Читать интересную книгу Настольная книга по теологии. Библейский комментарий АСД Том 12 - Церковь христиан адвентистов седьмого дня

Д. Позиция адвентистов седьмого дня

В середине девятнадцатого века эта точка зрения меньшинства, отстаиваемая священнослужителями и богословами по обе стороны Атлантического океана, была принята молодой Церковью адвентистов седьмого дня по следующим причинам: (1) она соответствует библейскому учению, очищенному от философских умствований и церковной традиции, в частности, от преданий об очищении души в чистилище, о чем уже говорили реформаторы; (2) она разделялась ранней Церковью, а также всплывала вновь и вновь во время и после Реформации; (3) она утверждает знакомое библейское описание смерти как бессознательного сна и отвергает идею продолжающегося существования души после смерти; (4) она согласуется с библейским учением о том, что бессмертие не есть неотъемлемое свойство души, оно даруется не сразу после смерти, а только при воскресении из мертвых; (5) она согласуется с новозаветным акцентом на Христа как единственный путь к вечной жизни и учит людей не уповать на заслуги, которые якобы обретает душа после смерти.

Эта точка зрения иногда называется «обусловленностью», потому что она связывает дар бессмертия с определенными условиями, а именно: с принятием осужденным грешником Божьего спасения по благодати через веру в Иисуса Христа. Только этот дар, а не врожденное, естественное качество человеческой души является условием бессмертия.

Непосредственным толчком к принятию адвентистами седьмого дня теории обусловленности послужили труды методистского служителя Джорджа Сторрза (1796–1879). Его взгляды, изложенные в труде под названием «Вопрос: являются ли души нечестивых бессмертными?», опубликованном в 1842 году, привлекли внимание первых адвентистов Джеймса Уайта (1821–1881), Джозефа Бейтса (1792–1872), Е. Уайт (1827–1915), Дж. Н. Андрюса (1829–1883), Д. М. Кенрайта (1840–1919) и Урии Смита (1832–1903). Теория обусловленности глубоко укоренилась в учении адвентистов седьмого дня и была признана доктринальным «столпом», опирающимся непосредственно на учения Писания.

Елена Уайт уделила пристальное внимание такому пониманию смерти и отсутствию бессмертия души в нескольких своих трудах, подтверждая важное место этого учения в теологии адвентистов седьмого дня. Во–первых, она считала его «истиной для настоящего времени». Под этим подразумевалось, что это один из основных и насущных библейских принципов, который предостерегает от популярного и широко распространенного интереса к спиритизму. Последний рассматривается как обман, впервые введенный в мир дьяволом (Быт. 3:4) и впоследствии распространяемый язычеством и ложным христианством. Согласно этому заблуждению, грешники не умирают, но продолжают жить в виде бесплотных душ, способных общаться с живыми (Ранние произведения, с. 262; Великая борьба, с.531–562).

Во–вторых, Е. Уайт отмечала, что, будучи следствием греха, смерть вызывается пренебрежением людей к Закону Божьему, включая законы природы и здоровья. Такое понимание, в сочетании с ее целостным подходом к развитию человека, в конечном итоге привели к преданности адвентистов седьмого дня идее здорового образа жизни и христианского образования (Основы здорового питания, с. 21, 40; Патриархи и пророки, с.68).

В–третьих, Е. Уайт подчеркивала библейское понимание смерти как бессознательного сна, от которого только один Бог может пробудить святых в день последнего воскресения при Втором пришествии Христа. Новозаветное обетование «Как в Адаме все умирают, так во Христе все оживут» (1 Кор. 15:22) сосредоточивает наше внимание на смерти и воскресении Христа, особенно на эсхатологическом учении о Втором пришествии, когда будет сокрушена власть смерти и восстановлено Божье Царство (Желание веков, с.787; Великая борьба, с.545, 547, 549, 550, 645; Пророки и цари, с.239).

Целостное понимание природы человека, вкупе с учением об условном бессмертии, последовательно отстаивается с кафедры Церкви адвентистов седьмого дня со времени ее основания — иногда перед лицом противодействия со стороны других христианских и светских традиций (ср. с книгами 12, 25 в списке литературы). Оно было неотъемлемой частью миссионерской работы Церкви среди восточных культур, где сильны вера в жизнь после смерти, поклонение предкам или духам, а также теория реинкарнации. Хотя когда–то это было маргинальным мировоззрением, в первой половине двадцатого века многие богословы и церковные руководители из многих конфессий приняли учение об условном бессмертии (ср. 8, 2:747–1034).

Е. Столкновение разных точек зрения

Учение об условном бессмертии становилось все более популярным и во второй половине двадцатого века (ср. с книгами 2, 6, 9, 22 в списке литературы). Однако в это время несколько новых, противоречивых тенденций оказали влияние на ход дискуссии. Представители общественных наук, медицины и этики стали исследовать смерть вместе с богословами и философами. В результате прежний акцент на богословские вопросы, связанные со смыслом жизни и участью людей, переместился на различные антропологические, психологические, медицинские и этические вопросы. Особое внимание уделяется процессу умирания и тому, как сам умирающий, остающиеся члены его семьи и друзья могут справиться с этим процессом, а также роли терапевтов, советников и священнослужителей.

Медики заинтересовались человеческим опытом на границе между жизнью и смертью, так называемыми пограничными состояниями, которые могут растягиваться или пресекаться — отчасти благодаря возможностям медицины «возвращать к жизни больных», оказывающихся какое–то время в состоянии клинической смерти. Такая способность манипулировать жизненными процессами с помощью медицинской технологии, особенно на границе между жизнью и смертью, породила новую этическую обеспокоенность качеством человеческой жизни и значением человеческой души. Возникла специфическая озабоченность тем, что медицинское лечение человеческого тела может плохо отражаться на внутреннем естестве человека, а также на качестве человеческой жизни и человеческом достоинстве. По мере роста стоимости медицинских услуг будут с новой силой возникать сомнения: с одной стороны, насколько целесообразны героические усилия по продлению угасающей человеческой жизни, а с другой — насколько обоснованна с нравственной точки зрения эвтаназия или профессиональная помощь смертельно больным людям, терпящим невыносимые страдания, в добровольном уходе из жизни.

В этом контексте новых идей, проблем и вопросов восточное и западное понимание жизни объединились, чтобы бросить вызов библейскому пониманию новым, неведомым для традиционных христиан способом (ср. с 10). Например, понятие реинкарнации или переселение человеческой души после смерти привлекло внимание некоторых людей на Западе, которые просто не могут смириться с тем, что человеческая жизнь в момент смерти прекращается, несмотря на последние достижения научной мысли, оказавшиеся в нашем распоряжении. В наиболее грубом виде это учение о том, что после смерти душа человека может вернуться к жизни в теле какого–то другого существа на своем пути к совершенству. Еще более распространена на Западе вера в то, что душа человека — это часть вселенской души или жизненной силы, которая действует во всех живых организмах и сохраняется после смерти. Некоторые считают, что эту причастность можно ощутить уже в нынешней жизни с помощью специальных обрядов, медитации или даже наркотиков.

Эти новые концепции бессмертия бросают такой же вызов библейской теории обусловленности, как и более древние концепции об отделении души от тела в момент смерти человека, ее дальнейшем очищении в чистилище и вознесении к Богу. Однако немалое число современных иудеев и христиан, верующих и теологов, в числе которых и адвентисты седьмого дня, продолжают придерживаться учения об условном бессмертии, из которого вытекают два важных следствия: целостный подход к людям и надежда на воскресение в вечной жизни. Они исповедуют это учение по следующим причинам: (1) оно помогает объяснить озадачивающие современные психологические и медицинские опыты со смертью, так называемые опыты жизни после жизни, и реагировать на них, ибо в конечном итоге все эти опыты не сократили количество смертей и похорон. Смерть остается, таким образом, концом жизни в полном смысле этого слова; (2) оно согласуется с целостным представлением о человеческой природе и библейском понимании человеческой жизни, как чудесного Божьего дара; (3) оно позволяет реалистично оценивать природу смерти в смысле единства физического и духовного аспекта жизни; (4) оно справедливо принимает во внимание как Божественную природу Бога, так и человеческую природу людей, тем самым утверждая воплощение Бога в Христе, реальность спасения в Иисусе Христе и надежду на воскресение, которая дарует утешение родным и близким усопшего.