смысла вставать. Не буду подниматься. Буду рыдать и истерить от осознания собственной инфантильности и бестактности. Прохожие постоянно останавливаются и предлагают помощь, но я утверждаю, что все нормально, и что мне необходимо полежать там. Так продолжалось, пока меня не захлестнула волна Покрышки. Она отнесла куда-то. Мне все равно — куда. Я почти не обращала внимания на круговерть, просто вдохнула побольше воздуха, сгруппировалась и отдалась стихии. Пока меня крутит в потоке воды, я просто думаю.
На этот раз я очнулась точно не у себя дома. Неповторимый запах бумаги и дыма подсказал мне, что это Витина хижина. В сухой одежде, под мягким одеялком. Как же хорошо, что меня занесло именно сюда! Рядом со мной на кровати сидит Тим:
— Наконец-то очухалась!
— Доброе утречко — поздоровались со мной Инга и Егор, решавшие домашку школьников.
— На, поешь — Стеша поднесла мне миску с каким-то супом. Она как обычно в одной рубахе, Егор тем временем наоборот — в одних шортах.
— И через полчаса быстренько домой!
Что? Полчаса! Мое настроение упало также резко, как и поднялось. А за окном опять накрапывает осточертевший дождь. Я подняла на Тима грустные глаза:
— Почему?
— Потому что через полчаса начинается сухое окно, доберешься спокойно. Ты здесь уже пол дня лежишь. Тебя ищут наверняка.
— Вряд ли.
Ване обычно все равно, если я где-то загуливаю после уроков. Мама против того, чтоб я прохлаждалась после школы в учебные дни, но чутье подсказывает, что они оба сейчас слишком озабочены Аней, чтобы думать обо мне. Я решила пока не рассказывать ребятам про заграничную девчонку. На нее у меня уже не хватает моральных сил.
— Извини, но тебе всё же придется пойти домой — строго сказал Тим.
Надо было и дальше притворяться, будто я без сознания. Тогда бы они меня не выгнали.
— А где Витя с Ирой? — я решила сменить тему.
— Они… кхм… вышли погулять — Тим многозначительно посмотрел на меня.
— Твоя одежда почти высохла, можешь обратно переодеться — сказала Стеша.
По истечение получаса Тим стащил меня с кровати, выставил за дверь и дал свой велосипед. Ну и на том спасибо, а то топать пешком под дождем совсем не в кайф. И появился дополнительный повод снова заехать в Витину хижину. Я знаю, как будет:
«— Хей, Тим, я заехала вернуть тебе твой велик.
— Да что ты, оставь себе. У тебя же нет своего пока.
— Оу, спасибо большое!
— Да не за что. Бывай у нас почаще!»
Я выехала под прохладный моросящий дождь и снова намокла, хотя и немного взбодрилась. Добравшись, обнаружила Ваню и Аню на улице. Они нарисовали на деревяшке мишень, и Аня с поразительной меткостью метала в нее ножи.
— Что такого? Обычный дождь — говорила Аня.
Конечно, они обо мне и не вспоминали. Внутри снова всплыло чувство вины перед Димой — я почувствовала себя так паршиво как никогда. Очень неприятно осознавать, насколько ты не прав во многих вещах. Я не могу это переварить. Да к тому же меня только что выгнали из уютного гнездышка, где мне было бы намного легче думать над своим поведением, из места, которое могло бы быть моим временным пристанищем. Ну хотя бы на эту ночь, хотя бы на ночь! Но нет, я вынуждена была катиться оттуда под дождем домой, где сейчас меньше всего хочу находиться.
Ване фиолетово, где я была. И это в общем-то нормально, я ведь вернулась в тот же день, что и ушла, да и практически без новых повреждений. Я и не хотела, чтобы он волновался, но просто поздороваться и спросить, например, откуда я взяла велосипед, можно было…
Мама спит на диване в гостиной. Похоже, она всерьез сегодня потрудилась над «делом избранной». Кругом разбросаны исписанные листы бумаги, на полу стоит чемоданчик со всякими принадлежностям для работы. Я взяла первый попавшийся под руку листок. Интересно почитать, о чем же мама столько написала. Надеюсь, это не Анина биография, которой я уже наслушалась от самой Ани. Нет, это оказался ее распорядок сегодняшнего дня, а также некоторые медицинские данные: пульс, давление… Мама, видимо, прохода Ане не давала, всё бегала за ней и записывала: с какой скоростью, в каком количестве и с каким лицом ела местную еду, как часто ходила в туалет, сколько там сидела, а также прочие занимательные подробности, которые непонятно как должны помочь делу. Полагаю, это действительно очень увлекательно — настолько подробно и всесторонне изучать человека.
Я поднялась в свою комнату, и несмотря на то, что мне ужасно хочется спать, стала таращиться в окно на Аню и Ваню. Весело смеясь, они прыгают под нахлынувшим ливнем, держась за руки. Аня вопит:
— Это же так здорово — гулять под дождем! А гроза — это вообще крутяк! Гром и молния! Вот бы была гроза!
Господи, как же она это делает? Девчонку в ее собственный день рождения занесло хрен знает куда, прочь от дома, семьи и друзей, а она как ни в чем ни бывало шлепает тут по лужам с едва знакомым парнем и визжит про то, какой дождик хороший, какая гроза молодец. Конечно, перед обаянием моего брата сложно устоять. Если бы не Ваня, она бы непременно взбесилась и сделала все, чтобы свалить отсюда поскорее.
Хотела бы я сейчас так же радоваться, как они, но мои мысли омрачены самым мрачным мраком. Из головы не выходят укоряющие Димины слова. Я намеренно столкнула на землю парня, который хотел мне помочь, и попыталась угнать его велосипед. С самой первой встречи морально давила на человека, которому нужно было отвлечься от семейных проблем. Да и потеря Майка совсем не добавляла радости ко всему прочему.
Что я здесь делаю? Да ничего. И ничего не сделаю. Так что… надо ехать к Диме, пока есть возможность. Да и дождь как раз ослаб.
О местонахождении Диминого дома я узнала через Никиту. У самого участка я остановилась в нерешительности. И как я сейчас ворвусь в этот дом? Не буду же камнями в окно кидаться. А может он