Читать интересную книгу Вандал (сборник) - Андрей Посняков

И тут же, без помедления, тишину разорвали автоматные очереди!

– Все! – Саша резко пригнулся. – Линяем!

– Что делаем, мой до…

– Бежим, говорю! Быстро!

Перед глазами замелькали кусты и деревья – желтая, красная, а кое-где и зеленая еще листва мигала взбесившимся светофором, а время словно сорвалось с цепи: секунды казались минутами, и минуты – часами.

Беглецы изо всех сил рванули к лодке, чувствуя за спиной нарастающий топот погони, крики и выстрелы.

– Стоять! Стоять, падлы! Все равно не уйдете.

И – ба-бах! Ба-бах!

Оглянувшись на бегу, Саша прикинул – сколько до них? Метров триста… фора хорошая, вполне можно уйти, тем более кусты, деревья – толком ни за что не прицелишься, и стреляли в них просто так, для острастки.

Александр бы, конечно, ушел… Но вот профессор! Доктор уже тяжело дышал, хватался за левый бок…

Подождав, молодой человек подхватил его под руку:

– Быстрее, быстрее!

Потащил… поволок… слыша, как стремительно приближается погоня, как все радостнее звучат за спиной крики, как все прицельнее выстрелы – так, по крайней мере, казалось.

– Быстрее, дорогой профессор, быстрее!

И у доктора вдруг открылось второе дыхание – то ли совестно стало, то ли страшно, а только профессор снова мог бежать сам, и довольно быстро, так что беглецы едва не миновали то место, откуда, собственно говоря, вышли. Хорошо, Саша заметил знакомый смородиновый куст.

– Стойте, Фредерик, стойте! Эгей! Никола-а-а-а!!!

– О-го-го-о-о-о!!! – тут же донеслось с протоки.

И вот уже оба прыгнули в лодку, развернулись. Весников, чертыхнувшись, дернул мотор:

– Дай бог, не зацепим.

Пару раз громко чихнув, двигатель затрепетал и завелся, заурчал довольно и сыто, и лодочка ходко двинулась в обратный путь. Вслед ей зазвучали выстрелы, впрочем, бесцельные, так как моторка довольно быстро скрылась из виду. Пальба тут же и стихла – а чего зря пули тратить?

– Кажись, ушли, – чуть сбавив ход, прошептал Вальдшнеп. – Ишь ты… И кто там за вами охотился?

– А черт их знает! – нервно отозвался молодой человек. – Шли себе мирно, никого не трогали, и вдруг – на тебе! Автоматчики! Кстати, Николай, не хочу тебя огорчать, но у них там катер. Нехороший такой, маленький, юркий.

– Катер? – услышав столь дурную весть, Весников заметно сник. – Тогда мы вряд ли уйдем. Да! У них же еще вертолеты! Господи-и-и-и…

И такая грусть прорвалась вдруг в протяжном его причитании, такое разочарование, такая обида, что Саше аж страшно стало. Будто бы жаловался кому-то Весников долго и многословно, – на Александра, на гостя его чокнутого, «хренцуза» этого, да и на себя самого, на жадность свою проклятую, на алчность, что вытащила из уютной избы да кинула в лодку на поиски приключений.

– Господи-и-и-и…

– Ну, хватит выть уже. – Молодой человек взял у профессора карту. – От катера мы по протоке не уйдем, это ты верно заметил. Но ведь в лесу-то они нас не выловят! Тут ведь вон какая чаща – иди хоть до финской границы.

– А ведь и правда! – очумело обрадовался Весников. – Лес!

И тут же скуксился:

– Эх, лодку только вот жалко!

Саша аж сплюнул: ишь, жалко ему. Вот жмот-то!

– Лодку, Николай, затопить придется. Или хочешь, чтоб потом тебя по ней в поселке нашли? И… как Митьку Немого…

– Да что ты, что ты, – неумело перекрестился Вальдшнеп, как и все люди его возраста, воспитанный советской школой в русле непоколебимого атеизма и соблюдавший некоторые православные обряды не в силу глубокой и искренней веры, а потому что «все так делают». Все красят яйца на Пасху – и я буду, все на Троицу по могилкам – и я туда же… А спроси «символ веры» прочесть… э-э-э…

Лодку затопили по-быстрому, в небольшом омутке у правого берега, что ближе к Турындину озеру. Тяжело вздохнув, Весников самолично тюкнул топориком и, оглянувшись на Сашу, что-то пробурчал, как видно – ругался: жалея времени, Александр не дал ему припрятать мотор.

– Не будь таким жадным, Федорыч! На те деньги, что сейчас заработаешь, ты десять таких моторок купишь, да еще на куртку для папы Карло останется!

– Какую еще куртку?

– Да это я так, к слову.

Чуть отойдя от протоки, Саша присел, примостил на коленке карту:

– Вот тут, похоже, какие-то заброшенные хутора, деревни.

