со стороны это выглядит не лихо, а беспорядочно, но он не очень разборчив в методах выживания. Вжимая педаль газа в пол, Кирихара думает, что зря не выпил сегодня утром церковного вина — хотя ему и не предлагали, — которое обещало даровать вечную жизнь после смерти. Было бы неплохо, потому что умереть, судя по всему, они собираются уже сейчас.
А после очередного поворота на горизонте сквозь деревья медленно начинает вырастать пустырь — и низкое двухэтажное здание частного аэропорта. С обеих сторон от него тянется бетонный забор с колючей проволокой, и Кирихара почему-то уверен, что она под электричеством, а не для красоты.
И все это приближается на скорости сто двадцать километров в час.
— Что мы собираемся делать? — нервно спрашивает он, чувствуя приближающуюся панику. «Вольто» отставать не собираются, забор не торопится исчезать. — Каков план?
И Рид — общепризнанный специалист по планам — твердо отвечает:
— Все норма-а-ально, не ссы. Давай. Сбрасывай скорость… — Слава бо… — и въезжай в здание. Видишь? Там стеклянные панорамные окна.
— Чего?!
— Или ты хочешь пробить забор? — Рид не спеша пристегивается. — Так мы точно убьемся.
— Давайте просто тормознем!
— И Руссо нас прикончит. Он, знаешь, очень креативный мужик, — Рид проверяет прочность подголовника и передней панели на бардачке, — с хорошим воображением. Решит, что мы с тобой любовники, и начне-е-ется… Будет тобой шантажировать меня… Мной тебя… Потом пристрелит тебя на моих глазах, чтобы я пострадал… Начнет выдирать мне ногти… Подкинет мне голову мертвого коня… Итальянская классика. Снижай скорость, говорю! Мы должны пробить только стекляшку, а не пролететь насквозь!
Нет, думает Кирихара, я этого не сделаю.
— Я этого не сделаю, — слабым голосом повторяет он.
Он уже может различить интерьер терминала сквозь двухэтажные стеклянные окна.
— Сделаешь, — беспечно говорит Рид. — Еще как сделаешь. У тебя нет выбора.
— Там могут быть люди!
— Там, скорее всего, наемные охранники из криминального ЧОПа, но ты им побибикай, — говорит Рид и сам несколько раз жмет на клаксон, который издает длинные истошные гудки. А потом добавляет в громкоговоритель: — Давайте, сладенькие, разбегаемся!
До здания остаются последние метры, но вряд ли кто-то внутри его слышит.
Кирихара хочет перекреститься, но вместо этого вцепляется в руль и проклинает день, когда впервые решил, что хочет быть как дядя Карл. Надо было слушаться совета брата и идти толкать коллекционерам поддельного Рубенса!
Машина на полном ходу пробивает передним бампером сверкающее солнцем стекло.
Он знатно прикладывается лбом о свои же руки. Потом выпрямляется, на секунду испытывает облегчение, что не открылись подушки безопасности, а потом сразу — гнев пополам с тем странным, смешанным чувством, когда человек рядом с тобой заставляет тебя делать те вещи, на которые ты сам никогда бы не решился. И ты смотришь на этого человека и каждый раз просто не знаешь, как реагировать.
— Ты повернутый, — вот как реагирует Кирихара, прикладывая ладонь к ноющей брови. — Зачем я с тобой связался? Ты же ненормальный.
— Потому что тебе нравится то, что я ненормальный, — просто отвечает Рид. — Вылезаем, живее!
Они вылезают живее — чтобы лоб в лоб поздороваться с охраной частного аэропорта. Скорее всего, Рид прав — это частный аэропорт для яванских богачей, и охраняют их под стать: Кирихара бы не отличил местных бандитов от местных охранников.
— Стоять! — ревет какой-то мужик в темно-синей форме, наставляя на них автомат, и Рид с Кирихарой поднимают руки.
— Давай отвлечем его, — говорит Рид.
— Он нас слышит, — пеняет ему Кирихара.
Снаружи, под палящим полуденным солнцем, останавливаются машины «Вольто», но из-за играющей в терминале музыки — кажется, это снова какая-то из любимых песен Рида — охранник, стоящий спиной к окнам, этого не слышит.
— Кто вы, вашу мать, такие?!
— Эй. Там парни с оружием, — говорит Рид, аккуратно тыча пальцем за окно.
— Ты что, издеваешься надо мной?! — Одной рукой он зажимает рацию на груди и рычит в нее: — Тут какие-то клоуны, пригоните группу с поля! Срочно!
— Но там правда… — Рид вздыхает. — А знаешь, не хочешь — не верь, мне-то что.
Мужик собирается рассвирепеть, но в этот момент по остаткам окон начинают стрелять, потому что никто его не обманывал: за окном правда парни с оружием.
Парни кричат на сочном итальянском. Кирихара не разбирает слов, но нутром чувствует, какие из них ругательные: ему самому сильно хочется выругаться. Рид бесцеремонным пинком роняет Кирихару за сиденья для ожидающих, проверяет обстановку, выглянув через листья раскидистого фикуса, и провозглашает:
— Отлично!
Кирихара потирает ушибленное колено, собирая себя с полированного пола, выложенного плиткой под мрамор, Рид тем временем поворачивается в его сторону и говорит:
— Все, у них там любовь. Мешать мы им не будем. Быстренько, по стеночке, пока «Вольто» не вспомнили, зачем они приехали.
Неграциозно скрючившись в три погибели, они преодолевают путь от укрытия к укрытию, пока в какой-то момент Рид не решает, что пора прибавить в скорости, — и они начинают бежать.
Они влетают в одну из дверей, попадающихся по пути. Это оказывается проходной коридор, но Рид хватает Кирихару за рукав, когда тот собирается рвануть дальше:
— Так, летучка. — Кирихара поднимает брови в немом вопросе. — Пункт первый. Ты не даешь себя прикончить, понял?
— Какая трогательная забота от того, кто сам хотел меня прикончить, — язвит Кирихара. — А какой второй?
— Нам нужно найти Басира. Огреть его по голове и забрать скрижали, пока Девантора не воскрес из мертвых.
Кирихара вспоминает тело на дороге:
— Я думаю, Девантора мертв.
— Ты плохо его знаешь. Иисус смог, и этот сможет, — мрачно предрекает Рид, а затем толкает Кирихару по коридору. — Идем аккуратно, как мышки. У меня это… — Он щелкает пальцами, занятый скорее проверкой флангов на повороте, чем вспоминанием нужного слова.
— Предчувствие? — без особого энтузиазма предлагает Кирихара.
— Полная уверенность, что сейчас случится какое-то говно.
В ту же секунду дверь технической каморки распахивается. Первое, что показывается оттуда, — два пистолетных дула. Следующее — руки, а потом тела, которые к этим рукам крепятся. Рид реагирует только на одно: