попросил у монаха–стража аудиенции с главой Ордена. Мой решительный вид, подкреплённый с боку нетерпеливо сопящим Дурнбадом, по крайней мере, снискал сдержанное «Я доложу Его Святейшеству о вас». Спустя минут двадцать тот же монах–страж впустил нас вовнутрь и провел к кабинету, в котором заседал Зенобий. Покрытый оспинами, некрасивый, с лохматыми смоляными волосами над неестественно большими оттопыренными ушами и кривым носом, он что–то кропотливо писал на пергаменте.
– Чем обязан? – не поднимая глаз от работы, проворчал Зенобий.
– Ты забирал мою подвеску из «Бесовской Плавильни»? – без всякого приветствия спросил я.
Зенобий недовольно дернул щекой и откинул перо.
– У меня, что? Других дел нет что ли, чем ходить по плавильням?
– Тебя же попросила Серэнити!
– И что с того? – становясь гневно пунцовым, поднял голос Великий инквизитор. – Что я теперь, должен, как собачка, выполнять её поручения?! А?! Я тебе вопрос задал, некромант!
– Ты обороты сбавь тут, белый! – выходя вперед, пробасил Дурнбад. – Ты брал или не брал?!
Зенобий встал. Он был вдвое выше старейшины войны и возвышался над ним, как исполин.
– В своих подгорных норах, вероятно, ты принц, но здесь, у меня, в Ордене Инквизиции, ты – просто гном, поэтому выбирай выражения, чтобы ненароком ничего с тобой не случилось!
Я положил руку на плечо Дурнбада. Еще не хватало, чтобы нас тёпленько попарили на дровишках или приголубили на дыбе. По апокалиптически вздувшейся вене на лбу Зенобия я понял, что он вот–вот сорвется, чтобы кликнуть своих услужливых клевретов. Может статься, что он потом и раскается, когда Констанция Демей и Алан Вельстрассен возьмут его за грудки, но! Повторю, «но»! Нас с Дурнбадом это уже не воскресит.
– Я – старейшина войны Надургх! И я!…
– И ты гость в Соединённом Королевстве! Не относись к тебе с пиететом наша дражайшая Констанция Демей, я дал бы тебе понять, почем нынче стоит на рынке фунт вашей вонючей руды!
– Зенобий, необязательно так кричать, – добавляя миролюбия в тон, вклинился я. – Для меня очень важно знать – наведывался ты в «Бесовскую Плавильню» или нет. Просто да или нет?
– Да! – помолчав, гавкнул Великий инквизитор. – Да! И там мне сказали, что за материалом, каким уж не знаю, приходил твой поверенный! Вот этот гном, стоящий рядом с тобой! Он его получил и ушел. Все, больше мне сказать нечего! Проваливайте!
– Я!…
– Ты! Ты разве не гном?!
– Пошли, Дурнбад! – промолвил я, почти силком уводя закипающего друга от раздувающего ноздри Зенобия.
– Какой–то гном уволок квазальд?! – возопил Дурнбад, как только мы вышли из Ордена Инквизиции. – Разве в Ильварете живут мои соплеменники?
– Уверять точно не берусь, но думаю, нет. И то мог быть вовсе не гном, а, к примеру, карлик.
– Ты как? Идти можешь?
Меня действительно подкачивало и слегка… Нет не слегка! Меня затошнило! Я опорожнил желудок в кусты. Ну, а как без этого? Проблемы с этим у меня аж с Оплота Ведьм…
– Эй, дуй–ка обратно, а я сгоняю в «Бесовскую Плавильню» и наведу там шороху. Она где–то на улице Перекованный Наплечник. Так?
– На ней и пойдем мы туда с тобой вдвоем! Я огурцом!
– Хмрф! – обронил себе в усы Дурнбад.
Это же как так приключилось – размышлял я. Кто–то, когда я покинул Ильварет, завалился в кузницу, представился моим товарищем и, преспокойно приняв сделанную вещицу, был таков! Что за несправедливость! Этот гад теперь может оказаться где угодно!
