что это значит?
— Нет, — недоумённо ответила она, и с подозрением покосилась на меня. — Ты в порядке? Голова не болит?
— Не болит!— как отрезала я. — Послушай — насчёт других варваров не знаю, но Ирендейл точно не эльф!
— Кто же он? Ты видела, как он соображает в магии? Весь светится, как будто внутри у него магические шары.
— Он слуга Дорниоров. А возможно, и сам Силандон.
— Стой! — Тэрил подняла узкую розовую ладошку, прерывая мой поток сознания. — Это могло бы быть красивой правдой, но послушай, Ана! Во всём должен быть смысл. Нас похищает Дорниор севера? Который, к слову, неплохо относится к тебе, судя по тому, как он пялится на твоё тело. Зачем?
— Затем что... — замялась я. — Мне многое стало известно о своём рождении и прошлом. Я вроде бы распутываю всю эту историю, но целиком пока не вижу её. Возможно, рано или поздно все тайны окажутся открытыми.
— Это конечно дело твоё, и я не вправе просить у тебя, но если хочешь, можешь рассказать всё, что посчитаешь нужным.
Я посмотрела в чистые глаза Тэл, незамутнённые предательством и злом, и задумалась, стоит ли посвящать её в мои скорбные дела, но потом решила — пусть знает всё, что известно мне.
— Лучше присядь, чтоб не упасть, — предупредила я малышку. — Или хотя бы прислонись к стене.
Она конечно же не упала, но удивилась знатно. И долго с каким-то изумлением разглядывала меня как экспонат некой кунсткамеры, где показывают диковинные редкости и магические артефакты. Но потом всё-таки рассмеялась.
— Это конечно же, забавно и интересно. Но почему ты уверена в правдивости слов леди Марион? Мне она показалась той ещё штучкой. Особенно когда целовала тебя в губы, а ты вся обомлела.
— Я не обомлела и... Я... — возразила я и замялась. — Не знаю...
— Но тебе же понравилось? — допытывалась Тэрил, с лёгкой усмешкой смотря на мои жалкие попытки оправдаться.
— Да. Мне понравилось... — созналась я. — Но она сильная колдунья. Её губы показались мне сладкими как спелая ароматная клубника летним днём. Я совершенно забылась, словно забыла всё. Как будто попала в детство, только не своё, а такое, каким оно могло бы быть. Эти варвары умеют управлять чувствами, поверь мне. Если мы совершенствовались в боевой магии, и пестовали искусство убивать, готовясь к жестокой войне, они пошли другим путём. Их племя нашло путь к магии, нам неведомой. Магии высокого порядка, которая берёт под контроль твой разум. Магии богов.
— И всё-таки я оказалась сильнее, и прогнала её чары, — самоуверенно заявила Тэрил. — Я поклялась тебе, Анитель Иллерион, что буду с тобой до конца. Тебе просто так не убежать от меня. И никакая северная ведьма не заберёт тебя у меня.
— Благодарю. Я знаю. Давай посмотрим что за дверью, и как найти выход.
В чёрной стене зиял большой проход, из которого лился слабый синеватый свет. Обнажив мечи мы пошли внутрь замка, и сразу же стало тепло, несмотря на отсутствие двери. Из громадных арочных окон лился тусклый свет, но несмотря на это, внутри царила полутьма. На колоннах странным пламенем горят факела, от которых поднимается синий то ли дым, то ли огонь, долго тающий в воздухе. Факела придавали освещению оттенок таинственности. У одной из стен возвышалось нечто вроде алтаря из неведомого синего дерево, какой я видела в замке Марион. По бокам алтаря стояли два золотых подсвечника с множеством горящих свечей с пламенем синего цвета. Похоже, здесь любят все оттенки синего...
За алтарём на стене громадный барельеф, изображавший эпичную битву Дорниора войны Элетрейна с хтоническим чудовищем Даркнадисом на истоке сотворения мира. Могучий витязь в набедренной повязке и причудливой высокой остроконечной тиаре держал за горло громадного крылатого змея, обвившего его тело и босые ноги толстыми кольцами, а другой рукой приготовился рубить демона коротким широким Атеренейдисом. Искусство поразительной красоты и достоверности.
— Я вот смотрю на эти мифы и легенды, и думаю — кто богам делал доспехи, мечи, украшения, одежду? — задумчиво спросила Тэрил, разглядывая барельеф. — Ведь кроме богов и демонов никого ещё не было.
— Они сами творили, — неуверенно откликнулась я, окидывая взглядом громадную залу. Тэрил умела задавать интересные вопросы, на которые трудно найти ответ. — В этом и отличие богов от нас. Они могут силой разума сделать всё, что захотят. А мы нет. Мы можем лишь изменить уже сделанное.
— Несправедливо. Не находишь? — Тэрил внимательно посмотрела мне в глаза. — Люди и эльфы вынуждены тратить свои силы и время, чтобы сделать то, что кому-то достаётся просто так.
— Ну... Наверное ты права, — улыбнулась я, не найдя что сказать. — Но так устроен мир. Так его сотворил бог в начале времён. Даже Дорниоры лишены возможности творить живое.
— Почему тогда мы наделены лишь способностью разрушать и убивать?
— Потому. Ты задаёшь трудные вопросы, о которые тысячи лет спорили книжники и маги, и то не пришли ни к какому выводу, — щёлкнув Тэрил по носу, в шутку пихнула её бедром. — Ищи выход, а то внизу наши могучие воины разбегутся без нас.
Шутки и разговоры немного скрасили плохое настроение от сложившейся ситуации, и пересмеиваясь, мы пошли дальше, между анфиладами мрачных арочных колонн, уходящих вверх. В конце залы виднелись большие ворота. Они распахнуты настежь, словно призывают войти внутрь. Но за ними ничего не было — тёмная пустота. Реальность заканчивалась в этом месте. Там не было сотворено ничего.
— Что всё это значит? — недоумённо спросила Тэрил. — Отсюда нет выхода!
— Ты так и не поняла? — мрачно усмехнулась я. — Это тюрьма. Темница. Меня заточили здесь навечно. И тебя тоже, за компанию. Вечность в этой будке — неплохое наказание. Осталось только догадаться, кто это устроил и почему.
— А догадываться и не надо, Анитель Иллерион, — передо мной возник жрец Ирендейл. — Всё предельно просто. Леди Марион сделала тебе предложение, от которого не нужно отказываться. У тебя существовал единственный шанс изменить Книгу Судеб, но ты отвергла его. Теперь твоё место здесь, за пределами нашего мира. Я вверг тебя в заточение, и теперь до исхода творения ты будешь жить здесь, в скорби и печали.
Глаза Ирендейла светились ярко-синим. От их света хотелось бежать, скрыться, спрятаться навеки.