листок пополам и засовывая его в карман, спросил я.
– Эм-м? Нет, – признался мастер Янгус.
– Ты говоришь, что мерзавец выглядел, как я? Да, дурачина?! – насел Дурнбад.
– Как ты, практически! – отходя еще дальше от нас, пробормотал одноглазый кузнец. – Ростом с тебя, с бородой, коренастый такой, и от него сильно разило рыбой.
– Я чт,о пахну, как окунь?!
– Я просто перечисляю то, что запомнил!
– Наказать бы тебя, – злобно поджимая губы, вздохнул я. – Да только это уже ничего не исправит.
– Где нам теперь искать этого юркого малого? – нахмурился Дурнбад. – Ума не приложу!
Я еще раз зыркнул на мастера Янгуса и, заставив себя успокоиться, загасил Лик Эбенового Ужаса.
– Я знаю, где, – ответил я гному, после чего кинул кузнецу:
– Впредь не будь глупцом и не передавай материалы, принадлежащие твоим нанимателям, каждому встречному поперечному! Ты усек?!
– Да, милорд! Простите меня!
Я бросил в него пустым мешком.
– Ух ты, тыква садовая!
– Хоть Амасту не прозевал, – фыркнул Дурнбад, когда мы вышли из «Бесовской Плавильни». – Ты сказал, что у тебя есть нюх на то, как нам отыскать воришку?
– Именно так. Я уверен, что мы его найдем, – ответил я, держа путь к северной оконечности Перекованного Наплечника.
– Поешь загадками!
– Нет. Я привык оперировать исконными данными и выделять из них главное. Нам известно немногое, но достаточно. Что «лже ты» – по меркам людей приземистый – это первое, что поможет нам не промахнуться (я загнул палец), второе – от него несло обитателями моря, значит, он по- любому сопричастен к рыбацкому промыслу. Скорее всего, плут из Лососевого Квартала (я загнул следующий палец), третье – сигнатура, которую вероятно ему выписал лекарь (я сжал кулак). Нам только то и надо, что обойти все целебные лавки в гавани и расспросить их владельцев о маленьком человечке, страдающем простудой. Даю девять против одного, что кто–то его, да и припомнит.
– Поражаюсь твоим рассуждениям! Ты– как огранщик, отшлифовал неровности рубина! – восхитился Дурнбад.
– Мозги – мое оружие! – хмыкнул я.
На то, чтобы добраться до Лососевого Квартала нам потребовалось минут сорок. Миновав лабиринты из улиц, площадей, лестниц, парков и рынков мы все–таки ступили на мостовую близ причала. Слева, ряд к ряду, горделиво покачивались пришвартованные бриги, шхуны и когги, а справа от них липли друг к другу дома с зазывными витринами. Порасспросив обывателей, мы выяснили, что в Лососевом Квартале есть всего две бакалеи, торгующие эликсирами, бальзамами и притирками. В первой – «Животворящей Устрице» нам не повезло. Лысоватый человек с пышными бакенбардами никакого бородатого карлика никогда у себя не принимал. Зато во втором заведении – «Живунце», женщина с крупной родинкой на подбородке опознала и свой рецепт и того, кому она его отрядила. Нашего «супчика» звали Шакур. Он был матросом на «Вдове» и, если не выходил на Туманную Пляску с командой, то жил в трущобах неподалеку. Я поблагодарил хозяйку и, многозначительно хлопнув Дурнбада по шлему, «Ба!», целенаправленно затопал по причалу, ища «Вдову» – двухмачтовый корабль с корпусом, разукрашенным изображениями полуобнаженных дев. Ага, вот и он. Моряк в тельняшке поведал нам, что «Вдова» никуда не ходила уже как неделю, и что Шакур наверняка у себя, пьет сидр. Справившись поточнее, где это «у себя», мы с улыбками, не предвещающими ничего хорошего, заторопились по указанному адресу. Хибары, хибары, хибары, хмф, хе–хе, вот и нужная лачуга! Я было хотел позвонить в колокольчик, но старейшина войны в присущей ему порывистой и нетерпеливой манере шарахнул молотом по двери. Ба-бах! Хлипкие петли слетели со своих мест, и мы победоносно зашли вовнутрь. Всюду валялись пустые бутылки, замызганные тряпки, засаленная мебель и вот он – наш «предмет поисков» на кресле. Низенький, смуглый, с мощными руками, привыкшими тянуть сети или канаты, он отшвырнул от себя недопитую склянку и встал в боевую позу.
