Разъярённый Вильгельм оставил Гарольда в резерве, а сам ринулся в гущу сражавшихся. Сакс с тревогой наблюдал за ним — высокая фигура норманна появлялась то в одном, то в другом месте и вдруг её не стало видно. Гарольд похолодел.
— За мной, саксы! Вперёд, норманны! Надо помочь герцогу! — вскричал он и бросился на подмогу. Удар его свежей дружины ошеломил бретонцев, они попытались дать отпор, но отважный сакс крушил врагов направо и налево. Рядом с ним ожесточённо бились Рагнар, Сигевульф, Вальтов. Собранная в плотную массу, объединённая дружина сакса медленно, но неуклонно начала теснить бретонское войско. В конце концов Гарольд и его хускерлы прорвали ряды противника и начали расширять брешь, в которую рекой потекли норманны. Это и решило исход битвы.
— Спасибо, Гарольд! — с чувством произнёс герцог, обнимая соратника. — Если бы не ты, мне пришлось бы худо.
— Не преувеличивай, Вильгельм, — улыбнулся тот.
— Не знаю, не знаю... — отёр потное лицо норманн и, пристально взглянув в глаза саксу, добавил: — Теперь я твой должник.
— Пустое, — махнул рукой Гарольд.
Вокруг них стоял многоголосый гул.
— Да здравствует наш славный герцог! — ревели норманны. — Да здравствует бесстрашный сакс!
— Видишь, как приветствуют тебя мои люди? — усмехнулся Вильгельм, обнимая Гарольда за плечи. — Они умеют ценить храбрость.
* * *
Вернувшись из похода, герцог шумно отпраздновал победу. На этот раз его вассалы смотрели на Гарольда совсем другими глазами, со всех сторон неслись заздравные тосты, восхвалявшие его воинскую доблесть. Гарольд был спокоен и сдержан, Вильгельм же заметно хмурился, ледок появился в его глазах.
— Ты стал очень популярен, — натянуто улыбнулся он.
— Я рад, что смог отплатить тебе за помощь, — с чувством произнёс сакс. — Ведь это ты вызволил меня из позорного плена.
— Значит, теперь мы в расчёте, — задумчиво констатировал герцог.
— Это так, — кивнул Гарольд.
— И стали друзьями. — Вильгельм пристально взглянул на собеседника.
— Это радует меня больше всего, — улыбнулся тот. — Дружба с тобой — это большая честь.
— А если б мы были врагами? — внезапно спросил герцог.
— И это была бы честь. Ничтожный враг вызывает жалость, победа над ним не радует... А вот достойный противник заставляет проявлять всё лучшее, на что ты способен.
— Ты прав, — согласился Вильгельм. — И всё же хорошо, что мы стали друзьями... а не врагами. Вдвоём мы сможем сделать многое!
— Что ты имеешь в виду, мой любезный друг?
— Мы можем объединить Англию и Нормандию! — с жаром произнёс герцог.
— Можем, — без особого энтузиазма согласился Гарольд. — А что потом?
— Потом? — переспросил Вильгельм, удивлённо взглянув на собеседника. — Потом завоюем Францию!
— А дальше?
— Весь мир!!
— Положим, мы его завоевали, — вздохнул Гарольд. — И что с того?
— Я тебя не понимаю, — нахмурился герцог. — То ли ты лукавишь... То ли не договариваешь.
— Ни то, ни другое.
— Ты что, не честолюбив?
— Честолюбив... Но в меру.
— А как же слава Александра?! Цезаря?! — воскликнул норманн. — Разве тебе не хочется познать подобное?
— Александр сошёл с ума, — пожал плечами Гарольд. — Цезаря убили соратники... Ты желаешь себе такой судьбы?
Вильгельм ничего не ответил...
* * *
На следующий день он уединился в своём покое, призвав туда лорда Фитц-Осберна и духовного наставника аббата Ланфранка.
— Что скажете о нашем госте, любезные? — спросил Вильгельм.
— Гарольд опасен, монсеньор, — быстро ответил лорд-сенешаль.
— Очень опасен, — поддержал его аббат.
— Чем опасен? — сделал непонимающие глаза герцог. — Мы с ним друзья. Он честен и открыт.
— Он молод, — заговорил аббат. — А Эдуард дряхл... Как вы полагаете, сын мой, кого после кончины короля выберут англичане? Вы ведь видели Гарольда в деле. Его нельзя не любить.
— Согласен, — нахмурился герцог.
