и применение самых мощных эзотерических практик, никак не удавалось узнать о них что-либо стоящее. И вообще, в этой деревне у него не получалось многое из того, что он умел. Аскольд объяснял это повышенным фоном природных энергий, мешающих в полной мере проявиться его способностям, но он верил, что скоро обуздает все энергии и подчинит себе любых духов Земли….

В назначенное время Тузин вместе с остальными отправился на экскурсию к ведунье, по дороге он постарался сгладить неприятное впечатление, оставшееся у многих туристов после его ссоры с Ннкиным. Некоторым усилием воли он погасил негативный биоэнергетический фон, шедший от Зиновия, до такой степени, что Инкин, почувствовав себя виноватым, подошёл и извинился за свои слова, сказанные у «обсерватории». Аскольд, конечно же, его учтиво выслушал и тоже извинился. Мир был восстановлен, а это было на руку Тузину, которому сейчас совершенно не нужны были конфликтные ситуации, способные отвлечь его от важных дел. С удовлетворением отметив легкость, с какой ему удалось погасить конфликт, Тузин вновь обрёл уверенность в себе и своих силах. Ходко прошагав всю дорогу, он первым оказался у дома Маланьи. Старуха стояла у калитки, опираясь на клюку, и, загораживая ладонью глаза от послеобеденного солнца, наблюдала за гостями.

– А ты зачем пришёл? – шепелявя беззубым ртом, ворчливо спросила она у Тузина. – Чай, лучше меня можешь людей насквозь видеть и о будущем больше меня знаешь!

– Посоветоваться пришёл, Маланья Никитична, – сделав вид, что не заметил недовольства старухи, заискивающе проговорил Аскольд.

– Я в твоих делах не советчик, – ещё суровее молвила старуха, – не моего ума это дело. Одно скажу: вот с этим, – она указала на подошедшего Роберта, – не связывайся. Долг у тебя перед ним непомерный, и, если он о нём вспомнит, плохо вам обоим придётся.

– Я совсем недавно встретился с Робертом и ничего ему не должен…, – мысленно кляня сумасшедшую бабку, начал Аскольд.

Но Маланья демонстративно от него отвернулась и обратилась к шумной компании геофизиков:

– А вы чего расшумелись? Здешние места страсть как шума не любят, особенно если пьяные галдят. Видать, мало вам Залыба бороды-то попутала – всё одно не угомонились.

Троица геофизиков онемела от неожиданного бабкиного напора и упоминания Залыбы.

– Маланья Никитична, ты чего разбушевалась? – остановил ведунью Фишкин. – Люди пришли на запланированную экскурсию, деньги заплатили, если тебе сегодня нездоровится – так и скажи, мы в следующий раз придём.

– У меня со здоровьем всё в порядке! – строптиво ответила старуха, но уже не так воинственно добавила: – Ладно, коли деньги заплачены, проходите по одному во двор, там заговоренный пенёк находится, с его помощью я вам о будущем поведаю, но только если неприятное сообщу, то не обессудьте!

Никто из туристов не откликнулся на её предложение пройти во двор, и только Инкин возмущённо пробормотал: «Сколько можно эту ахинею терпеть. Полный идиотизм!»

– А у тебя ума палата, только счастья нет. Жена-то у дочки предпочитает жить, а не с тобой, – ехидно прошамкала Маланья.

– Что, бабка в точку попала? – смеясь, хлопнул по плечу окаменевшего Зиновия Гирин. – Давай-ка и я испытаю судьбу – узнаю, что было, что будет, чем сердце успокоится.

Охранник безбоязненно прошёл в открытую калитку. Маланья поковыляла за ним, крикнув, чтобы он садился на пенёк, стоящий недалеко от тропинки. Сквозь изгородь было хорошо видно, как Игорь, скептически ухмыляясь, уселся на пень, скорее всего, оставшийся от древнего дуба. Выступающие из земли змеевидные корни делали его похожим на распластавшегося осьминога, поджидавшего свою добычу. Маланья, кряхтя и охая, примостилась рядом с Гириным и, время от времени прикасаясь руками к пеньку, что-то степенно стала говорить. Судя по тому, как быстро сползла ухмылка с лица охранника, бабка и на этот раз «попала в точку».

– Ну и Маланья – всю правду чешет: и про то, почему я развёлся, и про то, как в милиции служил и почему из неё уволился, – возвратившись, озадаченно сообщил Гирин, – даже о будущем кое-что рассказала, но поживем, увидим…. А пока она следующего велела позвать.

– Пожалуй, я тоже схожу, посмотрю на эту достопримечательность, – иронично молвила Алла Владимировна и величественно вступила на территорию двора.

Когда она вышла от ведуньи, то была совершенно на себя не похожа: растеряна, смущена и озадачена.

– Кирилл, я не хочу идти к этой старухе, – глядя на неё, боязливо заныла Виктория.

– Я и сам не пойду, устроили тут цирк, – негодующе буркнул Дыбин, бросив хмурый взгляд на завхоза.

Он взял жену под руку, и пара как-то слишком поспешно удалилась. За ними ушли Зиновий с Аллой Владимировной и геофизики, за которыми нехотя последовала Татьяна. В раздумье постояв у калитки, ушёл и Тузин, уведя за собой Роберта.

– Никитична, ты зачем мне экскурсию сорвала? – огорчённо спросил Фишкин у вышедшей из калитки Маланьи.

– А я виновата, если они правду слушать не хотят? – сварливо ответила та. – Да и мне самой тяжело было с ними якшаться – силу супротивную от некоторых чую.

– Ишь, придумала отмазку, – покачал головой Степан Васильевич и обратился к Илье и Лизавете: – А вы что приуныли, неужели тоже боитесь правду услышать?

– Нет, я бы очень хотел побеседовать с Маланьей Никитичной, – стараясь перебороть внезапно возникший мандраж, вежливо сказал Клинин, – только меня больше интересует её дар и способность к ясновидению, чем возможность узнать своё будущим.

– Я интервью не даю, – недовольно прошамкала Маланья, – мне ваша газетная братия надоела хуже горькой редьки!

– Ну, молодёжь, похоже, сегодня Никитична не в духе, первый раз её такой вижу, придётся с ней воспитательную работу провести, – полушутя, полусерьёзно изрёк завхоз, неодобрительно поглядывая на ведунью, – надеюсь, в следующий раз она приветливей будет. А сейчас идите в столовую – время ужинать.

Илье, честно говоря, не слишком хотелось, чтобы его кроме Тузина ещё и столетняя бабка «просканировала», поэтому он не медля увлёк Лизавету от дома старухи и попытался разговорить. Приятной неожиданностью для него стало многообразие тем, которые можно было с ней обсудить, поскольку он уже начинал скучать без общения с людьми, понимающими его с полуслова. Разговоры с оказавшейся остроумной и схватывающей на лету любую его мысль девчонкой настолько захватили Клинина, что он совершенно забыл про ужин. А когда они, наконец, подошли к столовой, то там уже никого не было, кроме Гирина, с аппетитом доедавшего творожную запеканку, и официантки, первой сплетницы в деревне – Лукерьи Леонидовны Плетнёвой, которую в Чудове за глаза называли Сплетнёвой. Она осуждающе-укоризненным взглядом выказала опоздавшим своё неудовольствие, но всё же прикатила тележку с ужином. Демонстративно гремя посудой и бурча нечто похожее на «понаехали тут», Лукерья расставила тарелки и, упершись руками в бока, стояла рядом до тех пор, пока они не вышли из-за стола. Настроение у Клинина и Лизаветы от цепкого, изучающего взгляда Плетнёвой резко испортилось, и они вместо того, чтобы, как планировали раньше, пойти по местам семейных легенд Китиной, разошлись по домам.