И поддело, вонзаясь под ноготь.
— Отпустите! — взвизгнула она и проснулась, обливаясь потом. Старая рана саднила: под ногтем на правой руке пульсировал оставленный много лет назад след.
Гидра перевела дух и села. И тут же встретилась взглядом с испуганными жёлто-зелёными глазами.
В глубине взбитой постели слилась с тенью трёхцветная кошечка из Ширала. Она нервно облизывалась в углу алькова, всматриваясь в свою хозяйку.
«Должно быть, пригрелась тут», — подумала Гидра.
Воспоминания о минувшей ночи захлестнули её. Дневной свет сочился сквозь окна, разгуливая по узорчатому ковру, и всё казалось нереальным.
Кроме холодка кольца из белого золота на пальце.
«Да, вчера я стала диатриссой и тут же посмела поднять руку на диатрина, моё солнце», — подумала она.
Однако все её вещи были на месте. И сама она была ещё жива.
Задумавшись, Гидра свесила ноги и ощутила приятную мягкость ковра под ступнями. Затем повернулась к кошечке.
«Странно. Со времён Бархатца я больше не заводила котов, чтобы их не постигла та же участь. Но я рассчитывала, что когда-нибудь буду жить отдельно и отыщу себе такого же рыжего толстяка. Ведь у котов, говорят, девять жизней…»
Кошечка была гладкошёрстной и весьма лёгкого сложения. Полная противоположность Бархатцу.
«Может, это и к лучшему».
— Как же мне назвать тебя? — рассеянно протянула Гидра, отказываясь думать о несостоявшейся брачной ночи. Затем подумала и решила:
— Лесни́ца.
В честь аратингских лесниц, лемуров, что обладали столь же обворожительными и большими зелёными глазами.
Внизу тихонько скрипнула дверь. Гидра тут же вскочила и заметалась по спальне. Но мягкий девичий голос успокоил её:
— Ваше Диатринство? Вы наверху, да? Вы позволите?
— Да-да, — пробормотала Гидра и села за трюмо, чтобы сделать вид, что давно уже проснулась и раздумывала над причёской.
Фрейлина пришла, одетая в лёгкое охровое платье. Рукава и декольте были скрыты воздушными лавильскими кружевами, а в ушах красовались лаконичные, но милые жемчужные серьги.
Она поставила перед Гидрой чашку чёрного кофе и печенье на блюдечке. Её лицо выражало лишь благодушие и долю любопытства.
— Как вам спалось? — спросила она дружелюбно.
«Значит, диатрин ещё не объявил о случившемся?»
— Славно, — отозвалась Гидра и взялась за расчёску. — Спасибо.
— Я пришла помочь вам одеться и выбрать платье на сегодня, — голос Авроры журчал, словно ручеёк. — Диатрин попросил вас увидеться с ним, когда вы проснётесь.
«О нет», — едва не простонала Гидра. И стала одеваться так медленно, как только возможно. Невзирая на то, что Аврора помогла ей разобрать волосы и принесла ей нефритово-зелёное платье из цсолтигского шёлка, Гидра всеми силами оттягивала момент нежеланной встречи. И снова оправдывалась, ища поводы остаться из-за серости своей кожи и болезных кругов под глазами, которые теперь не скрывала пудра. Но Аврора нарядно уложила её пышные рыжие волосы и умудрилась создать ей весьма презентабельный образ.
Так что к полудню они обе вышли к Аванзалу Принца. Однако Энгеля там не оказалось. Тогда они спустились в гостиную.
Повсюду суетились слуги, что бегали с сумками, сундуками и шкатулками. Похоже, некоторые из знатных гостей собирались уезжать.
Под длинным гобеленом, изображавшим белого дракона Мив-Шара с густой серебряной гривой, собрались все первые лица Рэйки: диатр Эвридий, диатрины Эван и Энгель, марлорды Тавр и Вазант, и некоторые иные. Все они галдели и спорили.
— Мне потребуется время! — возмущался Тавр, тряся рыжими волосами. Наконец он из непривычного белого переоделся в ярко-красный дублет с плащом тигрового цвета. — Время и отработка! Вы хоть помните, Ваша Диатрость, когда в последний раз звучали боевые трещотки?
— Не задерживайтесь, марлорд, — сурово отвечал обожжённый король и хмурил безбровое лицо. — Рисковать, разумеется, нельзя. Но и промедления я не потерплю. Отплывайте на Аратингу сейчас же.
— А Лукавый?