– Че вам надо, крысы камбузные?!
– Мармелада! – грозно рявкнул я, подводя глумливый посох ко лбу Шакура. – Тащи сюда металл, что ты обманом умыкнул из «Бесовской Плавильни»!
– Пока я из тебя гороховое пюре не состряпал! – добавил Дурнбад, недвусмысленно поднимая свой грозный молот.
Шакур смог правильно оценить ситуацию, свое положение в ней и от того изрядно побледнел.
– Кхе. Кхе. Ах, ту блестящую такую плитку?!
– Ее! – в один голос подтвердили мы с Дурнбадом.
– Я её продал! Кхе.
– Кому?!
– Да я тебя! – хватая Шакура за бороду, взъерепенился гном.
– Погоди, Дурнбад! – попридержал я старейшину войны. – Кому ты продал квазальд?! И как вообще ты додумался до того, чтобы все это провернуть!
– Отпустите меня! Кхе! – взмолился Шакур. – Я все расскажу!
– Дурнбад!
– Ладно! Но только попробуй нам сбрехать! – проворчал гном, пихнув Шакура на облезлый диванчик.
Шакур затравленно приложился к бутылке (видимо для смелости). Душок дешевого пойла наполнил собою комнату.
– Я, стало быть, ошивался в Перекованном Наплечнике, сколько дней назад, уж не помню. Подбирал себе ножик возле «Бесовской Плавильни» покачественнее, чтобы «полосатика» чистить сподручнее было. Как вдруг услышал разговор о каком–то удивительном металле. Кхе. Меня он сразу заинтересовал, и я навостри уши. А все потому, что я знаком с одним коллекционером и изобретателем, лордом, если хотите, платящим чеканной монетой за все редкое и необычное. А мне денежки всегда нужны. Кхе. Кхе. Ссекаете? Я собирался прибегнуть к краже, однако кузнец содержал металл в крепком сейфе. Я пасся у «Бесовской Плавильни» пару дней, надеясь, что мне представиться какой–нибудь счастливый шанс заполучить металл и Боги вняли мне, он не заставил себя ждать. Тот кузнец как–то сказал своему подмастерью, что металл не расплавляется в горне и надо бы его вернуть клиенту. Тут я набрался смелости и объявил себя твоим гонцом, вовремя так пришедшим. Посокрушавшись, что у кузнеца ничего не вышло, я сунул ему рецепт из «Живунца» как твою доверенность на металл, и он ее, дубина занятая, «проглотил». Я отнес добычу изобретателю… Он ее купил. Вот и все. Кхе.
– Клоп паршивый! – рыкнул Дурнбад.
– Соглашусь, кхе, все несколько вывернулось неказисто! Кривенько вышло…
– Гони сюда деньги того изобретателя и не забудь присовокупить то, где он обитает, а также его имя! – сказал я.
– Серебро я давно потратил, – поник Шакур, вновь прокашлявшись. – А зовут его Кай Галий. Вы найдете его в особняке на улице Плодородия. Он такой, с башнями и флигелем–молнией. Не пропустите.
– Теперь мы, надеюсь, докопались до конечного пункта нашего назначения, – промолвил я.
– Если я вам более не надобен, то, кхе… – заикнулся Шакур.
– Дурнбад, что скажешь, если я заколдую его, к примеру, всегда прикусывать язык, если он соберется что–то украсть? – пошутил я.
– Лучше заворожи его так, чтобы он квакал, а не говорил, – поправил меня гном.
– Нет, пожалуйста, не надо! Я обещаю, что буду вести самый порядочный образ жизни! – Клянусь всеми морскими глубинами! Ну клянусь, клянусь!
– Что, поверим ему?
– Я бы не стал.
– Мой друг не такой доверчивый, как я, – обратился я к