то меньше. Главное, ногу не перепутать. Решил, что правая подвернута, вот и надо держаться этой версии. Они свернули направо, и за выступом скалы в низинке возле ручья Зыков увидел саклю, построенную из кривых жердей самой разной толщины, переплетенную ивовой корой и обмазанную глиной вперемешку с навозом. Обычная хижина пастухов на время выпаса скота. В ней можно улечься на кошме двоим да кое-какие вещи положить, спрятать от непогоды. «Значит, он ведет меня туда. А что дальше? Свяжет и будет допрашивать? А потом, конечно, добьет и спрячет тело. Стрелять не будет, ему шум ни к чему. Хотя если я побегу, то может и выстрелить. А вот не обыскал он меня напрасно!»
Алексей отправился в горы не только с одним автоматом. У него был и пистолет, и даже финка в ножнах, но она лежала в вещмешке на самом верху. Пистолет в кобуре на ремне он тоже не хотел оставлять. Мешает кобура, сдвигается в самый неподходящий момент. Ее Алексей снял с ремня еще при первом восхождении. Кобуру он тоже сунул в вещмешок, а вот пистолет оставил под рукой, в боковом кармашке вещмешка. Но достать не удастся. Идущий сзади диверсант не сводит с пленника глаз. Он даже со спины почувствует, что рука копошится в мешке. Значит, надо хотя бы открыть клапан кармашка, где пистолет, а потом… Потом нужен какой-то финт, чтобы достать пистолет. Патрон в патроннике, оружие на предохранителе. Всего и дел-то — сдвинуть собачку предохранителя, и можно сразу стрелять «самовзводом».
Выход нашелся почти сразу. Ничего неожиданнее для противника, надежнее, чем падение, не придумать. Да, диверсант насторожится, но он считает пленника безоружным, он может во время падения даже отойти еще на шаг или на два назад. Но это его не спасет, если он все сумеет сделать, как придумал. И Алексей взялся двумя руками за лямку вещмешка, висевшего на одном плече. Он хромал, ковылял, старательно припадая на «поврежденную» ногу. А когда клапан кармашка открылся и Зыков пальцами ощутил рифленую рукоятку пистолета, он решился. Выдохнув, стиснул зубы и, «споткнувшись», упал в траву на живот и тут же повернулся чуть набок, чтобы рука, забиравшаяся в кармашек вещмешка, была скрыта от глаз диверсанта.
Мужчина за спиной сразу остановился и прикрикнул на пленника:
— А ну, не дури! Сказал, что пристрелю. Ну, живо вставай. Знаю я эти уловочки. Самый хитрый?
Алексей позволил лямке вещмешка соскользнуть с плеча. Прижимая пистолет к груди и пальцем снимая его с предохранителя, он повернул голову и виновато посмотрел на диверсанта. Тот настороженно смотрел на пленника, стоя шагах в пяти от него. Он навел на Зыкова пистолет, но явно не готовился выстрелить в любую минуту. Этот человек чувствовал себя в полной безопасности. И Алексей, торжествующе оскалившись в злой улыбке и выбросив перед собой руку, тут же трижды нажал на спусковой крючок. Пистолет Зыкова трижды хлестко выстрелил, отдаваясь эхом, звук пронесся и затих. Рухнувший как подкошенный, диверсант упал на бок, и из его ладони вывалился пистолет. Алексей встал, осторожно подошел и ногой отбросил в сторону оружие незнакомца. Да, кажется, он попал удачно. Медаль надо давать, а лучше бюст на родине поставить. Молодец, застрелил диверсанта, и теперь у тебя ни одной ниточки и ни одной зацепочки в руках. Трупы обычно не разговаривают. И не надейся.
Диверсант был мертв, сомнений не оставалось — одна пуля попала ему в живот чуть ниже грудины, а две остальных точно в сердце. Вон и крови сколько уже. Одежда вся пропиталась в тех местах, куда попали пули. Оглянувшись по сторонам, Алексей убедился, что ни людей, ни машин вокруг не видно. Сунув свой пистолет в карман, он принялся обыскивать тело. Так, деньги советские, пять купюр, спички, дюралевая зажигалка кустарного изготовления. Записная книжка и химический карандаш. Две полные обоймы к пистолету ТТ. Все, хоть ты тресни! Больше в карманах не было ничего. Алексей больше не стал обыскивать тело. Не время и не место. Его скорее надо забрать в город и досконально осмотреть, раздев совсем, осмотреть одежду, белье до самого маленького шва. Обувь на предмет тайников. А сейчас в саклю!
А вот в хижине было на что посмотреть. Во-первых, в стенах были проделаны три отверстия, позволявшие вести наблюдение за окружающей местностью в любом направлении. Во-вторых, в хижине имелся мощный морской бинокль. Были тут и вещи, которые могли позволить человеку дежурить и наблюдать несколько дней. Тут и спиртовка с запасом таблеток сухого спирта, и баклага с пресной водой, и сухой паек на несколько человек, большой нож, топор. Хотя нет, в этом Алексей был уверен. Не на несколько человек, а просто на несколько дней, но человек тут ночевал и вел наблюдение только один. Неплохо устроенная база. Но никаких признаков оружия, тем более снайперского, в сакле не было. Ни тряпочки промасленной, ни гильзы — ничего.
«Ну, натворил я дел, — с горечью подумал старший лейтенант. — Убил наблюдателя, стрелял во всеуслышание. Теперь диверсанты услышали, все увидели и сменят позицию. Что у меня в положительной строке списка моих бездарных дел? Найденное место, откуда стрелял снайпер, и все. Почему, кто, каковы другие цели этой акции? Промахнувшийся снайпер! Сама по себе мысль не ахти какая умная. Не промахиваются они, если только вместо снайпера не отправили стрелять новичка, человека без подготовки. А почему отправили новичка? Почему могли пойти на такой шаг? Не заинтересованы в результате. Результатом было не убийство старшего офицера, а… а что тогда?»
Глава 4
— Олег Петрович! — Зыков, стоя у калитки, помахал старому альпинисту рукой.
— А, скалолаз новоявленный, — вытирая руки тряпкой, Горячев пошел навстречу. — Ну, раз живой, значит, все прошло хорошо, чему-то научился.
— Спасибо вам за науку, — улыбнулся Алексей. — Вот принес вам снаряжение. Возвращаю в целости и сохранности.
Лейтенант протянул Горячеву вещмешок, в котором лежала его пуховая безрукавка и «когти». Старый альпинист взял вещмешок, взвесил в руке, а потом покачал головой. Алексей с большим удивлением заметил, что палец альпиниста торчит в дырке.
— Значит, все прошло хорошо? — снова спросил Горячев.
«Ах ты, черт меня побери, — мысленно выругался Зыков. — Все-таки этот гад успел выстрелить вместе со мной. А я и не заметил. Значит, одновременно выстрелили, а я в горячке схватки и не понял». Он виновато улыбнулся старику и пожал плечами.
— Да вот, за камень зацепился, видать. Да чего переживать. Заштопаю, или новый выдадут. Вещь казенная, списанию подлежит.
— За камень? — усмехнулся Горячев. —