— Даже на вас он произвёл сильное впечатление. Не говоря уже о ваших вассалах... — Аббат вздохнул и закончил: — Неужели вы думаете, что у англичан будет хоть тень сомнений.
Вильгельм поднялся и прошёлся по покою.
— Что ж, — глухо проронил он, возвращаясь на место. — Я приду в Англию и потребую корону.
— Англия окрепла, — поморщился настоятель.
— Нам с ней не совладать, — подал голос лорд-сенешаль.
— Ты сомневаешься во мне, Осберн? — удивился герцог.
— Помилуй Бог, монсеньор, — покачал головой советник. — И в мыслях такого не было.
— Нормандия мала, — пришёл ему на помощь аббат. — А сакс сплотил своих соплеменников... Вы великий воитель и мудрый государь, сын мой. Но зачем пытаться проломить стену, когда рядом имеется калитка.
— Что за калитка? — заинтересовался Вильгельм.
— Мы можем повредить репутации Гарольда.
— Каким образом?
— Под угрозой заточения заставьте его дать клятву, что он поможет вам взойти на престол.
— Что?! — побледнел Вильгельм. — К чему ты меня склоняешь, святой отец?!
— Да, это подло, — согласился аббат. — Но в интересах державы все средства хороши.
— Почему я должен постоянно хитрить?! И предавать того, кто мне близок?! — Герцог опустил голову.
— Потому, что вы властитель, сын мой, — наставительно произнёс аббат. — Вам надо думать о благе своего народа.
Наступила пауза.
— Разве нет иного пути? — спросил Вильгельм.
— Конечно, есть, — пожал плечами священник. — Остаться другом сакса и забыть о короне.
Герцог пристально взглянул на него, поиграл желваками и с трудом выдавил:
— Хорошо. Положим, ты прав. А если он откажется принять моё предложение?
— Мы его заточим! — зловеще проронил аббат и добавил: — Эдуард не осмелится вмешаться.
— А братья сакса?
— Они побоятся рисковать жизнью Гарольда. И вообще, скажите, сын мой, Эдуард, живя у нас, обещал вам корону?
— Обещал... — кивнул Вильгельм.
— Вы, а не Гарольд его кровный родственник. Разве не так?
— Так.
— И что предосудительного мы делаем, пытаясь взять то, что принадлежит вам по праву?
— Действительно, монсеньор, — вступил в разговор лорд-сенешаль. — Корона должна быть вашей. Гарольд же волен принять или не принять это требование. Но в обоих случаях он будет унижен.
— Вы оба словно сговорились! — проворчал Вильгельм.
Глава 13
ПОДЛОСТЬ
Последующие дни Вильгельм провёл в тяжких размышлениях, был холоден и отчуждён. Гарольд отметил эту перемену, но не придал ей значения, ибо был поглощён общением с братом и племянником. Однако вскоре он стал собираться в обратный путь и решил переговорить с герцогом. Тот принял его в своём покое и усадил в кресло напротив себя.
— О чём ты хотел поговорить, друг мой? — спросил Вильгельм.
— Об отъезде. Я загостился, а дела не ждут.
— Понимаю.
— Ты выказал себя настоящим другом, — с чувством произнёс Гарольд. — Я этого не забуду.
— Полно, полно.
— Полагаю, я могу забрать с собой Вальтова и Хакона?
— Хакона — можешь.
— А Вальтова? — удивился Гарольд.
Вильгельм поднял на него тяжёлый взгляд.
— Кое-что изменилось, мой друг.
— Что именно? — насторожился граф, почувствовав неладное.
Герцог молчал.
— Ну же, Вильгельм, не томи! — поторопил его Гарольд. — Что ты хотел сказать?
Норманн разжал побелевшие губы и негромко произнёс:
— Ты знаешь об обещании, которое дал мне когда-то король Эдуард?
— Знаю, — кивнул сакс, прямо глядя в глаза герцогу.
— Так вот... — замялся Вильгельм, опуская взор. Усилием воли он заставил себя поднять глаза и продолжил: — Я хочу, чтобы ты в присутствии моих вассалов дал клятву.
— Какую?
— Ты должен поклясться, что поможешь мне... взойти на английский престол, — выдавил из себя герцог, пристально наблюдая за графом. Однако тот оставался невозмутим. Норманн озадаченно спросил: — Что ж ты молчишь?
— А что ты хочешь услышать? — холодно прозвучало в ответ.
— Я понимаю твоё возмущение, — вздохнул герцог. — Поверь, мне очень тяжело принуждать тебя к этому. Очень! — подчеркнул он, нервно потирая руки.