Читать интересную книгу Солнце восемь минут назад - Анна Витальевна Малышева

в пяти одинаковых шале. Какая-то логика тут есть. А о вкусах не спорят, тем более мне не приходится. Я ведь деньги за это получаю.

– Логика тут есть, но это логика серийного убийцы. – Нина по-прежнему не прикасалась к ножовке. – Если от раза к разу маниакально копируется какая-то деталь, значит, он что-то пытается нам сказать. Или о чем-то спросить.

От камина шла ровная волна тепла, но Александра невольно передернула плечами. Ей вспомнились водянистые прозрачные глаза Богуславского, его пристальный взгляд без выражения, просто фиксирующий собеседника, взгляд осьминога.

– Ты ошибаешься, – сказала художница, но не услышала в своем голосе уверенности. – Это просто недостаток воображения. Нравится эта картина, и он хочет видеть ее везде.

– А покажите, – попросила девушка.

Александра осторожно развернула рулон с олеографиями. Нина с минуту разглядывала изображение, потом вынесла вердикт:

– Ничего особенного. Заказчик точно маньяк.

– Он выбрал одного из крупнейших представителей дюссельдорфской школы, – Александра постаралась, чтобы в ее ответе не прозвучали менторские нотки. – Для загородного отеля именно то, что нужно. И это очень хорошая картина.

– Но то, что он хочет пять копий, нехорошо, – упорствовала Нина. – Хотелось бы мне на него посмотреть!

– У тебя будет такая возможность. – Александра огляделась по сторонам. – А теперь мне нужна теплая вода.

Входя в шале, она включила электронагреватель в ванной комнате. Кухня в домике была не предусмотрена, но в углу комнаты имелся столик с чайником, одноразовыми картонными стаканами и всеми необходимыми принадлежностями для чая и кофе. Александра взяла чайник и отправилась в ванную комнату. Вернувшись, она поставила чайник кипятиться и, вновь порывшись в дорожной сумке, покачала головой:

– Всего не упомнишь…

– Что вы забыли? – подняла голову Нина, вновь взявшаяся за работу.

– Кастрюльку, осетровый клей разводить. Видишь? – Она подняла стоявшую на чайном столике стеклянную банку с разбухшими полупрозрачными пластинами. – Когда я из Москвы приехала, сразу залила его холодной водой. Теперь он набух, пора заливать горячей, но лить уже некуда. Нужна посудина побольше.

– На кухне кастрюль полно! – воскликнула девушка. – Сбегать?

Александра кивнула:

– Придется, хотя в такой мороз бессовестно тебя гонять.

– Да ладно, – отмахнулась та, натягивая куртку. – Я мигом. Тем более мне больше нечего делать, я все уже отпилила!

Когда за Ниной закрылась дверь, Александра вновь взялась за работу. Вооружившись степлером, она сбивала подрамники. Когда вновь распахнулась дверь и вместе с клубами морозного пара появилась запыхавшаяся девушка, Александра соединяла последние планки.

– Принесла две! – сообщила Нина, демонстрируя новенькие блестящие кастрюли. – На три литра и на пять. Не знала, какая нужна.

– В хозяйстве обе пригодятся. – Александра знаком показала поставить кастрюли под чайный столик. – А сейчас будем резать холст и закреплять его на подрамниках. Он слежался, и боюсь, что частично подгнил. Могут быть неожиданности при натяжке. Порвется, перекосится…

– Как интересно! – неожиданно отреагировала Нина.

Опасения Александры не оправдались. После почти двух часов напряженной работы все пять подрамников были обтянуты лодзинским холстом. Он выдержал это испытание, хотя в натянутом виде сделался еще непригляднее. Александра не могла не признать, что толковая и ловкая Нина стала неоценимой помощницей.

– В четыре-то руки мы быстро справимся! – радовалась художница. – Честно говоря, натягивать холст в одиночку очень неудобно. Теперь налей в кастрюлю теплой воды, будем смачивать холсты.

– Зачем? – моментально осведомилась Нина.

– Благодаря влажности волокна ткани немного расширятся, и клей будет меньше протекать на обратную сторону. Да, и поставь чайник, будет нужна горячая вода, градусов шестьдесят, для клея!

