Его вторая рука снова тянет трусики вверх, и я невольно делаю бесстыдное движение бедрами, приподнимая попу вверх. Между ног все горит и требует освободительного прикосновения, которое не заставляет себя долго ждать. Горячие пальцы требовательно отодвигают насквозь мокрый клочок ткани в сторону и касаются влажных складок, уничтожая последние трезвые мысли в голове. Размазывает влагу по клитору. Меня ведет в сторону, как пьяную.
— Охренеть, ты мокрая, — доносится сверху и, неожиданно, он убирает руку, вызвав во мне стон разочарования.
Но тут же встает с кресла, придерживая меня за затылок, и не давая выскользнуть из капкана.
Колени уже ноют, кожу саднит от жесткого холодного мрамора, но парень и не думает о пощаде. Более того, он глубоко вгоняет свой член мне в рот, заставляя поперхнуться.
— Подними подбородок. Расслабь глотку.
Глотку?! Мамочки… Неужели он…
Не успеваю подумать, как он наматывает мои волосы на кулак, не давая пошевелиться. Передо мной все тут же размыто поплыло, это слезы застлали глаза.
Заполняя до предела, член входит снова, и дальше начинается полнейшая вакханалия. Мне мало воздуха, но все в голове отключается. Не чувствуется боль в коленях или волосах. Мир сужается до одного повторяющегося по замкнутому кругу движения. Толчок, грубый и напористый. Слезы льются из глаз, слюни текут по подбородку, губы онемели. Снова толчок. Снова и снова. До потемнения в глазах. Отправляя реальность далеко в черную пропасть.
Истомин трахает меня в глотку, все саднит и горит будто в адовом пекле. Челюсть застыла от неменяющегося положения. Вцепившись побелевшими пальцами в его бедра, пытаюсь удержаться и не упасть. Но понимаю, что он и этого мне не позволит. Я марионетка в его руках. Купленная за большие деньги шлюха, и отношение ко мне соответствующее.
Иногда он останавливается и замирает, отстраненно я понимаю, что отморозок растягивает удовольствие. Дает себе передышку, чтобы не кончить прямо сейчас. Хотя я, кажется, уже готова отключиться.
Сволочь… Как же ненавижу…
Мысли рваные и не законченные, и даже их он выбивает из головы очередными рывком и толчком. Кажется проходит вечность, прежде чем мое сознание возвращается.
Волосы на затылке снова натягиваются, а раскаленный член неожиданно подрагивает и остается во рту, оставляя глотку в покое. Ян бурно и обильно кончает, выпуская воздух сквозь зубы. Я чувствую, как в натертое небо ударяет горячая и густая струя спермы, заставляя содрогнуться от непривычных ощущений.
— Глотай, — рычит Истомин, не отпуская из хватки, и мне невольно приходится это делать, чтобы добраться до желанного воздуха. Проглотить все до последней капли.
Он медленно отстраняется и приседает на корточки передо мной. Я пытаюсь отдышаться и сфокусироваться, по-прежнему держусь за него.
Смотрит абсолютно невменяемым взглядом в мои замутненные глаза, резко вытирает большими пальцами слезы, удерживая за пылающее лицо.
— Ну что, сучка, это тебе не вялый хер ботана сосать.
— Я же говорила, что никогда… — нахожу в себе силы пробормотать.
— Ага, — смеется. — Охотно верю. Продолжим?
Рывком поднимает меня с пола и, скользнув взглядом по покрасневшим коленкам, толкает в сторону кровати, звонко шлепнув при этом по заднице. Дрожащие ноги почти не слушаются.
— Давай-ка посмотрим, что ты еще «не умеешь».
Глава 15
Оказавшись в кровати, я не выдерживаю, и от дрожи в ногах буквально падаю на живот. Но лежу совсем недолго, меня резко дергают вверх, ставят на на колени.
Опять на колени… Нравится ему доминировать, что ли? Показывать свое превосходство?
Неуловимым движением Ян щелкает застежкой бюстгальтера, и тот сползает вниз, повисая на моих запаястьях. Медленно стягивает тонкие трусики вниз, обжигая кожу сухими и горячими пальцами. Чувствую круговорот мурашек по всему телу, даже на обнаженных ягодицах. Проводит по ним рукой, задевая промежность, заставляя испуганно вздрогнуть.
Пытаюсь отключиться от происходящего. Это ведь должно было однажды случиться. Не нужно придавать этому процессу такую исключительность. Это всего лишь секс…
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Указательным пальцем Ян поддевает и резинку чулка, но, по всей видимости, передумывает, потому что чулок в скором времени остается на месте.
Сейчас все произойдет… Какого черта лишиться девственности так страшно, до судорог в ногах? Я вся дрожу, словно чихуахуа на выгуле (и поза подходящая), и процесс меня больше ни капли не возбуждает. Истомин неплохо выбил из меня всю дурь по поводу моих желаний и непривычных возбуждающих ощущений.
Шорох одежды и звон пряжки ремня, как по команде, вытягивают меня в струну, я напрягаюсь и застываю, сжавшись в ужасном ожидании.
Как он сможет засунуть в меня?
Слышу шум разрываемой фольги, Истомин достает презерватив. Ровно и спокойно дышит за моей спиной. Словно очнувшись от оцепенения, все же решаю рискнуть, и быстро разворачиваюсь, поджимая ноги под попу.
— У меня никогда не было, — смущенно выпаливаю, глядя в потемневшие омуты.
— Да что ты? — звучит ироничное в ответ, и я понимаю, что он не верит.
— Я говорю правду, ты будешь первым, — шепчу, обхватив себя руками, чтобы хоть как-то прикрыть наготу. Блуждающий и опаляющий взгляд парня по моему телу меня нервирует. — Какой смысл врать, если ты все равно узнаешь?
Смотрит на меня целую вечность, принимая решение. Змеиные глаза не выпускают из своего удушающего захвата. Мне, и впрямь, становится нечем дышать. Грудная клетка горит огнем.
Почему все так неправильно?
— Ты права, никакого. Только факт наличия девственности не играет никакой роли. Я. Тебя. Купил. — Холодно заявляет и швыряет колечко презерватива на пол. — Если ты, сучка, врешь по этому поводу, и, тем более, наградишь меня «букетом», я тебе устрою настоящий ад. Еще будешь умолять меня отправить тебя в тюрьму.
В ответ на это лишь сглатываю и растерянно хлопаю глазами, не зная, что сказать. Знаю, его угрозы не имеют над собой почвы, но все равно становится страшно. Этому человеку, как всегда, удается с легкостью меня запугать.
— Ложись на спину, — бросает мне Истомин, и, не давая опомниться, проводит широкой ладонью по ноге вверх, едва я делаю так, как он приказывает.
Очерчивает изгиб бедра и затем опускает обжигающую ладонь на мое лоно, отчего я заметно дергаюсь.
— Расслабься и прекрати дрожать. — Полуприкрытыми глазами смотрит на меня, одним движением другой руки раздвигает мои крепко сжатые колени.
Глубоко вдохнув, делаю как он велит, пытаюсь абстрагироваться от страха перед будущей болью. Все это делают, чего я трясусь, как ненормальная?
Дико так все… Моим первым мужчиной будет Ян Истомин…
Всякая чушь вылетает из головы едва он касается большим пальцем клитора. Знакомый жар проходится от кончиков пальцев на ногах, заполняет даже уши. Ян водит пальцем по кругу, размазывая по бугорку вновь появившуюся влагу, и я, наконец, расслабляюсь, вновь потерявшись в острых ощущениях.
Другой рукой он скользит по моей талии, сжимает несильно кожу, задевает пупок и проходится по ребрам. Незаметным движением проводит грубыми костяшками пальцев по полушарию груди и соску, отчего мышцы на животе напрягаются и затем дергаются. Совсем неожиданно на вершинку соска опускается его горячий влажный рот, заставляя меня тихо вскрикнуть и выгнуть спину навстречу. Он продолжает умелые и увереные манипуляции, пока я тихо растворяюсь за пределами реальности, обернутая в сладкую вату.
Ужасная экзекуция на мраморном полу кажется чем-то далеким и не существующим, словно этого не было. И вообще ничего не было. Все выдумка, миф. Моя настоящая действительность это только мое растаявшее снегом тело и его потрясающие руки, уносящие меня в запредельные пространства.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Языком ведет дорожку вверх по моей шее, горячо дыша прямо под моим ухом, прикусывает мочку. Моя реакция незамедлительна. В пояснице остро и пронзительно стреляет, все тело покрывает волной томительного предвкушения.