Мрачнее мрачной тучи, я, насколько у меня получалось быстро, мерял шагами серую брусчатку города. Старейшина войны подстроился под мой темп. Миновав с десяток домов, льнущих к вереницам переулков, мы, наконец, достигли Перекованного Наплечника. Всюду ярилась копоть и сопели горнила. Молотки били по стали и опускались в бочки с маслом. Слышалась ругань, лаяли псы, мяукали кошки, кричали петухи, а вместе с ними неотлучным спутником вился дымок сгорающих углей и поленьев. Ко мне подбежал мальчишка с подносом свежих булок.
– Купите, добрый господин, купите, не пожалеете! Всего две медные монетки!
– Я не голоден.
– Тогда возьмите сахарный калачик вашему сыну, – тоненько пропел паренек, приняв Дурнбада за мое чадо.
Я посмотрел на гнома.
– Сынок, хочешь слойку с маком?
– Возьми мне лучше пинту эля, папаша!
Я подмигнул растерявшемуся юному булочнику (он смекнул, что Дурнбад – тот самый знаменитый гном) и направился дальше. Нужная мне вывеска обнаружила себя почти в самом центре бульвара. Не стучась, я переступил через порог. Одноглазый мужик в фартуке постукивал зубилом по раскаленной докрасна шпаге. Мельком оглянувшись на меня, он во всю глотку рявкнул:
– Эй, Гард! Где ты, поросенок мелкий?! Прими заказ у клиента!
Юнец в веснушках тут же выскользнул из–за стойки с оружием. Он жевал сельдерей.
– Желаете записаться, милорд? У нас, дык по честности, все наперед расписано… – разжевывая сочный стебель, произнес он.
– Я за своим ожерельем!
– Выдай, Гард, и денежки посчитай! Раз–два, раз–два! Почему ты такой медлительный? – все так же не отрываясь от труда, повелел одноглазый.
– Каким еще ожерельем? – похлопал глазами Гард.
– Из чудесного металла. Там я вам еще камень необычный давал в обработку.
– Хм! Мастер Янгус, вы помните что–то такое? – прикусив губу, почтительно осведомился Гард.
Кузнец откинул в сторону зубило и, вытерев подолом потное лицо, осмотрел меня.
– Как же не помнить! Ничего не получилось! Твой кусок железа, приятель, огню не поддался! Чудо чудное. Мне раньше никогда не попадался такой. Какая в нем примесь? Я не смог определить.
– Где металл и драгоценный камень? Неси их сюда! – набычившись, распорядился Дурнбад.
– Че ты голосишь! Ты же сам его у меня… – начал было мастер Янгус, потом осекся. – Гард, таракань из сейфа финтифлюшку господина!
– И металл, – с холодцой в голосе добавил я.
– Его у меня нет, – медленно сказал мастер Янгус. – Случилось так, что в «Бесовскую Плавильню» заявился очень похожий на твоего друга парень (кузнец показал на Дурнбада). Он представился твоим посланником и спросил, как мои успехи, на что я ему повторил тоже, что и тебе. Тогда он оповестил, что забирает металл и в точности его мне описал, ну, твой брусок, что ты у нас оставил – пластинка в виде кривого щупальца.
– И ты ему вот так вот и вручил его?! – смотря волком, прошипел я.
Мастер Янгус попятился. Все дело в том, что Лик Эбенового Ужаса от моего гнева непроизвольно раскалился и стал сыпать колючими искрами.
– Он показал мне доверенность! – выставляя перед собой руки, как будто защищаясь, ответствовал кузнец. – Гард! Она же у нас? Эта бумаженция?
– Естественно, – поддакнул подмастерье, аккуратно кладя на стол рядом со мной Амасту, завернутую в ткань.
– Покажи её господину!
Гард скрылся за ширмой и вновь вернулся с клочком пергамента. Бегло проведя по нему глазами, я понял, что это никакая не расписка, а обычный рецепт от кашля – «куманика, шалфей, мята, эвкалипт, все смешать и вскипятить – полученным отваром дышать, накрыв голову полотенцем» М-да!
–Ты читать–то умеешь? – складывая