детали лучи, правда окружающего мира теперь не скрывалась от неё. Но чем был этот мир?
Они бежали по асфальту. Но не по тротуару или дороге, не по шоссе и не по велосипедной дорожке. Это был только асфальт, без разметки, бордюров, парапетов и прочих ограждений. Он приходил из темноты слева и уходил в темноту справа. Не было ориентиров, чтобы понять, где именно они находились. Вскоре на дороге начали встречаться разные объекты. Это были тележки с хот-догами, стеллажи с газетами, предметы мебели и бытовая техника. Стиральные машинки, микроволновые печи, телевизоры, торшеры, всё подряд. Все эти вещи висели в воздухе, какие-то перевёрнутые вверх ногами, некоторые были сгруппированы по неопределённому принципу, так как ничего общего в них явно не наблюдалось. Предметы обихода нелепо смотрелись посреди асфальтовой площадки, и с каждым шагом их становилось всё больше. Парящие автомобили, автобусы и даже самолёты висели высоко над головой, но ощущения, что они падали не было, словно их что-то поддерживало до того момента, чтобы поместить на своё место. В темноте всё это смотрелось жутковато, и не было ни единого человеческого возгласа, чтобы оживить эту пустую картину.
Бёрн решила, что они определённо находились под землёй, так как света было мало, и он проникал вовсе не через крышу. Перемещаться в таких потёмках было просто опасно, но у неё с собой был фонарик...
Когда луч света пробил темноту, Джеф на миг оглянулся на неё и одобрительно кивнул, как бы говоря своим видом, что не о чем беспокоиться.
То, что она увидела, не было похоже ни на что.
Место, в которое они бежали представляло из себя набор разрозненных деталей города. Трубы, окна, цветочные клумбы, куски кирпичных стен словно разрезанные невидимой гранью висели в воздухе повторяющимися сегментами, образуя гигантский цветок. Детали этой мешанины постоянно перемещались, перемешивались друг с другом в невероятном калейдоскопе.
Но всё это не передвигалось само по себе, как раз наоборот, никакого хаоса не было. Модули, фрагменты и частицы соединялись друг с другом и образовывали собой масштабную фреску. Было похоже, что идёт масштабная стройка. Словно некий гигантский станок собирал детали воедино, оставаясь где-то вовне всего этого.
Бёрн направила фонарь вверх. Над ними плашмя проплывало целое здание, пустое и безлюдное. Оно выглядело пустым не оттого, что в нём не было людей, а оттого, что оно ещё не было наполнено убранством. Помещения в окнах были полыми. С другой стороны нависал остров с парком. Людей нигде не было.
От увиденного закружилась голова. Это было похоже на погружение в абсолютное безумие собственного сознания. Бёрн всматривалась в незавершённую картину, которая то воссоединялась во что-то большее, то разрезалась на ничего не значащие части. То, что ощущала в этот момент Бёрнедит, нельзя было назвать страхом. Это был трепет перед мирозданием, восхищение невероятности происходящего и шок от того, что ей было позволено увидеть подобное.
Неужели всё это происходило под землёй? В этом она очень сомневалась. Она даже не могла определить, в какой именно стороне находилась земля. Части города были повсюду, задействованные в непрерывной стройке самих себя. И это не происходило за пределами города. Это и был город.
Она узнавала знакомые места, которые патрулировала, достопримечательности, вывески магазинов и станции метро, которые должны были бы находиться под землёй, но отчего-то виделись, как на ладони. Всё это просто не могло находиться в одном месте, да и, к тому же, в таком виде. Казалось, что она смотрела на саму реальность под другим углом. Она попала в самое, что ни на есть, настоящее другое измерение. Точнее не попала, а научилась его понимать. Ведь, что такое «другое измерение»? Это лишь другая мера вещей.
Они бежали внутри города, который менялся и преображался прямо на глазах, выстраивая новую, совершенно неузнаваемую модель.
Глядя на колоссальную сборку пространства отсюда, именно отсюда, Бёрн думалось, что она может попасть в любую часть видимого города, если бы только захотела. Это представление просто осталось при ней, словно она всегда это знала. Вон там разделялось надвое здание академии. Стоило только подумать о том, как оказаться рядом, и в голове выстраивался вполне чёткий путь. Необходимо было лишь найти точку входа...
Но Джеф вёл её по другой дороге.
Перед ними опустился контейнер, такой, какие грузят на корабли. Что здесь делал грузовой контейнер? Похоже, что он перемещался к другим таким же на другой стороне, где к верху тормашками проплывала баржа по перевёрнутой реке. Не медля ни секунды, он поднатужился, одной рукой отвернул железный штырь и приоткрыл заскрипевшую дверь. Бёрнедит не стала спорить с ним, зачем им нужно внутрь контейнера. Пожалуй, сейчас, за очень долгое время, у неё не было ни одного вопроса. Но не потому, что у неё были ответы, а потому, что она не понимала, о чём спрашивать после такого.
Вместе они вошли в контейнер и стали пробираться дальше, стараясь удержаться на раскачивающемся полу. Железный коридор находился в движении, как и всё вокруг. Свет фонаря указывал дорогу, и дорога эта была намного длиннее самого контейнера. Как такое было возможно, Бёрн не представлялось. Но ей хотелось узнать обо всём как можно больше. Её глаза светились детским взглядом, тянущимся к познанию нового и неизвестного ей мира. Она смотрела во все глаза.
Коридор повернул в сторону, а пол начал резко уходить вниз. Это никак не насторожило Джефа, он всё также стремительно нёсся куда-то, словно знал, что есть выход из этого сюрреализма. Хотя, могло быть и такое, что он собирался завести её ещё дальше, погрузиться ещё глубже в нереальность происходящего. И эта мысль так ошарашила Бёрн, что она уже не отдавала себе отчёта в том, что она делала и что происходило вокруг. Ясным было только то, что одна она здесь оставаться не захочет, а Джеф выглядел так, словно у него был план.
Вдруг коридор чем-то разрезало. От неожиданности Бёрн чуть не подпрыгнула. Ещё бы мгновение,