— Лукавый полетит только в том случае, если успеет свыкнуться с Энгелем.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Я немедленно займусь, — быстро кивнул белоснежный диатрин. И обратился к одному из своих рыцарей:
— Сэр Леммарт, две сотни мечей иксиотов должны быть готовы до заката!
— Слушаюсь, Ваше Диатринство!
— А как же Сакраал? — взволнованно вставил заспанный Эван. — Можно ли его разбудить трещоткой?
— Нет, нет, Сакраал больше не выйдет на бой… — и диатр Эвридий покосился на Тавра. — По крайней мере, не в одной стае с драконами из Оскала.
«Да что происходит?» — изумилась Гидра. Диатрин Энгель быстро пошёл в их сторону, к арке, и она отшатнулась вбок; но Аврора, напротив, остановила принца и в ужасе посмотрела на него.
— О чём вы говорили? — выпалила фрейлина безо всяких расшаркиваний. — Причём тут бои?
Энгель остановился. Кинул на Гидру тяжёлый взгляд, но ответил кузине со всем спокойствием:
— Барракатские солдаты атаковали сеть приграничных фортов. Это похоже на спланированный налёт. Рэйка должна дать ответ немедля.
— Но ты что же, уедешь? — ахнула Аврора. Она едва доставала ему макушкой до ключиц, но стала яростной, как перепёлка над гнездом. — Ты же только женился! Ты не можешь так поступить с Её Диатринством!
Ошеломлённая Гидра вжалась в каменную стену, и не зря — гневным взглядом Энгеля можно было разогнать целую стаю красных волков.
— Ничего, переживёт как-нибудь. Верно, диатрисса? — и он, не дожидаясь ответа, пошёл прочь, на ходу застёгивая на себе ремень для ножен.
Аврора всплеснула руками и покачала головой.
— Впервые слышу от него такую грубость! — возмутилась она и посмотрела на Гидру.
«Сейчас начнёт спрашивать, что я натворила», — уныло подумала Гидра.
— Это совершенно не пристало диатрину, а нашему Энгелю и вовсе не к лицу! — искренне воскликнула Аврора. — Это было хамство! Я немедленно догоню его и скажу, что…
Однако Гидра поймала её за рукав.
— Постой, — быстро сказала она. Мысль постепенно улеглась в голове.
«Диатрин едет на границу… намечается какая-то война, а значит… он будет делать всё, чтобы держать врага подальше от побережья. Послать мужчину на войну — это ж почти то же самое, что женщину замуж! Я ещё долго его не увижу».
Аврора хлопала ресницами, но Гидра думала ещё усерднее.
«Сейчас Лукавый нужен ему, как никогда, и поддержка драконов Тавра сыграет решающую роль. Он просто не посмеет объявить о том, что консумация не состоялась. Разумеется, он не раз вернётся к этому, но пока война станет держать его при себе, я буду…»
Глаза её распахнулись широко, как у кошки Лесницы.
«Я буду одна в Мелиное!»
Оставалось надеяться, что диатрис Монифа не позовёт её в столичный Рааль под предлогом воспитания или чего-то эдакого. Но ведь всегда можно было сказать: «Я теперь не только диатрисса, но и марледи Мелиноя, и это мой дом».
— Не ходи, — наконец сказала Гидра твёрдо. И удержала расцветающую на лице улыбку.
Аврора изумилась, пытаясь прочитать изменения на её лице.
— Но Ваше Диатринство, я не только его двоюродная сестра, я ещё ваша фрейлина и не позволю ему так…
— Нет-нет, диатрин просто взволнован, — Гидра на сей раз прощала легко, как никогда. — Ему, несомненно, нужно созвать войска, скоординироваться с отцом, да ещё и Лукавого попробовать приручить. На его месте любой бы посуровел.
— Н-но…
— Даже не вздумай вмешиваться в мужские дела, — назидательно, с клокочущей в горле иронией проговорила Гидра материнские слова. — Они взвалили на себя ношу защищать Рэйку, и мы не должны лезть им под руку.
Как сладко звучали эти доселе утомительные фразы!
В радостном волнении Гидра провела остаток дня. Она украдкой наблюдала, как на кораблях с бирюзово-золотыми знамёнами отбывает диатрийская чета; как уезжает диатрин Эван со свитой; как катится с глаз долой Тавр вместе со всем своим проклятущим семейством; и как исчезают, одно за другим, пресыщенные дворянские лица, оставляя Лорнас ей и только ей. О ней будто забыли. Как о пере, которым был подписан договор меж двумя семьями и которое откинули после этого на пол.