Читать интересную книгу Кто стоял за спиной Сталина? - Александр Островский

В 1906–1908 гг. по делу о Квирильской республике было отдано под суд 16 человек. Из них только Арсений Корсидзе дал откровенные показания.

Семь обвиняемых 17 августа 1908 г. суд оправдал, девятерых приговорил к каторжным работам. Самый большой срок (8 лет) получили двое: Александр Степанов и Арсений Корсидзе. Суд не принял во внимание ни раскаяние последнего, ни его содействие следствию своими показаниями{52}. Согласившись с оправданием трех человек, прокуратура опротестовала решение суда в отношении остальных подсудимых. В 1909 г. состоялось новое судебное разбирательство.

«С 11 по 17 мая в городе Кутаисе, — сообщала газета „Возрождение“, — военно-окружной суд рассмотрел кассированное прокурором дело о „Квирильской республике“. Всех обвиняемых по этому делу было 13, но вследствие болезни дело о трех подсудимых было выделено особо. Перед судом предстали Арсений Корсидзе, Подколзин, Ал. Степанов, Пав. Сакварелидзе, Ф. Церетели, Ал. и Сем. братья Жгенти, Хомерики, Цикрадзе и В. Кикнадзе». Почти всех обвиняемых защищали адвокаты. Единственным, кто не смог найти адвоката и «защищался сам», был А. Корсидзе. «Суд вынес приговор, по которому Корсидзе приговорен вместо прежних 8 к 20 годам каторги, Сакварелидзе вместо 6 к 4 годам каторги. Семен Жгенти оправдан. По отношению к остальным оставлен в силе прежний приговор»{53}.

Таким образом, суд счел необходимым увеличить срок каторги только одному А. Корсидзе. Причем в два с половиной раза! А. Корсидзе попытался опротестовать это решение, после чего был приговорен к пожизненной каторге{54}.

26 января 1910 г. он подал заявление с новыми признаниями. 30 января оно были направлено в Департамент полиции{55} и оказалось в руках А. М. Еремина, который к этому времени вернулся в Петербург и возглавил Особый отдел{56}. Ознакомившись с заявлением А. Корсидзе, он начертал на нем резолюцию: «Арестант Корсидзе мне известен как отчаянный лжец. Ни одно из массы его заявлений, сделанных в Тифлисе, не подтвердилось. Передайте переписку согласно резолюции г. директора в 7-е делопроизводство, предварительно запросив Тифлис. Е.4.02»{57}.

А. М. Еремин хорошо знал, что именно благодаря показаниям А. Корсидзе в 1908 г. была установлена личность Камо. Более того, в нашем распоряжении имеется письмо А. М. Еремина, направленное им в Департамент полиции и датированное 23 августа 1908 г., в котором он характеризовал А. Корсидзе как человека, «давшего ценные показания по делу Камо и указавшего других участников ограбления 250 тыс. на Эриванской площади»{58}. Поэтому утверждая в феврале 1910 г., что «ни одно» из показаний А. Корсидзе «не подтвердилось», А. М. Еремин сознательно писал неправду и, используя ее, пытался дискредитировать новые откровения А. Корсидзе.

Итак, что же мы видим? Имея в своих руках более половины членов ЦК РСДРП от партии большевиков и целый ряд лиц, причастных к тифлисской экспроприации, в том числе С. А. Тер-Петросяна, Департамент полиции оказался «не способным» не только разыскать участников экспроприации, но и наказать даже тех, кого ему удалось арестовать.

Можно было бы допустить, что к данной экспроприации был причастен важный секретный сотрудник Департамента полиции и Департамент полиции пытался не допустить его разоблачения. Но что помешало ему добиться выдачи М. М. Литвинова? Почему был выпущен за границу Л. Б. Красин? Как объяснить освобождение из-под стражи И. П. Гольденберга, Г. Е. Зиновьева и Л. Б. Каменева?

* * *

Другой пример.

В 1890 г. возникла Армянская революционная федерация, или же Армянский революционный союз — «Дашнакцутюн», что по-армянски означает «Союз»{59}. В 1892 г. в Женеве состоялся 1-й съезд этой партии. Он принял программу, которая провозглашала своей целью создание республики Турецкая Армения. Печатным органом новой партии стала газета «Дрошак» («Знамя»){60}.

5 апреля 1898 г. 2-й съезд партии утвердил ее устав. В соответствии с ним низовую ячейку партии составлял «хумб» из 7–10 человек, руководители «хумбов» получили право избирать «подкомитет», который должен был руководить несколькими «хумбами». Деятельность подкомитетов направлялась Центральным комитетом, власть которого распространялась на отдельную губернию. В 1904 г. насчитывалось более 20 Центральных комитетов. Руководство ими осуществляли два бюро: Западное, находившееся в Западной Европе, и Восточное — в России и Турции. Высшим руководящим органом стал Совет партии. С самого начала «Дашнакцутюн» приступил к созданию боевых отрядов. Департамент полиции считал, что дашнаки создали своеобразное подпольное правительство, власть которого распространялась на все армянское население{61}.

