Читать интересную книгу Вандал (сборник) - Андрей Посняков

– Ладно, пошли, поищем. Заодно познакомимся с окрестностями – тоже немалое дело.

Местность вокруг, кстати, была весьма примечательной. На востоке, сколько хватало глаз, цепочкой тянулись окруженные высоким тростником и прочими зарослями озера с коричневато-зеленой водой; горы на западе, скорее даже на северо-западе, при свете дня оказались просто холмами, не такими уж и высокими; к северу от озер шумела травами степь с редкими островками пальм, а на юге дышала зноем красная полоска пустыни.

– Нам надо оставить какой-нибудь знак, – после нескольких часов безуспешных поисков, уже ближе к полудню предложил Нгоно. – А самим двинуться в путь – выполнять задание.

Александр молча кивнул – парень предлагал дело. В конце концов, что толку здесь ошиваться, дожидаясь неизвестно кого? Ведь если бы все прошло нормально, как рассчитывали, то никаких проблем с поисками бы не возникло – а была бы налицо «верная дружина» готовых к любым трудностям молодых людей.

– Неплохие, говоришь, были люди? – Саша присел в тенек – отдохнуть, и Нгоно тоже опустился рядом.

– Разные, – уклончиво ответил темнокожий парень, поскольку фульбе отличались врожденной хитростью, а Нгоно, кроме того, еще и был инспектором французской уголовной полиции. – Кое-кто – Бони, Николя – из Иностранного легиона, другие из военных, третьи из полицейских.

– И что им сказал профессор, когда нанимал? Обещал веселую прогулку в прошлое?

Нгоно прищурился:

– Насколько я знаю, он им вообще ничего такого не говорил. Просто нанял – за очень приличные деньги. Семья Арно издревле владела землями близ Бордо, в ландах. Элитные виноградники, сосновый лес и все такое. Профессор вовсе не бедный человек.

– И что, никто из наемников так и не поинтересовался – куда и зачем?

– Нет, знали, конечно, что в Россию, а оттуда – еще куда-то. Мы, то есть я и вы, должны были им объяснить на месте. Если б возникли вопросы.

– А могли не возникнуть?

– Скорее всего. Парням хорошо заплатили. Доктор Арно выдал им щедрый аванс, и еще вдесятеро больше им предстояло получить по возвращении. Сто тысяч каждому – неплохой куш, согласитесь! За эти деньги можно делать, что велено, и не задавать лишних вопросов.

– Тоже верно. А вообще, пустой разговор – наемников-то нету. Хотя могут еще объявиться, но ждать некогда.

– Так и не будем! – Нгоно встрепенулся. – Неужели вдвоем не справимся? Да, жаль только, взрывчатка не у нас…

– И «Сайгу» я какому-то длинному парню отдал… ну, из ваших. Что улыбаетесь, Нгоно?

– Мы, кажется, были на «ты»… – Парень растянул тонкие губы еще шире.

– Ну да, ну да…

– И ваш… твой французский, Александр, стал заметно лучше!

– Так это не моя заслуга, а жены, Кати… – Расхохотавшись, молодой человек вдруг резко осекся и посмотрел на большой круглый валун, к которому давно уже приглядывался и Нгоно.

– Хочешь оставить под камнем записку? А как они ее найдут?

– А мы что-нибудь на этом валуне напишем. Скажем – «Янник Ноа»! Неужто не догадаются?

– Хорошо придумал, – поднимаясь на ноги, одобрил Александр. – Только вот чем написать-то? Углем от костра – так смоет дождь.

– Ну, зачем же углем? – Усмехнувшись, Нгоно вытащил из вещмешка баллончик с ярко-алой краской, какой пользуются уличные художники.

– Откуда это у тебя? – удивился Саша.

– Я утром выходил прогуляться – там еще, в городке. Какие-то ребята разрисовывали ограду. Очень… неумело. Я показал – как.

– Ну, ничего ж себе! Так ты у нас еще и художник?

Нгоно скромно потупился:

– Как сказал мой непосредственный начальник, месье Мантину: «Полицейский должен уметь если не все, то многое». И в этом он прав, я так считаю.

Александр вновь улыбнулся и поправил висящий на перевязи меч:

– Ну, тогда пошли рисовать, что зря сидеть-то?

Собственно, рисовал Нгоно, а Саша сочинял записку, суть которой вкратце сводилась к следующему: ничему не удивляться и идти в Карфаген, где лично Александр и будет ждать по средам вечером у старого тофета. Ну, если не он сам, так доверенный человек.

– А хорошо у тебя получается! – завернув записку в водонепроницаемый пакет, молодой человек сунул ее под камень и, скрестив руки на груди, смотрел на труды напарника. – Куда лучше, чем у нашего Эдьки. Впрочем, тот ведь не из любви к искусству старается, а из общей вредности.

