— Ну что такого, если я шагну чуть дальше или ближе? Я же не собираюсь сдавать экзамен! — без конца причитала я.
А Дима без конца закатывал глаза и терпеливо повторял:
— Если позволить тебе расслабиться и делать все кое-как, от этого не будет совершенно никакого толку. Ты должна научиться контролировать свое тело, пусть оно выполняет все движения так, как ты ему прикажешь, учитывая любые мелочи. Управляешь телом — управляешь эмоциями, и наоборот. Ты кажется, этого хотела? Экзамены тут ни причем.
Я тяжело вздыхаю и вновь пытаюсь все повторить, изо всех сил напрягая оба полушария мозга, стараясь ничего не упустить. Но я непременно снова делала что-нибудь не так, и это начинало меня подбешивать.
— Тссс… Вдох-выдох, вдох-выдох. Научишься еще, это только первая тренировка — успокаивает Дима.
Уже почти полночь, темно и безветренно, но при этом не по-летнему холодно. Правда, я едва ли ощущаю этот холод, вся потея от напряжения.
Скоро придет Лиля, она как раз живет недалеко от Диминого дома, и мы пойдем гулять. Вдвоем, без мальчиков. Давно такого не было, вечно что-то случалось, и все суета-суета… Мы договорились встретиться с ней ровно в полночь, а перед этим я попросила Диму поучить меня ката.
Когда занятие подходило к концу, на крыльцо вышел Даня с огромной кружкой и начал комментировать:
— О, что-то новенькое! Раньше ты своих девчонок не учил этим штучкам. А я тут гору посуды перемыл. Устал — жуть! — Даня широко зевнул — Братан, может, разрешишь своей подружке сделать перерыв, а она пока со мной отдохнет? Я бы ее тоже чему-нибудь научил — раздался мерзкий и отвратительно громкий хохот.
Я все еще с трудом выношу Даню, хотя и жалею тоже, вспоминая то, что Дима рассказывал о его сестре-близняшке.
— Не отвлекайся. Его тут нет, его тут нет — шепчет мне Дима. Я очень стараюсь.
— Не хотите со мной разговаривать? — Даня состроил обиженную мину — Ну ладно, я сам с вами поговорю. Ммм… какой отличный чаёк! Наверное, отличнее его только пресс Димона, правда, Полина?
Даня без умолку продолжал нести ерунду подобного рода, пока на участке не появилась Лиля. Я тут же рванула к ней, даже не закончив связку и явно разочаровав Диму таким отношением. Но я больше уже не могла слушать Данину болтовню, хотя и изо всех сил пыталась не обращать внимания.
— Приветули — поздоровалась со мной Лиля, потом кивнула Диме, а затем перевела взгляд на Даню.
— Лиля, это Даня — представил брата Дима — А больше я тебе о нем знать не советую.
— Наслышана. Приятно познакомиться.
На удивление, сам Даня не сказал ни слова. Его глаза застыли на ней, в них я видела и вражду, и удивление, и непонимание, и восторг. Слишком сложно прочесть в них что-то определенное. Такой пристальный взгляд явно заставил мою подругу чувствовать себя неудобно, я заметила это и поспешила ей (а заодно и себе) на помощь:
— Ну ладно, мы пойдем. Дима, спасибо за тренировку. Всем пока — оттараторила я.
Мы с Лилей резко развернулись и пошли прочь с участка. Но я все еще чувствую Данин провожающий взгляд. Его молчание и ступор настораживают еще больше, чем слова и действия.
На следующий день в школе Дима предложил мне посмотреть на их тренировку по каратэ, для мотивации. Она начиналась сразу после уроков. Я согласилась, домой все равно не охота.
Я присела на скамеечку в углу спортзала. Мой взгляд остановился на девушке, с которой весело болтал Дима. Она была почти одного с ним роста, очень красивая. Несмотря на то, что она смеялась над чем-то, что говорил Дима, на лице одновременно отражались и сосредоточенность, и некая серьезность. Сам смех завораживал и при этом как будто предостерегал, предупреждал об опасности. Я вспомнила Данины слова во время нашей первой встречи: «А как же девуля с каратэ?» Видимо, речь шла о ней.
Просто посмотрев на этих двоих, в их черных поясах, туго завязанных на белых кимоно, мне уже хотелось свалиться ничком, как от оглушительного удара.
Поболтав, они стали работать по боксерскому мешку. И если к Диме я более-менее привыкла, то девушка производила ошеломляющее впечатление. Волосы завязаны в тугой ровный конский хвост, такой же безупречный и уверенный, как и все ее движения. Казалось, что она летала, когда выполняла все эти невероятные удары ногами: такие резкие, ловкие, отдающие смачным мощным хлопком. Казалось, это не составляло ей никакого труда. Казалось, она готова делать это вечно. Ее действия выглядели пугающе сильно и опасно, но вместе с тем красиво и изящно. Она была подвижна и невесома, но судя по тому, как проминался мешок и какими хлёсткими звуками наполнялся зал, удар у нее был тяжелый и болезненный. А ровно виляющий хвост как будто придавал ей еще больше крутости. Я была в восторге. Она выполнила завершающий удар, сопроводив его звонким сильным выдохом, и освободила тренажер Диме.
В отличие от нее, Дима больше работал руками. Его удар, казалось, вот-вот выбьет из многострадального мешка все потроха. Дима был более жестким и меньше разорялся на прыжки, чем девушка. Но в общем, они оба были неповторимы, и мне хотелось громко закричать и убежать подальше от осознания своего ничтожества перед ними, такими невероятно крутыми!
Мне захотелось, чтобы сейчас кто-нибудь из них меня вырубил. Но только красиво, как будто я действительно достойный соперник. И я бы даже встала в стойку и притворилась, что защищаюсь, а мне в голову прилетел бы оглушительный удар, такой, чтоб искры из глаз… Желательно, от девчонки, потому что совсем лишиться головы от Диминой ноги мне не хотелось. А Дима бы тогда ударил мне кулаком в солнечное сплетение, чтобы весь дух из меня выбить, чтобы я корчилась на полу и жадно хватала ртом воздух. И чтобы мое тело надолго запомнило эту боль. Да, может я и мазохистка.
Мне было так странно об этом думать, но почему-то ужасно хотелось испытать. Я сама точно не могла понять, но возможно, логика была такова: если тебя укусит паук — ты станешь человеком пауком; если тебе врежет крутой каратист — ты