Первоначально «Дашнакцутюн» ставил своей целью освобождение Турецкой Армении, но с 1897 г. он начинает борьбу и против царского правительства. Правда, тогда это направление в его деятельности не являлось главным. Положение дел резко изменилось после того, как в 1903 г. правительство конфисковало имущество армянской церкви. С этого момента борьба с царизмом выдвигается на первый план{62}. В сентябре 1904 г. представители «Дашнакцутюна» приняли участие в Парижской конференции революционных и оппозиционных партий, поставившей задачу объединения всех антиправительственных сил для свержения самодержавия{63}. В мае 1905 г. Совет партии распространил проект новой программы, в которой ставилась задача создания Закавказской федеративной демократической республики в составе федерации других российских республик{64}.

В руководстве партии возник раскол. Против нового курса выступил один из руководителей боевиков (зинворов) Габриэль Кешишьянц. Вначале 1907 г. в Вене состоялся 4-й съезд партии «Дашнакцутюн». Он принял решение о роспуске отрядов зинворов, находившихся в подчинении Военного совета, возглавлявшегося Г. Кешишьянцем. А после того как последний отказался подчиниться этому решению, за ним и его сторонниками началась самая настоящая охота{65}. 10 июля 1907 г. дашнаки обнаружили Г. Кешишьянца в селении Армавир. В результате совершенного на него покушения он получил ранение, несколько человек были убиты{66}.

Этот эпизод послужил причиной возбуждения уголовного дела. Под руководством следователя по особо важным делам Новочеркасского окружного суда Лыжина началось следствие{67}. Опираясь на показания Г. Кешишьянца, полиция произвела серию обысков. Были обнаружены многочисленные документы, представлявшие партийную переписку, финансовую отчетность и списки членов партии. Дело о покушении на убийство стало превращаться в дело о партии «Дашнакцутюн»{68}.

Пока следствие шло в Новочеркасске, 11 декабря 1908 г. в Тифлисе жертвой дашнаков оказалось несколько филеров местного охранного отделения, в связи с чем здесь прокатилась волна обысков, и жандармам тоже удалось обнаружить множество документов, содержание которых выходило за рамки следствия по делу об убийстве. Так возник еще один центр расследования деятельности партии «Дашнакцутюн»{69}. Министерство юстиции сочло ведение двух дознаний по одной партии ненормальным и отдало распоряжение о передаче тифлисского дела в руки Лыжина. Узнав об этом, 9 января 1909 г. А. М. Еремин направил в Департамент пространную телеграмму:

«Материал, имеющийся у судебного следователя Новочеркасска, составляет небольшую часть весьма серьезного и обширного материала, имеющегося в Управлении в качестве вещественных доказательств, отобранных по обыске Минасяна, Огаджанова и Едигоровых, часть коего за недостатком переводчиков еще не переведена. Указания на участие [в] организации имеются на массу лиц, многие из которых означены лишь псевдонимами и требуют предварительной следственной агентурной разработки, и они постепенно арестовываются мною дополнительно, ликвидации; материал настолько серьезен, что партия „Дашнакцутюн“ отпустила уже 10 000 руб. на его похищение или уничтожение, новая обширная ликвидация в скором времени невозможна, так как не даст результатов, постепенная же по мере выяснения псевдонимов, имеющихся в отобранном материале, необходима и даст возможность привлечь большое число лиц, имеющих первенствующее значение в партии в разных городах, но для этого необходимо вести следствие не иначе, как в Тифлисе, где главный материал, где есть агентура, где главные деятели партии, Восточное бюро и местный Центральный комитет, которые руководят всей работой в России. Предписание министра юстиции сдать немедленно все дознание [о] „Дашнакцутюн“ в Новочеркасск разобьет дело, так как Управлением ведется переписка [по] охране, которую [в] интересах дела нежелательно передавать следователю, пока она не приведет к дознанию не только о лицах, у которых отобраны уличающие их материалы, но и о всех выясненных путем переписки и агентуры, следователь же без освещения агентуры и работая в Новочеркасске путем переписки с Управлением не сделает половины того, что он мог бы сделать, работая [в] Тифлисе, словом, [в] настоящее время [нужна]не ликвидация, а обширное следствие [в] Тифлисе, которое поведет или [к] обширной ликвидации [в] будущем или частичным привлечениям [к] следствию ряда выдающихся лиц [в] настоящем. Желательно было бы, чтобы следователь Лыжин приехал [в] Тифлис, пока еще не отосланы вещественные доказательства, которые к тому же могут быть похищены [в] пути, и дознания, чтобы хоть бегло просмотреть имеющийся материал, познакомиться [с] деятельностью партии, тогда он не замедлил бы перенести свою работу в Тифлис»{70}.