Александра впервые кем-то командовала, и сама удивлялась, как быстро вошла во вкус. Возможно, происходило это потому, что Нина слушалась ее с готовностью и удовольствием. Девушка относилась к типу пытливых натур, которым познание доставляет наслаждение, а собственная роль при этом не важна. Когда она принесла из ванной воду, Александра вручила ей вторую губку, и они вместе принялись промакивать разложенные на полу холсты. Комната с яростно пылающим камином все больше походила на мастерскую. Солнце уходило за лес, начинало смеркаться, Александра включила верхний свет.

– Давай чайник, – сказала она и, пощупав его бок ладонью, чтобы убедиться, что вода остыла до нужной температуры, вылила разбухший желатин из банки в кастрюлю. Залила смесь горячей водой, непрерывно помешивая деревянной лопаткой. Добавила ложку меда из крошечной баночки, украшенной картинкой с альпийским лугом.

– Обойдемся без антисептика, в нашем случае это не нужно, – сказала она Нине, сосредоточенно наблюдавшей за процессом.

– А что теперь? – спросила та.

– Теперь ставим кастрюлю в прохладное место, чтобы клей превратился в желе. Потом будем наносить первый слой.

– Я туда поставлю, – Нина указала на гардероб. – Там очень даже прохладно.

Пока она пристраивала кастрюлю в гардеробе, Александра оглядела плоды их совместных трудов. Пять холстов одинакового размера, натянутых на подрамники, лежали в ряд на полу шале и, казалось, ожидали от нее дальнейших действий. «Это будет не так долго, как я думала, и совсем не сложно, – художница не сводила взгляда с холстов. – И отлично оплачено. Если владелец видит свой отель именно так, это его личное дело».

Нина вернулась и, подойдя к камину, осторожно положила сбоку на груду углей несколько поленьев.

– Здесь жарко, – пояснила она, – а в той комнате чувствуется мороз. Мне кажется, ночью подойдет к минус тридцати. Что делаем дальше?

– Пьем кофе, отдыхаем, – улыбнулась Александра.

Девушка достала телефон из кармана флисовой кофты и взглянула на экран:

– А скоро уже и ужин! Жора собирался разогреть в микроволновке пиццу, несколько штук. Конечно, не высший пилотаж, но что-то же надо на стол подать. Я довольна, отец тоже неприхотлив. А мама сейчас в таком настроении, что ей никто не угодит.

Нина выдержала паузу, словно ожидая расспросов, но Александра дипломатично промолчала, прибираясь на столе.

– Вам понравилась Лена? – внезапно спросила девушка.

– Да я, собственно… – растерялась Александра, застыв с пустой банкой в руке. – Мы и не общались еще.

– Значит, не понравилась? – с нажимом продолжила девушка и в этот миг, при всей внешней несхожести, стала очень похожа на свою мать. Александра увидела на ее лице то же выражение, что у Светланы, жесткое и непримиримое. – А она очень славная.

– Верю тебе на слово, – ответила художница, продолжая прибираться на столе. – Вы дружили?

– И сейчас дружим. – Нина присела на подлокотник кресла, стоящего перед камином. – Все эти годы созванивались, иногда пересекались где-нибудь, выпивали чашку кофе. Тогда, пять лет назад, она помогла мне проститься с детством. Пока человек не оценивает своих родителей критично, он все еще ребенок. А благодаря ей я увидела их такими, какие они есть.

– Вот как… – Александра не нашлась с другим ответом.

– И это помогло мне принять решение бросить мединститут и учиться тому, что меня действительно интересует, – продолжала Нина, глядя на художницу с вызовом, словно ожидая упреков. – Ни на кого не оглядываясь.

– Ты совершенно права, – ответила Александра, отворачиваясь, чтобы не видеть этого сверлящего взгляда, очень ей знакомого. – Сходи, пожалуйста, посмотри на клей! Он должен превратиться в желе. Если это так, неси сюда, сделаем первую проклейку хотя бы на паре холстов.

Нина набрала в легкие воздуха, словно собираясь сказать еще что-то, но осеклась, молча встала и вышла в гардеробную. Через минуту появилась с кастрюлей в руках.

– Уже похоже на студень, – сообщила она, глядя на художницу исподлобья.

– Это то, что нам надо. – Александра взяла у нее кастрюлю, поставила на пол, затем достала из сумки пакет с жесткими широкими кистями. – Приступаем! Я проклею первый холст, а ты смотри, сколько надо брать клея на кисть. Холст нельзя перегружать, тем более такой старый, он провиснет, может даже порваться. Видишь?

Она присела на корточки, зачерпнула кистью немного студенистой