Читать интересную книгу Бомба за пазухой - Александр Александрович Тамоников

тоже. Прислать тебе я никого пока не могу. Будешь один за всех работать. Архив тебе привезут фельдъегери, охрану обеспечишь сам. Командование бригады поможет. И учти, тебе здесь не курорт на черноморском побережье. Будешь работать вместе с территориальными органами НКВД. Тут черт знает что может твориться. Город только что освобожден и может быть наводнен изменниками, предателями, переодетыми фашистами, которые мечтают вырваться отсюда. Но особенно опасны те, кого оставили специально. Работай, Зыков. Если будет нужна незамедлительная помощь, свяжешься с управлением, но рассчитывать лучше все же на себя. У управления работы и так выше крыши.

Капитана первого ранга Белорецкого из штаба флота в госпитале ждали с самого утра. Старательно вымытые полы коридора, идеальный порядок в палатах, свежие полотенца на спинках кроватей. Все раненые тщательно выбриты, в глазах рядовых бойцов и офицеров отражается нетерпение. Визит старшего офицера, как правило, связан с награждением. Да и вообще, это почти праздник для тех, кто лежит неделями, а то и месяцами. А тут еще и праздничный обед или ужин от руководства госпиталем.

И вот к госпиталю по расчищенным улицам подкатили две черные «эмки» и «Виллис» с автоматчиками охраны. Группа из пяти офицеров стала подниматься по ступеням госпиталя. Бывшая лечебница почти не пострадала во время боев только из-за того, что находилась далеко от моря в предгорьях и немцы, отступая из города, уже не цеплялись за окраины, спеша избежать окружения и уничтожения. Здание удалось довольно быстро привести в порядок, тем более что во время оккупации у немцев в этом здании тоже был госпиталь.

Начальник госпиталя с представителями персонала вышли навстречу гостям. Обычный обмен представлениями не занял много времени, потому что Белорецкий хорошо знал начальника госпиталя, полковника медицинской службы Степанченко. После крепкого рукопожатия офицеры не менее крепко обнялись.

— Ну, прошу, прошу, — начальник госпиталя сделал широкий жест рукой.

Но тут выбежала запоздавшая девочка с букетом осенних цветов. Восьмилетняя Варечка, оставшаяся без родителей, уже год жила при госпитале. И все медики считали ее дочкой. И сейчас общая любимица в светлом платье выбежала из дверей и, сбиваясь и краснея, стала читать стихи про моряков. Стихи были короткие, и написала их сама девочка, правда, кое-что подредактировали взрослые, но все равно строчки были из самой детской души, и никто не остался к ним равнодушным. Белорецкий улыбнулся и наклонился, чтобы подхватить девочку на руки и расцеловать.

Именно в этот момент пуля сбила с головы капитана первого ранга фуражку и ударилась в колонну, подпиравшую балкон над входом в здание. Офицеры сразу выхватили пистолеты и бросились за колонны. Главный врач за рукав утащил Белорецкого в коридор госпиталя. Автоматчики рассредоточились по двору, пытаясь понять, откуда стреляли. Никто не слышал звука выстрела. Видимо, стрелок находился на очень большом расстоянии. Через пятнадцать минут после звонка Белорецкого в штаб флота к зданию госпиталя прибыли машины с бойцами комендантской роты и вооруженными матросами с двух эсминцев, пришвартованных в Цемесской бухте.

Зыков, направлявшийся в госпиталь, чтобы навестить Самохина, сразу понял, что случилось нечто неприятное. Увидев морских офицеров, настороженно выглядывавших из-за колонн здания, автоматчиков на госпитальном дворе, он невольно и сам потянулся к кобуре с пистолетом. Алексей ждал взрыва, стрельбы, еще чего-то шумного, но во дворе стояла странная тишина. Только неподвижные настороженные фигуры вооруженных людей и безмолвие. И только когда во двор влетели машины с автоматчиками из гарнизона, Алексей тоже вышел из укрытия и поспешил к госпиталю.

Однако дойти до ступеней, ведущих в здание, ему не удалось. Ему преградил путь капитан с острыми резкими чертами лица и седыми висками.

— Сюда нельзя! — резко бросил капитан.

— Старший лейтенант Зыков, Смерш, — представился Алексей, показав красную книжечку удостоверения.

— Смерш? — уставился на него капитан, потом вытащил из нагрудного кармана такое же удостоверение и раскрыл его перед Зыковым. — Отдел Смерш по городу и гарнизону. А вы откуда?.. А, 255-я бригада морской пехоты? Ну, армия пока может отдыхать, вы же на переформировании здесь. Это наша работа, Зыков.

— Извините, товарищ капитан, — строго ответил Алексей, пряча удостоверение. — Отдыхают десантники, а моя служба продолжается. Я имею приказ управления контрразведки фронта оказывать вам посильную помощь на территории города.

— Хорошо, — капитан сдвинул фуражку на затылок и протянул руку для пожатия, — пошли. Бойко Василий Егорович. Можно просто Василий. А ты, значит, Алексей! Дело такое: приехал представитель штаба флота раненых поздравить с освобождением города и вручить награды в соответствии со списком. У входа в него стреляли. Пуля пробила фуражку, а сам офицер не пострадал.

Они подошли к тому месту, где пуля попала в колонну. Коротко расспросив участников события о произошедшем, Бойко тут же принялся отдавать приказы. Он разбил прибывших автоматчиков на группы и послал обследовать развалины. Белорецкий уже был внутри и награждал от имени командования отличившихся офицеров и солдат. Потом его выведут через другую дверь в полуподвальном помещении и увезут отсюда. Что-то подсказывало Алексею, что снайпер во второй раз стрелять не будет. А ведь это снайпер. И он целился в старшего офицера. Почему именно здесь? Ждал процедуры награждения или это случайность? Случайность? А как снайпер вообще мог подумать, что здесь появится важная, значительная для него цель? Скорее надо было караулить на берегу, у здания штаба. Там постоянно появляются старшие офицеры флота и не только флота.

Остановившись возле колонны, Зыков стал рассматривать повреждение.

— А пуля-то издалека прилетела, — вдруг раздался за спиной знакомый голос.

Обернувшись, лейтенант увидел Самохина. Раненый стоял, опираясь на костыль, и задумчиво глядел на колонну. Кряхтя, боец подошел ближе, встал рядом с Алексеем и потрогал пальцами место попадания пули.

— Тут, значит, произошло? — понимающе покивал Самохин. — А то там, в палате, слухи разные ходят уже. Говорят, шальная пуля прилетела, да бог миловал.

— Шальная? — начиная понимать, куда клонит опытный боец, переспросил Алексей. — А ведь точно. С двух, да и с пятисот метров пуля не только пласт штукатурки с колонны отбила бы, она кусок камня отколола бы со всей своей энергией. Точно ведь издалека стреляли. Надо пулю достать. Что-то мне кажется, что из «мосинки» стреляли.

— Знамо дело — из «мосинки», — согласился боец. — С немецкого маузера на такое расстояние стрелять — только зря порох переводить.

— Стоп, а пулю рано доставать, — решил Алексей и, отломив тонкую прямую веточку от ближайшего кустарника, попробовал вставить ее в канал от пули.

Погрешность, конечно, была большая, но все же ясно, что траектория полета пули была не горизонтальная. А, учитывая ослабленную силу удара, можно было предположить, что траектория