станешь человеком-крутым каратистом.
К сожалению, в нашей деревушке таким талантливым ребятам почти негде проявить себя. Слишком мало соперников, мало простора для развития. Победил лучшего спортсмена из соседней школы — вот и твой предел. Жди, пока не подрастет другой боец и не бросит тебе вызов. Профессиональный спорт — неблагодарное дело, карьеру не построишь. Обычно ребята ходят на секции чисто ради своего удовольствия. Но если ты настроен серьезно, есть два варианта. Первый: в будущем заменить своего тренера, стать наследником, хранителем. Второй: надеяться, что Водные стены будут разрушены, и ты сможешь показать себя внешнему миру.
***
Как я и предполагала, новость о появлении в нашей деревне девушки из-за границы произвела невероятный фурор. Все были взбудоражены идеей о том, что эта девчонка может каким-то образом сломать непреодолимое препятствие в виде Водной стены и освободить нас. Я не могу никого винить в чрезмерной наивности, тем более, и сама не до конца исключаю возможность того, что Аня действительно способна на это.
Когда я вернулась в среду из школы, Вани и Ани дома не оказалось. На кухонном столе лежала записка, написанная рукой брата. В ней он рассказывал, как приблизительно после моего отъезда в школу приехала мама и попросила Аню поехать с ней в Центральный Институт для «более подробного изучения». Ваня писал, что взял отпуск на работе и поехал вместе с Аней для моральной поддержки (ну кто бы сомневался!), и что вернутся они не раньше, чем через две недели. Рядом с письмом лежали деньги.
Я была в шоке. Не могла поверить в то, что они вот так просто бросили меня, оставив одну вшивую записочку на столе и пару грязных купюр. Больше всего я была обижена на Ваню, который поехал с ними для какой-то там «моральной поддержки», тем самым положив на мои плечи огромный груз домашних дел. Теперь покупать продукты, готовить еду, следить за огородом, топить печь, мыть посуду, стирать, убирать, своевременно проветривать дом придется мне. При том условии, что я еще должна ходить в школу и делать домашку. Денег, что мне были оставлены, не хватит даже для того, чтобы нанять самого дешевого участкового. Все это не укладывалось в голове. Я просто не могла сдерживать слезы, осознавая то, насколько наплевательски со мной обошлась собственная семья. И все ради какой-то девчонки, которая вообще непонятно кто, которую никто из нас по-настоящему не знает!
Они наверное решили, что я буду рада остаться одна дома, ведь это такой простор: теперь я могу гулять с кем и когда хочу, не отчитываясь каждый раз, могу болтаться где угодно. Ужасно злая на все и всех, я уцепилась за эту мысль. Очень надеюсь, они не рассчитывали на то, что я буду пай-девочкой. Я решила пользоваться данной мне свободой. Потому сегодняшний день стал для меня последним учебным днем.
Я проснулась в 5 утра с ужасно тяжелым невыносимым чувством на душе. Такое ощущение часто одолевает по утрам, особенно когда не высыпаешься, но сейчас оно было особенно остро. На меня опять навалился груз переживаний по поводу того, что родная семья меня так бесцеремонно бросила, что я осталась совсем одна в пустом доме, что за окном все еще идет этот противный дождь, и что я совершенно не знаю, как мне дальше действовать. Знаю точно лишь то, что не пойду в школу.
Я зажгла свечу, и от ее маленького слабого огонька стало как будто еще тоскливее. Спустилась вниз и окинула взглядом кухню, в которой Ваня не стоял с довольной улыбкой у печи, из которой не пахло ничем вкусным, уютным, домашним, успокаивающим. Заглянула в погреб, где еще оставалась приготовленная Ваней еда. Мой взгляд упал на миску с блинчиками. Я съела один холодным и, не получив никакого удовольствия, пошла в ванную. Но и здесь ждало разочарование: вода была холодная, ведь грел ее всегда Ваня.
Тогда ко мне вернулось вчерашнее яростно-бунтарское настроение. Раз сейчас это мой дом, буду делать в нем, что захочу. Я ринулась из ванной в кладовую и достала оттуда несколько банок со специальной водостойкой желтой и синей красками, которые по сути предназначались для того, чтобы периодически покрывать ими наш дом, защищая дерево от гниения и прочих воздействий местного климата. Эту краску делают из листьев Дар-дерева. Недешевая и очень важная штука, но тогда я совершенно об этом не думала — мне страсть как хотелось размалевать стены. Я взяла нож и резво вскрыла банку с желтой краской. На меня дыхнул этот запах… свежий, густой, вызывающий желание творить. Я плавно окунула одну руку в банку, практически по локоть. Яркая, солнечно-желтая нежная густая смесь обволакивала мою кожу. Я вынула руку и посмотрела на свою желтую глянцевую ладонь, она была словно в перчатке, с нее плавно стекали капельки. Мне не хотелось думать о том, как я это отмою. Мне хотелось разукрашивать стены. С той же ловкостью была вскрыта и синяя краска — на стенах появились трава, солнце, небо. Такие кривые, но яркие, веселые, быстрые, сумасшедшие…
Сначала я возила по стене ладонями, но потом стала макать в краску свои футболки, носки, не разбирая, какие из них износившиеся, какие — новые. Покончив с «преображением» гостиной я принялась за комнаты на втором этаже. Комнаты родителей и Вани также не остались без моих произведений искусства. Я не думала о том, как мне попадет за все это художество — вдохновение вырвалось наружу, оно было неудержимо. Еще скажите спасибо, что я не перевернула весь дом вверх дном. А я ведь могла потому как, что ни говори, была чертовски рассержена.
В то время как я рисовала солнышко на потолке в комнате родителей, мой творческий процесс был прерван стуком в дверь. От неожиданности я чуть ни упала со стремянки. Я понятия не имела, кто бы это мог быть, поэтому изрядно занервничала. Лиля, Никита или Дима пришли бы в школьное время только если бы случилось что-то серьезное. Надеюсь, что это не внезапное возвращение родителей или Вани, иначе меня накажут, не успей я даже закончить свои произведения. Я в нерешительности спустилась вниз и посмотрела в глазок. Слава богу. Это был всего лишь Тим. Я даже немного обрадовалась ему.
— Привет. Каким ветром? — спросила я, отворив дверь.