Не закончив еще последнюю букву, Нгоно вдруг резко обернулся, выхватывая из-за пояса нож. Карие, слегка прищуренные глаза его настороженно смотрели куда-то мимо Саши.

Молодой человек поспешно обернулся…

– Мадингва ам-ма та! Мокабе!

Стоявший перед ним темнокожий мужчина, неизвестно откуда взявшийся, в общем-то, не вызывал немедленного желания продырявить ему башку тяжелой тэтэшной пулей, и Саша решил пока не гнать лошадей, разобраться. Высокий, худой, в длинном зеленом балахоне и с золотыми бусами на груди, незнакомец казался невооруженным, да и не выражал каких-либо враждебных намерений, а похоже, просто поздоровался на свой манер.

Вот снова повторил, на этот раз почему-то жестче:

– Мокабе!

– Мокабе, мокабе, – добродушно кивнул Александр и тут же произнес несколько фраз по латыни и на германском наречии вандалов.

Однако фразы эти не вызвали у странного мужика никаких эмоций – похоже, он их не понял.

– Мокабе!!!

Покачав головой, незнакомец показал рукой на озеро…

Саша повернул голову и ахнул: из больших, втихую приставших к берегу лодок уже высадились такие же поджарые и высокие воины, числом никак не меньше двух дюжин. Пятеро имели при себя копья, остальные целились в чужаков из длинных луков!

– Ну, вот, – пригладив волосы, рассеянно протянул Александр. – Опять угодили. Главное – не понять, чего им надо?

– Ну, отчего ж не понять? – Вдруг усмехнувшись, Нгоно бросил баллончик в траву, после чего подошел к незнакомцу, поклонился, приложив руки к сердцу, и разразился длинной и трескучей фразой явно не на французском языке.

Господи!!!

Тут только Саша заметил, как же они похожи, Нгоно и незнакомец – оба высоченные, худые, с красноватым отливом темной кожи и тонкими чувственными носами. Похожие, как родные братья… Ну, пусть – как двоюродные.

Ах да! Нгоно, верно, снова встретил людей из своего древнего племени, как уже было когда-то и как раз в этих местах. Впрочем, нет – гораздо севернее.

– Это – мой народ, фульбе, – обернувшись, с улыбкой пояснил Нгоно. – А Мокабе – их божество, алтарь которого – этот вот камень.

– А мы его, на свои головы, испортили… – Александр потянулся к ТТ.

– Ну почему же испортили? – Весело подмигнул напарник. – Я сказал вождю, что мы, наоборот, принесли их божеству достойную жертву – кровь убитого зверя. Вождь, кстати, доволен. Приглашает нас в свою деревню.

– К слову сказать – довольно настойчиво приглашает, – покосившись на воинов, хмуро заметил Саша. – Похоже, это из тех предложений, от которых невозможно отказаться при всем желании.

– Вождь настроен вполне дружелюбно.

– Ну, это тебе лучше знать… Черт с ним, пошли. Надеюсь, они нас не съедят.

– Фульбе не людоеды!

Деревней, как оказалось, называлось просто стойбище – фульбе занимались кочевым скотоводством. Все богаство племени составляли овцы, козы, коровы, несколько белых верблюдов, тем не менее гостей приняли радушно. В самом прямом смысле слова «накрыли поляну» – расстелили прямо на лесной опушке плетенные из травы и шерсти циновки, поверх них расставили яства: печеную и жареную озерную рыбу, раковины, молоко и сыр, дичь – жаренную на вертеле антилопу и птиц, журавлей, перепелов, уток. Кроме того, имелись просяные лепешки и какая-то кислая мутноватая бражка, которую Александр, честно сказать, поначалу пил с опаской, ну а потом – уж как пошла. А пошла хорошо! Особенно когда рядом, за деревьями, зазвучали там-тамы и на поляне появились танцоры, точнее сказать, танцовщицы – юные красавицы девы, вся одежда которых состояла из тонкого пояска и травяного передника. Изящные черные фигурки, вопреки всем Сашиным представлениям об Африке, просто поражали своим совершенством и казались вырезанными из эбенового дерева самым искусным мастером. Ах, как они плясали, как они пели!

Казалось, даже что-то на мотив того же Янника Ноа:

– Е, мама, е!

Ну, конечно же, это так только казалось – откуда здесь взяться реггей?

И тем не менее веселье постепенно захватывало всех пирующих – и хлебосольных хозяев, и их невольных гостей.

Трубили длинные трубы, украшенные перьями музыканты били в там-тамы, девушки соблазнительно извивались в изощренно-эротическом танце, и Александр сам не заметил, как стал прихлопывать и подпевать:

– Е, мама, е-е!!!