В доме моего отца не пьют вина. Но пьяных людей я несколько раз видела. И этот мужчина нетрезв. Его речь смазанная и невнятная. И даже стоя в паре метров от него, я чувствую специфический запах.
«Если чужие мужчина и женщина остаются наедине, третьим будет шайтан», — так говорят у нас. А если мужчина ещё и пьян, то только женщина остаётся без защиты наедине с шайтаном. И я чувствую это сейчас очень остро! Словно я не с человеком…
Покачнувшись, упирается рукой в косяк.
— Как тебя зовут?
Онемев, не могу сказать ни слова. И не поднимая глаз, так и стою посреди комнаты.
Проходит, закрывая за собой дверь.
Стыд и страх как горячая густая волна поднимаются по моему телу вверх и взрываются в голове, дезориентируя. Дышать тяжело…
— Вау-вау-вау… — обходит он вокруг меня. — Так это свои?!
Чувствую, как касается моих волос. Ужас… Как мерзко! Делаю шаг в сторону, но прядь остаётся в его руке, скользя по раскрытой ладони.
Я опять опозорена… В этом доме нет защиты?!
— Эй… — смягчается его голос. — Ты в первый раз, что ли? Чего такая? Или… Погоди… Так ты подарок или нет?
Не понимаю, о чём он! Меня опять трясёт, и нервы сдают. Всхлипнув, прикусываю губу. Плакать — плохо. Мужчины не любят, когда женщины плачут. Да и когда плачешь над судьбой — значит, не благодарна Богу. Может сделать ещё хуже. Наказать.
Делаю ещё пару шагов в сторону. На столике мой телефон.
— Ты немая, что ли? Ты кто вообще?
Ложится спиной на стену, съезжает вниз на корточки. Не смущаясь, склоняет голову, пытаясь заглянуть под моё и так короткое полотенце. Рефлекторно перекладываю одну ладонь вниз, прижимая его к бёдрам.
Ни один мужчина не смотрел на меня раздетую. И это гадкое, омерзительное ощущение! Как женщины ходят с обнажённым телом, я не представляю. Я словно вся в грязи… в его похоти… Фу…
Забежать бы в ванную, но там нет замка! И если он зайдёт следом…
Нервное перенапряжение достигает какого-то пика. Стыд, страх вдруг превращаются в злость. Кто ему дал право над девушкой так издеваться? Я же замужем!
— Уходите! — поднимаю я всё ещё ослеплённые глаза. Не могу разглядеть его лица от всполохов в них.
— Не подарок… — вздыхает он с сожалением. — Жаль… В этом доме подарков не дождёшься. Ну тогда давай знакомиться. Я — Ренат, — самодовольно разводит руками. — А ты?..
Подхватываю со стола телефон. Нервно ищу номер Тимура, беззвучно хныкая от ощущения обнажённости и беззащитности. У кого же ещё теперь просить защиты?
— Да? — рявкает он — сонно, зло и недовольно.
Испуганно сбрасываю вызов, теряясь окончательно. Как себя вести? Что делать? Нет никакой защиты! От обиды слёзы льются ручьём. Как затравленное животное смотрю на этого мужчину.
Этот… Ренат — вспоминаю его имя — пьяно и озабоченно смотрит на меня.
— Эй, детка… ты плачешь, что ли? — удивлённо поднимает брови.
Мне хочется разрыдаться в голос от этого вопроса. Но я только судорожно дышу, пытаясь сглотнуть ком в горле. Мне даже не спрятать своего лица в ладонях. Как только отпущу полотенце, оно тут же свалится.
Быстрые шаги по лестнице.
— Ренат! — грозный голос Тимура.
Зажмуриваюсь.
Дверь отлетает в сторону.
— А ну-ка, нахрен отсюда!!
И в первую секунду мне кажется, что это мне! Вжимаю голову в плечи. Опять сама виновата?!
— С днём рождения меня, да, брат? — зло и с сарказмом выдаёт Ренат.
— Вышел!!
— Я уж думал, это мой подарок перепутал двери, но видно ты не озаботился подарком.
— Я тебе нос сейчас сломаю, — в его голосе лёд.
— Эх!
Чувствую прикосновение к моим волосам, отстраняюсь.
— А я уже влюбился…
Слышу, как разъярённо рычит Тимур. Ренат проходит мимо меня к двери.
— Это хоть кто? — пренебрежительно, словно провоцируя Тимура.
— Моя жена.
— Да ладно? — с усмешкой. — Дашь поносить?
Вспышка ярости ощущается даже на расстоянии. Распахиваю глаза и вижу, как Тимур за грудки вытаскивает этого Рената за дверь и с треском её захлопывает. За дверью ругань.
Оседаю на колени на своё одеяло, прячу лицо в ладонях и начинаю рыдать.
Через пару минут заходит Тимур. Но я уже не могу остановиться. Напряжение последних дней вылилось в истерику. Полотенце съезжает, я нелепо ловлю края под физически ощутимым взглядом Тимура.
— Лясь… — срывается его голос.
Оказывается рядом, укутывая меня в одеяло. Его руки и прикосновения скорее грубоватые, чем ласковые. И его колотит от эмоций.
— Трогал тебя?!
Испуганно качаю головой.
— Мой косяк. Извини. Всё. Не надо плакать! Он думал, что приехала Маруся. Свет горел…
Пытается успокоить, но я чувствую, как его распирает от ярости. Обняв подушку, стараюсь погасить в ней рыдания.
— Хватит, я сказал! — рычит он тихо. — Хватит! Что, твою мать, за день?! Ну всё, Лясь… Это… брат мой, — со злостью. — Завтра я с ним поговорю. Такого больше не будет. Или вылетит отсюда к чёрту!
Силой укладывает меня.
— Спи.
Ладонь проходится по моей спине. Она обжигает даже сквозь тонкое одеяло. Поправляет волосы, убирая с лица.
— Я не хочу здесь… — вылетает у меня сквозь рыдания, как у ребёнка, который не понимает, что ничего уже не изменить.
— Быстро успокоилась. Ничего смертельного не произошло.
— Мне страшно… — признаюсь я.
— Я здесь буду.
Ложится рядом на спину на ковёр.
— Во сколько тебе на учёбу?
— К девяти, — заплаканно заикаюсь я.
Смотрит на часы.
— Два уже. Засыпай… — снижает голос. — Завтра — обещаю — вместе выберем мебель для твоей комнаты, и я поставлю там замок, чтобы никто не мог зайти.
Дальше мы лежим в тишине. И хоть рядом мужчина… Абсолютно чужой мужчина! Мне становится спокойнее. Слёзы высыхают.
Встречаемся взглядами.
— Перенервничал тоже в этом дурдоме… Не могу уснуть, — шёпотом. — Голова раскалывается…
Судорожно вздыхаю.
— Но я никуда не уйду, не бойся.
Мне очень страшно, что уйдёт, как только я засну. И вернётся тот, пьяный, его брат. Но от усталости веки мои слипаются. Уже отключаясь, рефлекторно дотягиваюсь до его руки и по-детски сжимаю его указательный и средний пальцы, надеясь, что он спит. А если проснётся, то и я проснусь и не останусь тут спать раздетая и совсем беззащитная. Он же муж… Это не харам… можно касаться. Сжимаю ещё крепче и отключаюсь, ощущая, как его большой палец едва ощутимо скользит по моей ладони.
Глава 12 — Дичь (Тимур)
Просыпаюсь от ощущения затёкшей спины. Отвык спать на твёрдом. На улице рассвет. Подтягиваю одну из подушек, медленно поворачиваюсь набок, чтобы её пальцы не соскользнули с моей ладони. Накрываю их второй рукой.
Ляйсан…
Одеяло соскользнуло, оголяя точёное плечо и ключицу. Идеально гладкая персиковая кожа как бархат… манит прикасаться! Хочется незаметно стянуть одеяло ещё ниже.
Не потому, что мне так уж хочется полюбоваться голой женщиной, нет. Этого у меня достаточно. Просто она такая красивая, юная, чистая… что мне хочется получить её образ целиком. И скорее даже не в эротическом смысле, а в эстетическом.
Но я же не подросток, чтобы позволять себе такие шалости. Да и Ляся не обычная девчонка, чтобы залепить за такое пощёчину и забыть.
Напугалась вчера…
Поправляю упавшую на лицо прядь волос. Девочка…
И вместо того, чтобы стягивать, я, наоборот, натягиваю одеяло чуть выше, закрывая плечо. Ложусь опять на спину.
Кому-то достанется потом настоящий бесценный подарок. Мне ревниво от этой мысли. А с какой стати? Что ей теперь, монашкой умереть из-за этого брака?
Нет, конечно. Когда-нибудь потом, когда она освоится в моём мире…
Морщусь от неприятной мысли, что кто-то будет прикасаться к ней, считать своей, лишит невинности… Рано ей ещё это всё!
И вообще, как можно такую девочку отдать левому мужику? О чём думали её родители? А если бы это оказался не я? Это же полный звездец! Она как бабочка. Смахнул пыльцу прикосновением — и всё… убита.