На простых смертных, как Тимка, они даже не посмотрят. Как откровенно говорила одна одногруппница, Леночка Лядина: «инвестировать в будущее нужно правильно». И распыляться на перспективных, но пока еще безденежных ухажеров, она не собиралась.
Черт, какая же нехорошая у меня с ним история. Но ведь он прав. Вышло так, как я и хотела. Он согласился на эту покупку. Значит деньги на операцию у меня есть, нужно только отработать и исчезнуть навсегда. Универ придется поменять, конечно. Уверена, он не упустит возможности поиздеваться, а то и предать огласке то, что я продалась ему за деньги. Этот позор меня всю жизнь будет преследовать. Но и черт с ним, главное чтобы всю ДОЛГУЮ жизнь.
Намывшись до скрипа кожи, я вытерлась по-прежнему единственным полотенцем, хоть и другим, и осторожно выглянула из-за двери, боясь, что Ян уже ждет.
Но его не было.
Прошмыгнув к нему в гардеробную, выбрала свободную футболку и улеглась в кровати. Спряталась от всего мира под одеялом, задыхаясь от духоты, но не решаясь вылезти.
Сколько я так просидела — неизвестно. Спустя примерно час, я вылезла из своего кокона, протянула руку к ночнику и уставилась в черноту потолка. Ожидание томило и нервировало. В своей голове я уже перемусолила тысячу изощренных мыслей того, что мне придется делать, и как ублажать его. Тело пробивала непрекращающаяся дрожь.
«Да что ж такое!», — обессилев от напряжения, я встала и еще раз умыла лицо. Прохладная вода привела в чувство.
Время на специальной докстанции показывало только девять вечера. Сколько мы пробыли в этом подвале? Несколько часов, судя по-всему.
И хотя спать не хотелось, утомленное от пережитого стресса тело вырубилось спустя еще часа возни в кровати. Всю ночь я проспала без сновидений, только под утро вернулась чуткость. Сонная, я уловила легкий шум в комнате, и, внезапно вспомнив, где я, и что меня ожидает, замерла, и так лежала натянутой струной.
Тихие шаги проплыли мимо меня, на секунду задержавшись рядом. Судя по всему, Ян меня разглядывал. Я лежала и молилась, чтобы мои ресницы не дрожали, выдавая с головой, что я проснулась. Однако, грохот моего сердца оглушал только меня.
Снова шаги, щелчок двери, и, через мгновение, шум льющейся воды. Парень ушел в ванную.
Пытаясь успокоиться, я приказывала себе не паниковать. Это должно случиться, ничего не поделать. Нужно просто принять, как данность.
К моменту, когда он вышел из душа, я готова была отдать Богу душу прямо в кровати. По-прежнему делая вид что сплю, с замершим сердцем слушала шорохи и шаги. Почувствовала, как прогибается матрас. Парень вытягивает свое тело, его прохладный после душа бок касается прямо моих обнаженных ягодиц. Неосознанно вздрагиваю, но больше не шевелюсь, и не дышу. Черт, выдала себя с потрохами.
Но Ян, кажется, не заметил. Потому что буквально через минуту, его дыхание выравнивается и становится монотонным. Еще через десять минут, удостоверившись, что он уснул, я осторожно поворачиваюсь и приоткрываю один глаз. Не веря своей удаче, рассматриваю в полумраке его тело.
На нем пижамные штаны и больше ничего. Спит на спине, широко раскинув руки. Лицо умиротворенное и расслабленное. Какое-то время, загипнотизировано смотрю, как опускается и вздымается его грудь, различаю темные пятна сосков.
Уснуть больше не получается, и я осторожно встаю, стараясь не разбудить рядом спящего Истомина. Но тот спит крепким богатырским сном, и не вздрагивает даже тогда, когда я поворачиваю ручку двери.
Вчера я смотрела не только на его спину, но и по сторонам тоже, пытаясь запомнить дорогу из подвала. Сейчас я хочу спуститься туда, чтобы просто удостовериться, что мои друзья живы и целы. От этого психопата можно ожидать чего угодно.
Дверь в нужное помещение не была заперта. Встревоженно вглядываюсь в темноту, но даже без лампочки могу различить, что подвал пуст. Никого нет. Только три одиноких стула стоят ровно посередине.
Отпустил ли Ян моих друзей или перевел в другое место? А есть для этого смысл? Неужели пощадил?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Телефона у меня нет, и как с ними связаться — я не знаю. Злить своего похитителя не хочется, поэтому бегу обратно наверх, стуча босыми пятками по величественному мрамору. Неожиданно останавливаюсь у знакомой двери. Запомнила ее, потому что на ней странная лепнина-узор в виде слепого льва.
Из-за этой двери в прошлый раз вышел Ян, когда я ночевала у него после того злополучного вечера. Оглядываюсь в испуге, но камер не вижу. Решительно опускаю ручку вниз и открываю дверь. Истомин в полной мере чувствует себя хозяином, потому что здесь нет ни одной запертой двери. Все открыты.
Даже без света я вижу это странное логово информационных технологий и кибернетики. В центре огромной комнаты стоит старинный стол, а на нем сразу несколько мониторов, процессоры. Бесконечные линии проводов. Почти многие из компьютеров бесшумно работают, потому что на экранах открыты черные окна, похожие на те, что открывал Тима, в них мигают непонятные символы.
Перед столом, который напоминает произведение искусства, стоит современное кожаное кресло на колесиках, облицованные под бетон стены абсолютно пусты, ни одной картины, только какие-то приборы и щитки. Технологический прогресс тут дышит из каждой поры, и только один антикварный стол выделяется ядовитым пятном.
Вот значит, где он работает. И что же он делает? Такой сильный хакер, как Ян может делать многое…
Решив больше не испытывать Судьбу, я возвращаюсь в спальню и аккуратно усаживаюсь на кровати. Ждать, когда он наберется сил и проснется.
Сколько я так сидела, — не могу точно сказать, на часы я устала смотреть. Казалось проходит час, а на деле минут десять. Разглядывать спящего парня мне тоже быстро надоедает и я тупо пялюсь в потолок.
Позже в его тумбочке нашла какую-то книгу про внутреннее устройство буферного процессора. Читала эту нудную и непонятную муть, пока не придремала.
Когда проснулась, на часах уже был полдень. Быстро фокусирую взгляд на парне, он так и лежит в той же позе, только голова повернута в мою сторону. И как у него ничего не затекло?
Словно по будильнику громко заурчало в животе, дико хотелось есть. На этот звук Ян внезапно открывает глаза и в наступившей следом тишине смотрит на меня, не мигая.
— Извини, я не хотела будить, — смущенно бормочу, застигнутая врасплох.
Его сонный взгляд скользит по моим губам, опускается ниже, рассматривает книгу на моей груди, с которой я уснула. С необычным жаром в животе вспоминаю, что на мне нет белья, а футболка ничего не прикрывает, и если бы не одеяло…
— Проголодалась? — смотрит на часы и встает.
— Да, — честно признаюсь, стараясь не смотреть на его спину.
— Помнишь, как идти на кухню?
— Эмм… кажется, да.
— Анна тебя накормит, спустись к ней. Я приду позже, — он направился в сторону душа. — Весь вспотел, с тобой жарко спать.
— Ты не пришел ночью, — осторожно подбираю слова, игнорируя его замечание.
— Успела соскучиться? Наверстаешь упущенное, — долетает ироничное, и парень скрывается внутри.
Недовольно смотрю на захлопнувшуюся дверь. Как будто я настаивала спать в его кровати. Мог бы отправить меня ждать в любую из других комнат. И ничего мне не надо наверстывать. Лучше бы еще пару дней не выходил из своего логова. А еще лучше — вечность.
После обеда, так и проведенного в одиночестве, накрытом в большом изящном зале, по всей видимости столовой, я вернулась назад, устав от неизвестности. Анна со мной почти не разговаривала, вежливо смывшись. Наверное, насчет этого ей были даны особые распоряжения.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Меня тревожит, что с моими друзьями… Как там бабушка? Пускай уже Истомин берет все, что ему нужно и отпускает к чертовой матери.
С такими мыслями, я распахиваю дверь спальни. Его здесь нет. Ррр.
До самого вечера я его не вижу. Раздраженно измеряю расстояние комнаты от угла до угла, читаю дурацкую книжку, опять в одиночестве ужинаю. Это огромное поместье, в котором чувствуешь себя букашкой, начинает сильно угнетать.