Бабаджанян к Горелову.
— Излагай, излагай, восточный мудрец, — осторожно протянул Горелов.
— Знаю, что ты меня по любви так прозываешь, — не обиделся Бабаджанян. — Вот какая идея: немножко сил одной бригады — это немного, так?
— Так… — Горелов еще не уловил мысли Бабаджаняна.
— Ну, а немножко сил двух бригад, твоей и моей, это уже — не очень мало, так?
— Дальше, дальше, Армо! — нетерпеливо требует Горелов.
— Володя, по-моему, ты давно понял. Часть сил обеих бригад наступает на восточную окраину города…
— И противник решает, что именно здесь направление главного удара! — догадывается Горелов.
— Всегда говорил: ты все восточные хитрости с ходу разгадываешь. Куда немцам до тебя!
— И главными силами, — восторженно перебивает его Горелов, — мы наносим удар с севера и с северо-востока!
Удар был стремителен, фашисты не успели опомниться, бригады Бабаджаняна и Горелова вышли к реке Серет.
К утру Чортков взят. Но врагу нельзя дать отдышаться, нельзя позволить организовать оборону на Днестре. Танки рвутся вперед. Они на развилке шоссейных дорог Залещики — Устечко. Впереди — Днестр!
Полковник А. X. Бабаджанян
Маршал Г. К. Жуков предписывал 1-й танковой армии: «В проводимой операции стремительный выход к Днестру и форсирование его с ходу имеет исключительно важное стратегическое значение, так как этим противник прижимается к Карпатам, теряя пути отхода. Кроме того, вся группировка противника, действующая на Украине, изолируется от сил, действующих севернее Полесья. Помните важность стоящих перед вами исторических задач…»
Танкисты помнили. Первой на всем 1-м Украинском фронте форсирует Днестр 20-я гвардейская механизированная бригада полковника Бабаджаняна. За два часа напряженного боя взяты Залещики. Впоследствии бригаде присвоят почетное наименование «Залещицкая».
Вот он — Днестр. Мосты взорваны отступившим противником. А река вздулась, ревет — вода угрюмая, темная, — обильно в эту весну выпадали дожди и таяли снега. Ветер порывистый, ледяной. И нет понтонных подразделений. Как переправляться — вот задача, которую надо решить комбригу, решить тут же, без промедления. Он посылает вперед разведроту во главе с «богом разведки» младшим лейтенантом С. Я. Устименко. Бывший матрос, попав в бригаду после ранения, стал сначала командиром взвода разведчиков, потом получил роту. Изобретательный, как истый разведчик, он сколачивает из невесть откуда добытых бревен и досок несколько паромчиков. Этого явно недостаточно. Но Устименко предусмотрителен — еще раньше его люди отбили у противника рыбацкие лодки, которые немцы когда-то отобрали у мирного населения. Однако другой берег — крутой, и враг засел там крепко. Бригадная артиллерия прикрывает переправу разведроты. Но противник свирепствует. Бабаджанян приказывает поддержать разведроту огнем танковых пушек. И вот уже разведчики на другом берегу. Самые первые вместе с Устименко два старших сержанта — А. П. Синицын и И. X. Календюк.
— Ай да молодцы! — восторженно кричит Бабаджанян. — К Герою представить всех! Где Кортылев? Ах да, тоже там…
Замкомбрига по политчасти подполковник А. И. Корты-лев в мотострелковом батальоне капитана С. Д. Осипова, что первым из основных сил бригады переправляется через Днестр. Переправа становится возможной, потому что на том берегу вовсю «порезвились» ребята Устименко из разведроты — панику посеяли у противника, деморализовали его. Но чего это стоило! Именно здесь отдал свою жизнь Н. Пигарев. Наступает тяжелый момент. Противник косит цепи батальона Осипова. Батальон держится, и не просто держится — отбивает у врага метр за метром территорию западного берега, чтоб создать плацдарм для переправы основных сил бригады.
В разведке
И тогда не выдерживает сердце комбрига:
— Мне надо там быть, быть с ними!
И, несмотря на возражения своих помощников, Бабаджанян переправляется на другой берег вместе с очередной группой людей батальона капитана Осипова. Гусаковский рассказывает: после боя спросил Бабаджаняна, почему он это сделал, ведь комбригу совсем незачем лезть в самое пекло, надо только управлять боем.
— Понимаешь, боялся потерять много людей, — как бы извиняясь, отвечал Бабаджанян. — А так — был с ними, поддержал…
Сам он предпочитал об этом случае не распространяться. Тем более что звания Героя Советского Союза командиры соединений удостаивались за организацию действий подчиненных им войск — в этом их личный героизм. Но ведь его можно понять — как устоишь в пылу и азарте боя, более того, если твое присутствие вселяет в солдат веру в победу и успех!
…Враг остервенело сопротивляется, его авиация и артиллерия пытаются помешать советским воинам. Но под прикрытием огня мотострелков через брод на правый берег переправляют затем и танки 20-й мехбригады. Днестр преодолен. Рубеж взят.
Указом Президиума Верховного Совета СССР за героизм и мужество, проявленные при форсировании Днестра, присваивалось звание Героя Советского Союза капитану С. Д. Осипову, младшему лейтенанту С. Я. Устименко, старшим сержантам А. П. Синицыну, И. X. Календюку и самому командиру 20-й гвардейской бригады — полковнику А. X. Бабаджаняну.
На этот раз его бригада оказалась передовым отрядом целого фронта, более того, она входила в одну из танковых армий (рядом с 1-й гвардейской действовала еще и 4-я Д. Д. Лелюшенко), которые наступали в первом эшелоне фронта. В отличие от других операций, где прорыв тактической зоны вражеской обороны производился усилиями общевойсковых соединений, а танковые армии лишь после этого вводились в прорыв для его углубления, в Проскуровско-Черновицкой операции танковые армии сами, самостоятельно, должны были прорвать оборону и развивать успех на оперативную глубину.
— Но ведь это противоречит тому, что вы говорили раньше, — удивляюсь я. — Тактическую зону обороны противника должны прорывать общевойсковые армии, а танковые — действовать во втором эшелоне, крупные танковые массы должны использоваться для последующего развития прорыва.
— Нет тут никакого противоречия, — спокойно возражает маршал. — В данном случае такой метод был вполне оправдан — соответствовал обстановке, сложившейся на этом направлении. Здесь танковым армиям предстояло прорвать оборону слабую, неглубокую, здесь у противника не было ближайших резервов для парирования их ударов, здесь была реальная возможность прорвать оборону самостоятельно. Действия танковых армий в первом эшелоне предусмотрены советской военно-теоретической школой танковождения, — говорит он. — Никакого шаблона! — решительно рубит воздух рукой, словно отделяя друг от друга две точки зрения. — Это теоретической концепции гитлеровского вермахта был присущ шаблон. Нашей военной школе он чужд. Не может быть абсолютных тактических приемов, каждому решению должен предшествовать глубокий и научный анализ всех обстоятельств.
— А полководческое предвидение?
— Не отрицаю таланта, но без научного анализа… Нет, он — такой скрупулезный анализ — определяет успех, в том числе и полководческого предвидения.
В тяжелых боях на Сандомирском плацдарме военная фортуна поначалу не отличалась постоянством. Обстановка накалена до предела. Гитлеровцы окружены, но пытаются контрударами разорвать наше кольцо. 18 августа командарм М. Е. Катуков поручает Бабаджаняну возглавить группу бригад и организовать оборонительные бои до подхода наших войск. С несколькими командирами Бабаджанян отправляется проверять готовность