– Ну да, – согласно кивнул Вальдшнеп. – Севово, Олгозеро, Рябов Конец. Колхоз когда-то был, в старые годы, «Заветы Ильича» назывался. Скот на фермах держали, сенокосы, картошку… лес сплавляли еще.

– А дорог-то там нет…

– Я ж говорил – одни зимники. Да и зачем дороги, когда в ту пору реки не такие мелкие были. По ним госзаготовки и свозили, на лодках, на баржах даже. А сейчас, ясен-пень, все загубили дерьмократы хреновы. А в ранешние-то времена…

– Ну да, ну да, тогда и небо было голубее, и солнышко ярче светило. – Саша задумчиво потер виски. – Вот туда, в бездорожье, и двинем. Ага! Слышите?

Со стороны протоки явственно донесся шум мощного двигателя. Катер!

Глава 6. Рябов Конец

Рассуждай токмо о том, о чем понятия твои тебе сие дозволяют…

Козьма Прутков

– И вот я что вам скажу насчет костерка, – подходя к заброшенной деревне, обернулся Весников. – Не стоит его палить – ночью огонь далеконько видать, а днем – дым. Вот лучше в избенке – печечку.

– Да уж, печечку… – Александр с сомнением взглянул на отражавшиеся в лесном озере десяток покосившихся, с давно просевшими крышами, изб, ни одна из которых не тянула даже на временное пристанище. – Как бы тут и не остаться в такой вот избушке… на всю оставшуюся жизнь.

– Ничего! – Весников откровенно радовался тому, что удалось без труда уйти от неведомых и, как видно, очень опасных бандитов, которые уж в эту-то глушь доберутся навряд ли. Успокаивался постепенно Вальдшнеп, от того в душе его поднималась глубокая и ровная радость, и тянуло заняться чем-то полезным и нужным, да хоть угодить гостям. – Пойдем поглядим, прикинем, может, и отыщем годную.

Как ни странно, а вполне подходящее для ночлега жилище нашлось довольно быстро – на самой околице деревни, у пепелища, стоял кондовый рубленный в обло дом-пятистенок, вполне еще крепкий на вид, с давно разрушившимся сараем, банькой и прочими надворными постройками. Видать, когда-то тут проживал крепкий хозяин из числа недораскулаченных, либо наоборот – сосланных.

Первым делом Николай Федорович заглянул в печку и обернулся довольный, хоть и измазавшийся сажей:

– Ну, вот! Вполне подходящая будет тяга.

Дожидаясь путников под ивами, Весников изрядно наловил рыбки – с пяток окушков и уклеек, пару щук, хариуса даже, – которую хозяйственно прихватил с собой и теперь переживал, как бы не пропал улов. Александр, конечно, лучше бы денек-другой перебился консервами, не разводя огня, – от греха подальше. Однако, раз уж местный житель уверял, что из печки дым вечерком не заметят, то почему бы и нет? Почему бы и не поужинать как люди – ушицей? Тем более что консервов-то оставалось мало, а ведь кто знает, сколько беглецам еще здесь, по лесам, шататься?

– Так я это, ясен-пень, сейчас дровишек… – суетился Весников.

– Давай, – махнув рукой, Саша расслабленно уселся на лавку.

Дом был как дом, только пустой: голые стены, комнаты почти без мебели – как видно, хозяин-куркуль, переезжая, прихватил с собой все, что сумел. Погрузил на тракторные сани и – на центральную усадьбу, во исполнение закона «О бесперспективных деревнях», принятого еще во времена Леонида Ильича Брежнева.

Даже посуды – и той, гад, не оставил! Хорошо, в рюкзачке нашелся свой котелок, в котором вскорости и забулькала ароматная ушица. Чай же вскипятили заранее, все в том же котелке, заварили, разлили по фляжкам.

И вот, похлебав ухи да почаевничав, завалились спать: по-походному, на полу, подстелив под себя верхнюю одежонку. Весников засопел сразу – умаялся, сердечный, да и Саша с удовольствием задал бы храпака, кабы смог. Да ведь не дал гостюшка дорогой, не дал! Выждал чуток, да стал приставать с разговорами:

– Мы ведь с вами не договорили, Александр!

Ага, вот оно как! Болтали-болтали целыми днями – не договорили, оказывается. Что ж, придется слушать – доктор Арно, он ведь как репей, не отвяжется.

– И что же вы хотите сказать, дорогой профессор?

– Все то же – о спасении мира… вот так вот высокопарно звучит! И – тем не менее. Так вы согласны принять участие?

Молодой человек хмыкнул и уселся на полу по-турецки:

– Вы это серьезно?

– Вполне. Даже более чем, – неожиданно вздохнул профессор. – Вы знаете, что моя лаборатория в Арроманше уничтожена?

– Что?! – Саша вздрогнул – вот это была новость! – Что же вы раньше-то молчали?

Француз пожал плечами: